Там содержится много информации.
— Во время Чумы из каждых десяти детей умирало девять, а кое-где умирали девяносто девять из каждой сотни. Поэтому женщинам необходимо было рожать как можно больше.
— Но ваш народ пережил Чуму.
— Да, в отличие от многих других. Но мы верим, что заплатили за это дорогой ценой. Программа Прироста и по сей день сохраняет ту форму, в которой ее приняли Иви Сигрид Ивиасталир и старейшины ее Койвунеймина.
— И каждая женщина обязана родить не меньше пяти детей?
— Да, если она замужем.
— Но при этом ей желательно родить в десять раз больше?
— И еще больше, если ей дано. Таков идеал.
— Очень много детей получается.
— Слишком много, — тихо, почти шепотом, сказала Харра. — Слишком много наших людей питаются недостаточно хорошо.
Данло склонил голову, вспомнив, что значит быть голодным. Подростком, совершая путешествие в Невернес, он чуть не умер от голода на морском льду.
— Но ведь в Алгоритме сказано, что каждый преображенный будет вечно сыт бесконечным телом Эде?
— Да, но те, кто еще не преобразился, тоже должны чтото есть.
— Бертрам Джаспари сказал бы, что страдания, переносимые в этой жизни, — это тест, показывающий, кто достоин преображения, а кто нет.
— Да, сказал бы.
— И все ивиомилы поддержали бы его в том, что все страдания будут вознаграждены, когда Архитектор умрет и его “я” перейдет в вечный компьютер.
— Это все мои дети, пилот! — Харра показала на фотографию своей семьи. — Мои малютки. И они голодают. Истина о существовании зла и страданий входит в Четыре Великие Истины, но искать страдания без нужды — это хакр против Бога.
— Программа Прироста вызывает бездну страданий.
— Вот почему мы должны быть чрезвычайно осторожны при форматировании и редактировании программ.
— Программу всегда проще написать, чем переписать, да?
Харра кивнула.
— Ошибка, включенная в программу как решение временной проблемы, пусть даже очень серьезной, может причинить большой вред.
— Ошибка, — задумчиво произнес Данло. — Вроде вируса.
— Что вы имеете в виду?
— Иногда избавиться от ошибки становится невозможно, как от аномального вируса, внедрившегося в чью-то ДНК.
Харра печально улыбнулась этой жуткой метафоре.
— Мы боимся, что наша Святая Церковь всегда была консервативна. К сожалению, мы сохраняем не только позитивное, но и негативное.
— Такова суть каждого ортодоксального учения, разве нет?
— Да, вы правы.
— И все-таки ваша Церковь обеспечила себе путь к переменам.
— О чем вы?
— Я узнал, что Святые Иви могут принимать новые программы.
— И как же, по-вашему, это происходит?
— Я узнал, что Святая Иви является хранителем первого компьютера Эде. Первого вечного компьютера, в который он поместил свою душу.
— Не слишком ли много вы узнали? — улыбнулась Харра.
— Известно, что Программа Эде для вселенной внесена в этот компьютер и что одна только Святая Иви может контактировать с ней.
— Что еще вам известно?
— Что только Святая Иви может читать Бесконечную Программу Эде и решать, какие программы Церкви соответствуют ей, а какие нет.
— Неужели? — В темных, почти черных глазах Харры, устремленных на Данло, горел огонь нерушимой веры. Поток невысказанного прошел между ними, и Данло понял, что она никогда не пойдет на контакт с вечным компьютером Эде из экономических или политических побуждений.
— Если Святая Иви вдохновлена свыше, — сказал он, — и видит вещи в истинном свете, она, так там сказано, может переписывать старые программы или вводить совершенно новые. Это в ее власти, правда?
Харра выпила еще чаю и вздохнула.
— А не сказано ли там, что никто из Иви не пользовался этой властью уже пятьсот лет?
— Не знаю.
— Мы сознаем свою власть, пилот, но власть — непростая вещь. Мы имеем возможность контактировать с вечным компьютером Эде. И молимся о том, чтобы всегда использовать эту возможность для получения новых откровений.
— Да… понимаю.
— Мы обладаем также полномочиями принимать новые программы и вводить их в каноны Церкви — осуществлять перемены, как говорите вы.
— Ведь это и значит быть Святой Иви, да?
— Хотелось бы надеяться. Но мы не уверены, есть ли у нас влияние, чтобы заставить всю Церковь принять новую программу.
— Вы думаете, что ивиомилы не согласятся с новой Тотальной Программой?
— Очень может быть.
— И что они не примут новой редакции Программы Прироста?
— Старейшина Бертрам определенно сказал, что не примут.
— Значит, вы боитесь раскола?
