Совершенно не замечая ее присутствия, русский завершил игру торжествующим пассажем, и Сидония зааплодировала:
- Браво, прекрасно сыграно!
Он быстро обернулся:
- Сидония? Вы застали меня врасплох. Что вы здесь делаете? Я был уверен, что вы еще спите.
- Я рано проснулась и вышла подышать воздухом.
- Который теперь час?
- Думаю, около семи.
- Отлично. Я могу поупражняться еще час.
Она с любопытством взглянула на него:
- Я не знала, что вы такая ранняя пташка. Вам хорошо спалось?
Алексей глуповато усмехнулся:
- Нет, я бодрствовал почти всю ночь и думал о призраке в музыкальной гостиной. Знаете, могу поклясться - я слышал его.
- Что вы имеете в виду?
- Мне казалось, что я слышал, как посреди ночи кто-то заиграл на клавикордах. Это было бесподобно и так, как только может представить себе воображение в полной темноте.
Сидония нерешительно ответила:
- Мне тоже показалось, что я слышу клавикорды, но я не была уверена, что это не сон.
Алексей отложил скрипку на сваленное в углу сено и подошел к ней поближе:
- Вы выглядели так трогательно, когда произнесли это.
- Как именно?
- Вы были похожи на беспомощную девочку! Идите сюда, я успокою вас.
Он обхватил ее руками и крепко прижал к своей груди, погружая в глубины своего расстегнутого пальто, приникая к ней всем телом. Где-то в глубине своего сознания, не затронутого вихрем чувств, Сидония знала, что ее борьба с совестью окончена, что она не прочь заняться любовью с Алексеем Орловым, хотя понимала, как смешно и неудобно будет выглядеть, если она станет его любовницей не где-нибудь, а именно здесь, в сарае, где некогда была устроена конюшня.
Алексей склонил голову и поцеловал ее - не тем дружеским шутливым поцелуем, какими они обменивались прежде, а долгим и страстным. Под его губами ее рот приоткрылся, и у обоих захватило дух от восторга. Опустив руки на ее бедра, Алексей прижал ее еще ближе.
- Я хочу тебя, - произнес он странно напряженным голосом.
- Прямо здесь?
- Почему бы и нет? Ты замерзла?
- Нет.
Безумие обрушилось на них, подобно волне, и, не желая раздеваться, Алексей опустил Сидонию на сено, склонившись к ней. Она протяжно вздохнула, когда ее одежда оказалась расстегнутой, и он грубо вошел в нее, как будто всю жизнь ждал этого момента и теперь никак не мог насытиться им. Ритм его движений был чудесным, удивительным и мощным, Сидонии он казался Царем-варваром, а она сама - маленькой рабыней-наложницей.
Стыд и чувство вины исчезли без следа, и Сидония позволила себе погрузиться в поток желания неистового юноши. Все продолжалось восхитительно долго, они любили друг друга, подобно изголодавшимся животным, радуясь чувствам, которые им удавалось возбуждать друг у друга. Внезапно Алексей остановился.
- Не хочу кончать слишком быстро.
Она улыбнулась ему:
- Ты так и не успел снять пальто…
- Я ничего не успел снять, но это неважно. Так даже лучше.
- Знаю.
Он вновь стал двигаться - сначала медленно, постепенно ускоряя темп. Глубоко внутри Сидония испытывала ни с чем не сравнимое чувственное удовольствие, которое начало расти, увлекая ее к вершинам незабываемого наслаждения.
- Нет, не надо! - воскликнула она, когда взрыв острого эротического блаженства заполнил все ее тело. Но Алексей не мог ответить, он изливался в нее, переполненный ощущениями.
- Боже мой! - вздохнул он, падая на сено рядом с ней. - Лучше этого у меня еще никогда не бывало. Ты удивительна.
- И ты, - ответила Сидония, придвигаясь к нему и чувствуя, как после приятного расслабления воспоминания о Финнане вновь начинают терзать ее.
- Может быть, повторим?
- Сейчас?
- Нет, сегодня ночью в постели. Достойно, как и положено взрослым людям.
- Разве сейчас мы были не похожи на взрослых?
- Это было просто божественно, - простонал Алексей и закрыл глаза.
Когда через полчаса они рука об руку появились в шато, то обнаружили, что Шанталь уже встала, а завтрак подан в одной из гостиных.
- Вы гуляли? - спросила хозяйка, понимающе окидывая взглядом их сияющие лица.
- Мы оба слишком плохо спали, - поспешно ответила Сидония. - Алексею показалось, что он слышит ваше музыкальное привидение, да и мне, по правде говоря, тоже.
- Может быть, - ответила Шанталь, - хотя, должна признаться, я сплю чутко. Не хотите ли кофе?
Выпив кофе с круассаном, Сидония отправилась помыться, а потом, одетая в брюки и пушистый свитер, переступила порог музыкальной гостиной. Она почти ожидала увидеть там все того же музыканта, седоволосого и моложавого, с обращенным к ней в профиль лицом, но гостиная была совершенно пуста, и ее спокойствие не нарушал ни единый признак непонятных явлений. Подняв крышку инструмента, Сидония присела к нему и попыталась вспомнить свой сон.
Это пришло к ней сразу, подобно откровению, и, опустив руки на клавиши, она заиграла так, как в ее сне играл граф Келли. Низко опущенная левая рука ее извлекала из инструмента необычные арпеджио, в то время, как правая сплетала мелодию из повторяющихся нот в различной тональности.
- Боже милостивый, - произнесла с порога Шанталь. - Никогда еще не слышала Скарлатти в подобной интерпретации! О, простите меня, я не хотела помешать.
Но Сидония не ответила, поскольку дух сна совершенно завладел ею, и она начала воспроизводить слышанное. К сожалению, одна из пьес навсегда ускользнула от нее: мелодия менуэта «Леди Сара Банбери» упорно не вспоминалась, и чем дольше Сидония старалась припомнить ее, тем меньше у нее это получалось. Но это было совершенно не важно по сравнению с богатством нового звучания, в которое она погрузилась. Граф Келли был в комнате, она сознавала его присутствие и почти чувствовала, как он берет ее за запястье при каждой неправильно взятой ноте.
- Невероятно! - прошептала Шанталь Алексею.
Оба застыли на пороге, не решаясь пошевелиться. - Так значит, вот как эти пьесы исполняли в восемнадцатом веке! Что же с ней произошло?
Русский юноша самодовольно улыбнулся, полный простодушной гордости, твердо веря, что его мужественность дала возможность излиться таланту его возлюбленной. Однако Шанталь, будучи француженкой и светской дамой, уловила его взгляд, правильно его истолковала, но не поверила. В том, что сейчас совершалось в ее музыкальной гостиной, присутствовала почти духовная глубина, и Шанталь полагала, что такому явлению никак нельзя дать чисто земное объяснение.
Сидония начала играть менуэт «Герцогиня Ричмондская» с совершенно восторженным лицом.
- Послушайте, - позвала она. - Граф использовал здесь ее прозвище. Разве вы не слышите, как выпеваются слова: «Прелесть, Прелесть»?
- Я бы никогда об этом не подумала, - поразилась Шанталь. - Откуда вы узнали?
- Вероятно, помог призрак, - ответила Сидония, и на краткую секунду обе женщины обменялись взглядами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
- Браво, прекрасно сыграно!
Он быстро обернулся:
- Сидония? Вы застали меня врасплох. Что вы здесь делаете? Я был уверен, что вы еще спите.
- Я рано проснулась и вышла подышать воздухом.
- Который теперь час?
- Думаю, около семи.
- Отлично. Я могу поупражняться еще час.
Она с любопытством взглянула на него:
- Я не знала, что вы такая ранняя пташка. Вам хорошо спалось?
Алексей глуповато усмехнулся:
- Нет, я бодрствовал почти всю ночь и думал о призраке в музыкальной гостиной. Знаете, могу поклясться - я слышал его.
- Что вы имеете в виду?
- Мне казалось, что я слышал, как посреди ночи кто-то заиграл на клавикордах. Это было бесподобно и так, как только может представить себе воображение в полной темноте.
Сидония нерешительно ответила:
- Мне тоже показалось, что я слышу клавикорды, но я не была уверена, что это не сон.
Алексей отложил скрипку на сваленное в углу сено и подошел к ней поближе:
- Вы выглядели так трогательно, когда произнесли это.
- Как именно?
- Вы были похожи на беспомощную девочку! Идите сюда, я успокою вас.
Он обхватил ее руками и крепко прижал к своей груди, погружая в глубины своего расстегнутого пальто, приникая к ней всем телом. Где-то в глубине своего сознания, не затронутого вихрем чувств, Сидония знала, что ее борьба с совестью окончена, что она не прочь заняться любовью с Алексеем Орловым, хотя понимала, как смешно и неудобно будет выглядеть, если она станет его любовницей не где-нибудь, а именно здесь, в сарае, где некогда была устроена конюшня.
Алексей склонил голову и поцеловал ее - не тем дружеским шутливым поцелуем, какими они обменивались прежде, а долгим и страстным. Под его губами ее рот приоткрылся, и у обоих захватило дух от восторга. Опустив руки на ее бедра, Алексей прижал ее еще ближе.
- Я хочу тебя, - произнес он странно напряженным голосом.
- Прямо здесь?
- Почему бы и нет? Ты замерзла?
- Нет.
Безумие обрушилось на них, подобно волне, и, не желая раздеваться, Алексей опустил Сидонию на сено, склонившись к ней. Она протяжно вздохнула, когда ее одежда оказалась расстегнутой, и он грубо вошел в нее, как будто всю жизнь ждал этого момента и теперь никак не мог насытиться им. Ритм его движений был чудесным, удивительным и мощным, Сидонии он казался Царем-варваром, а она сама - маленькой рабыней-наложницей.