Данло, cжимая в руках флейту, смотрел в грустные карие глаза Харры, а она смотрела на него. Потом она отпила глоток чаю и сказала:
— Да, мы боимся раскола. Чуть ли не больше всего мы боимся, что Архитектор восстанет на Архитектора в войне, которую ивиомилы неизбежно назовут фацифахом. Что эта проклятая священная война, в которую старейшине Бертраму не терпится ввергнуть всю вселенную, все-таки начнется. И все же…
— Да?
— Возможно, нам предоставляется великий шанс. Возможно, это критический момент для Церкви — и для самой Вечной Программы Эде.
Да, бесконечные возможности, подумал Данло, глядя на Харру. Он приложил флейту к губам и промолчал.
— Ввод новых программ может быть опасен, — продолжала она, — но опасно и то, что Церковь загнивает под спудом неверных программ. Где же риск больше?
— Я не знаю. Но если вы, благословенная Харра, уверены, что новые программы соответствуют Вечной Программе Эде, разве не должны вы попытаться ввести их, невзирая на риск?
— Мы боимся, что должны.
— Что же тогда?
— Мы пока не знаем, так это или нет. В данный момент у нас есть только наше личное понимание того, что требует от нас Вечная Программа Эде.
— Правда?
— И мы не смеем вступить в контакт с вечным компьютером, чтобы удостовериться в нем.
— Вы боитесь того, что можете там найти?
— Нет. Просто время еще не настало. Разве не сказано в Алгоритме, что во мраке безнадежности явится знамение, как падающая звезда в ночи? Мы ждали такого знамения, пилот.
Данло не понравилось, как Харра на него смотрит, и он перевел взгляд на свои руки, сжимающие флейту.
— Что это за знамение? — спросил наконец он.
— Мы верим, что ваше пришествие со звезд и есть знак.
— А если нет?
Харра улыбнулась и процитировала:
— “Однажды, когда вы будете близки к отчаянию, явится к вам человек со звезд. Этот человек, не знающий страха, который исцелит живых, и войдет к мертвым, и посмотрит на небесные огни внутри себя, не утратив разума”.
— Но текст пророчества и то, что произошло между мной и старейшиной Джанеггом, — это ведь только совпадение, — сказал Данло.
— То, что вы сейчас произнесли, это ересь. Все, что мы делаем, происходит в соответствии с Вечной Программой Эде. Верить в случай недопустимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
— Во время Чумы из каждых десяти детей умирало девять, а кое-где умирали девяносто девять из каждой сотни. Поэтому женщинам необходимо было рожать как можно больше.
— Но ваш народ пережил Чуму.
— Да, в отличие от многих других. Но мы верим, что заплатили за это дорогой ценой. Программа Прироста и по сей день сохраняет ту форму, в которой ее приняли Иви Сигрид Ивиасталир и старейшины ее Койвунеймина.
— И каждая женщина обязана родить не меньше пяти детей?
— Да, если она замужем.
— Но при этом ей желательно родить в десять раз больше?
— И еще больше, если ей дано. Таков идеал.
— Очень много детей получается.
— Слишком много, — тихо, почти шепотом, сказала Харра. — Слишком много наших людей питаются недостаточно хорошо.
Данло склонил голову, вспомнив, что значит быть голодным. Подростком, совершая путешествие в Невернес, он чуть не умер от голода на морском льду.
— Но ведь в Алгоритме сказано, что каждый преображенный будет вечно сыт бесконечным телом Эде?
— Да, но те, кто еще не преобразился, тоже должны чтото есть.
— Бертрам Джаспари сказал бы, что страдания, переносимые в этой жизни, — это тест, показывающий, кто достоин преображения, а кто нет.
— Да, сказал бы.
— И все ивиомилы поддержали бы его в том, что все страдания будут вознаграждены, когда Архитектор умрет и его “я” перейдет в вечный компьютер.
— Это все мои дети, пилот! — Харра показала на фотографию своей семьи. — Мои малютки. И они голодают. Истина о существовании зла и страданий входит в Четыре Великие Истины, но искать страдания без нужды — это хакр против Бога.
— Программа Прироста вызывает бездну страданий.
— Вот почему мы должны быть чрезвычайно осторожны при форматировании и редактировании программ.
— Программу всегда проще написать, чем переписать, да?
Харра кивнула.
— Ошибка, включенная в программу как решение временной проблемы, пусть даже очень серьезной, может причинить большой вред.
— Ошибка, — задумчиво произнес Данло. — Вроде вируса.
— Что вы имеете в виду?
— Иногда избавиться от ошибки становится невозможно, как от аномального вируса, внедрившегося в чью-то ДНК.
Харра печально улыбнулась этой жуткой метафоре.