Стыд и чувство вины исчезли без следа, и Сидония позволила себе погрузиться в поток желания неистового юноши. Все продолжалось восхитительно долго, они любили друг друга, подобно изголодавшимся животным, радуясь чувствам, которые им удавалось возбуждать друг у друга. Внезапно Алексей остановился.
- Не хочу кончать слишком быстро.
Она улыбнулась ему:
- Ты так и не успел снять пальто…
- Я ничего не успел снять, но это неважно. Так даже лучше.
- Знаю.
Он вновь стал двигаться - сначала медленно, постепенно ускоряя темп. Глубоко внутри Сидония испытывала ни с чем не сравнимое чувственное удовольствие, которое начало расти, увлекая ее к вершинам незабываемого наслаждения.
- Нет, не надо! - воскликнула она, когда взрыв острого эротического блаженства заполнил все ее тело. Но Алексей не мог ответить, он изливался в нее, переполненный ощущениями.
- Боже мой! - вздохнул он, падая на сено рядом с ней. - Лучше этого у меня еще никогда не бывало. Ты удивительна.
- И ты, - ответила Сидония, придвигаясь к нему и чувствуя, как после приятного расслабления воспоминания о Финнане вновь начинают терзать ее.
- Может быть, повторим?
- Сейчас?
- Нет, сегодня ночью в постели. Достойно, как и положено взрослым людям.
- Разве сейчас мы были не похожи на взрослых?
- Это было просто божественно, - простонал Алексей и закрыл глаза.
Когда через полчаса они рука об руку появились в шато, то обнаружили, что Шанталь уже встала, а завтрак подан в одной из гостиных.
- Вы гуляли? - спросила хозяйка, понимающе окидывая взглядом их сияющие лица.
- Мы оба слишком плохо спали, - поспешно ответила Сидония. - Алексею показалось, что он слышит ваше музыкальное привидение, да и мне, по правде говоря, тоже.
- Может быть, - ответила Шанталь, - хотя, должна признаться, я сплю чутко. Не хотите ли кофе?
Выпив кофе с круассаном, Сидония отправилась помыться, а потом, одетая в брюки и пушистый свитер, переступила порог музыкальной гостиной. Она почти ожидала увидеть там все того же музыканта, седоволосого и моложавого, с обращенным к ней в профиль лицом, но гостиная была совершенно пуста, и ее спокойствие не нарушал ни единый признак непонятных явлений. Подняв крышку инструмента, Сидония присела к нему и попыталась вспомнить свой сон.
Это пришло к ней сразу, подобно откровению, и, опустив руки на клавиши, она заиграла так, как в ее сне играл граф Келли. Низко опущенная левая рука ее извлекала из инструмента необычные арпеджио, в то время, как правая сплетала мелодию из повторяющихся нот в различной тональности.
- Боже милостивый, - произнесла с порога Шанталь. - Никогда еще не слышала Скарлатти в подобной интерпретации! О, простите меня, я не хотела помешать.
Но Сидония не ответила, поскольку дух сна совершенно завладел ею, и она начала воспроизводить слышанное. К сожалению, одна из пьес навсегда ускользнула от нее: мелодия менуэта «Леди Сара Банбери» упорно не вспоминалась, и чем дольше Сидония старалась припомнить ее, тем меньше у нее это получалось. Но это было совершенно не важно по сравнению с богатством нового звучания, в которое она погрузилась. Граф Келли был в комнате, она сознавала его присутствие и почти чувствовала, как он берет ее за запястье при каждой неправильно взятой ноте.
- Невероятно! - прошептала Шанталь Алексею.
Оба застыли на пороге, не решаясь пошевелиться. - Так значит, вот как эти пьесы исполняли в восемнадцатом веке! Что же с ней произошло?
Русский юноша самодовольно улыбнулся, полный простодушной гордости, твердо веря, что его мужественность дала возможность излиться таланту его возлюбленной. Однако Шанталь, будучи француженкой и светской дамой, уловила его взгляд, правильно его истолковала, но не поверила. В том, что сейчас совершалось в ее музыкальной гостиной, присутствовала почти духовная глубина, и Шанталь полагала, что такому явлению никак нельзя дать чисто земное объяснение.
Сидония начала играть менуэт «Герцогиня Ричмондская» с совершенно восторженным лицом.
- Послушайте, - позвала она. - Граф использовал здесь ее прозвище. Разве вы не слышите, как выпеваются слова: «Прелесть, Прелесть»?
- Я бы никогда об этом не подумала, - поразилась Шанталь. - Откуда вы узнали?
- Вероятно, помог призрак, - ответила Сидония, и на краткую секунду обе женщины обменялись взглядами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140