— Мы боимся, что наша Святая Церковь всегда была консервативна. К сожалению, мы сохраняем не только позитивное, но и негативное.
— Такова суть каждого ортодоксального учения, разве нет?
— Да, вы правы.
— И все-таки ваша Церковь обеспечила себе путь к переменам.
— О чем вы?
— Я узнал, что Святые Иви могут принимать новые программы.
— И как же, по-вашему, это происходит?
— Я узнал, что Святая Иви является хранителем первого компьютера Эде. Первого вечного компьютера, в который он поместил свою душу.
— Не слишком ли много вы узнали? — улыбнулась Харра.
— Известно, что Программа Эде для вселенной внесена в этот компьютер и что одна только Святая Иви может контактировать с ней.
— Что еще вам известно?
— Что только Святая Иви может читать Бесконечную Программу Эде и решать, какие программы Церкви соответствуют ей, а какие нет.
— Неужели? — В темных, почти черных глазах Харры, устремленных на Данло, горел огонь нерушимой веры. Поток невысказанного прошел между ними, и Данло понял, что она никогда не пойдет на контакт с вечным компьютером Эде из экономических или политических побуждений.
— Если Святая Иви вдохновлена свыше, — сказал он, — и видит вещи в истинном свете, она, так там сказано, может переписывать старые программы или вводить совершенно новые. Это в ее власти, правда?
Харра выпила еще чаю и вздохнула.
— А не сказано ли там, что никто из Иви не пользовался этой властью уже пятьсот лет?
— Не знаю.
— Мы сознаем свою власть, пилот, но власть — непростая вещь. Мы имеем возможность контактировать с вечным компьютером Эде. И молимся о том, чтобы всегда использовать эту возможность для получения новых откровений.
— Да… понимаю.
— Мы обладаем также полномочиями принимать новые программы и вводить их в каноны Церкви — осуществлять перемены, как говорите вы.
— Ведь это и значит быть Святой Иви, да?
— Хотелось бы надеяться. Но мы не уверены, есть ли у нас влияние, чтобы заставить всю Церковь принять новую программу.
— Вы думаете, что ивиомилы не согласятся с новой Тотальной Программой?
— Очень может быть.
— И что они не примут новой редакции Программы Прироста?
— Старейшина Бертрам определенно сказал, что не примут.
— Значит, вы боитесь раскола?
Данло, cжимая в руках флейту, смотрел в грустные карие глаза Харры, а она смотрела на него. Потом она отпила глоток чаю и сказала:
— Да, мы боимся раскола. Чуть ли не больше всего мы боимся, что Архитектор восстанет на Архитектора в войне, которую ивиомилы неизбежно назовут фацифахом. Что эта проклятая священная война, в которую старейшине Бертраму не терпится ввергнуть всю вселенную, все-таки начнется. И все же…
— Да?
— Возможно, нам предоставляется великий шанс. Возможно, это критический момент для Церкви — и для самой Вечной Программы Эде.
Да, бесконечные возможности, подумал Данло, глядя на Харру. Он приложил флейту к губам и промолчал.
— Ввод новых программ может быть опасен, — продолжала она, — но опасно и то, что Церковь загнивает под спудом неверных программ. Где же риск больше?
— Я не знаю. Но если вы, благословенная Харра, уверены, что новые программы соответствуют Вечной Программе Эде, разве не должны вы попытаться ввести их, невзирая на риск?
— Мы боимся, что должны.
— Что же тогда?
— Мы пока не знаем, так это или нет. В данный момент у нас есть только наше личное понимание того, что требует от нас Вечная Программа Эде.
— Правда?
— И мы не смеем вступить в контакт с вечным компьютером, чтобы удостовериться в нем.
— Вы боитесь того, что можете там найти?
— Нет. Просто время еще не настало. Разве не сказано в Алгоритме, что во мраке безнадежности явится знамение, как падающая звезда в ночи? Мы ждали такого знамения, пилот.
Данло не понравилось, как Харра на него смотрит, и он перевел взгляд на свои руки, сжимающие флейту.
— Что это за знамение? — спросил наконец он.
— Мы верим, что ваше пришествие со звезд и есть знак.
— А если нет?
Харра улыбнулась и процитировала:
— “Однажды, когда вы будете близки к отчаянию, явится к вам человек со звезд. Этот человек, не знающий страха, который исцелит живых, и войдет к мертвым, и посмотрит на небесные огни внутри себя, не утратив разума”.
— Но текст пророчества и то, что произошло между мной и старейшиной Джанеггом, — это ведь только совпадение, — сказал Данло.
— То, что вы сейчас произнесли, это ересь. Все, что мы делаем, происходит в соответствии с Вечной Программой Эде. Верить в случай недопустимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159