— Сказать тебе?
— Скажи, если хочешь.
— Обычно Архитекторы после церемонии преображения сжигают своих мертвых. Но я думаю, что мое тело хранится в храме на Таннахилле — оно стоит там, замороженное в клариевом склепе.
— Но твое преображение состоялось почти три тысячи лет назад!
— Так давно? Верность моей паствы поистине беспредельна.
— Но зачем? К чему это шайда-погребение?
— Архитекторы чтят все, что имеет отношение ко мне — и в жизни, и в смерти. Даже мою старую и вполне человеческую плоть: она как нельзя лучше напоминает им, что тело без оживляющей его программы души — всего лишь пустая шелуха.
— Но три тысячи лет…
— Для меня это было как будто вчера. Всего миг назад.
— Но молекулы, даже замороженные, нестабильны. За столько веков… И потом, этот процесс преображения, сканирование синапсов — ведь это разрушает мозг?
— Возможно.
— Во время преображения карта синапсов мозга моделируется как компьютерная программа, но сам мозг умирает. Такова цена помещения человеческого разума в компьютер, ведь так?
— В общем, да, — с хитрой улыбкой подтвердил Эде, — но в любом преображенном мозгу могут остаться молекулярные следы синапсов. Значит, синапсы, а с ними и мозг можно восстановить.
— Ты правда веришь в это?
— Это моя надежда.
— Значит, ты надеешься получить свое тело назад?
— Да.
— Восстать из мертвых… — прошептал Данло и прижал руку к пупку, подавляя внезапную дрожь. — Ты хочешь вернуть свое сознание в свое старое тело?
— Да. Хочу жить опять. Что в этом плохого?
Данло постоял секунду с закрытыми глазами и сказал:
— Но ты здесь, на этой забытой Земле, а тело твое на Таннахилле.
— Да, пилот. Мое тело.
— Таннахилл где-то дальше… в глубине Экстра.
— Хочу опять увидеть его, мое старое тело. Ощутить его изнутри.
— Так ты знаешь, где находится Таннахилл?
— Нет. Знал раньше, но забыл.
— Жалость какая.
— Но есть другие, которые могут это знать.
— Другие? Кто они — люди?
— В основном да.
— А где они живут?
— В центре Экстра, среди наиболее диких звезд. На других Землях, созданных мной.
— Ты знаешь координаты этих звезд?
— Знаю.
— И назовешь мне их?
— Только если ты пообещаешь взять меня с собой.
— Взять? Куда — в грузовой отсек?
— Нет, пассажиром. Как соискателя несказанного пламени и других вещей.
Данло потер лоб и вздохнул.
— Хорошо, если хочешь, я возьму тебя в кабину.
— Ты должен пообещать мне еще одно. — Эде улыбался — очевидно, он без труда читал все, что было написано на лице Данло.
— Что именно?
— Обещай, что, если мы найдем Таннахилл, ты поможешь мне вернуть мое тело.
— Это будет трудно.
— Что трудно — пообещать или выполнить?
— И то, и другое.
— Я прошу только твоей помощи — что в этом плохого?
Данло снова потер лоб, вспоминая.
— Умершие мертвы. Это шайда, когда мертвые оживают.
— Но я-то не умер. — Эде мигнул и стал ярким, как световой шар. — Я такой же живой, как и ты — почти.
— Если даже ты не скажешь мне координаты этих звезд, я все равно могу их найти.
— Возможно.
— И Таннахилл я могу найти без тебя, а вот ты без меня никогда не покинешь эту Землю.
— Ты хочешь сказать, что преимущество на твоей стороне.
— Верно.
Глаза голограммы приобрели сходство с черными дырами, вбирающими Данло в себя.
— Но ты, как мне известно, не любитель торговаться.
Данло подумал о купцах, спорящих о цене фравашийского ковра, и червячнике, ведущем торг с проституткой за ее татуированное тело.
— Это правда. Терпеть не могу торговаться.
— Тогда помоги мне, пилот, Пожалуйста.
Данло смотрел на Эде, горящего компьютерными огнями, и ему начинало казаться, что сам он тоже горит. Горели глаза, лоб и кровь, струящаяся под кожей. В следующий момент, устрашающий и странный, в мире не осталось ничего, кроме огня, боли и дикого белого света, горящего между ними двумя и вокруг них.
— Хорошо, будь по-твоему, — сказал наконец Данло. — Я помогу тебе, если сумею.
— Спасибо.
— А теперь, — Данло оглядел заставленный кибернетикой и прочими вещами храм, — мне надо найти место для ночлега.
— Само собой. А утром?
— Утром я осмотрю остальную часть храма. Мне всегда хотелось увидеть, где преображаются Архитекторы.
— А потом?
— Потом мы вернемся на корабль. В Экстр… к звездам.
Данло учтиво поклонился, и голограмма Николоса Дару Эде рассмешила его, поклонившись в ответ с неземной грацией, доступной только парящему в воздухе изображению.
— Спокойной тебе ночи, — сказал Данло.
— Спокойной ночи, пилот, и приятных снов.
Зевнув и скрыв от Эде улыбку, Данло отправился в преддверие за своим рюкзаком. Сейчас он пожует сухарей, заедая их терпкими сушеными кровоплодами, и уляжется спать на мягких мехах, и все это время в глубине храма будет бодрствовать голограмма человека, который прежде был богом. Данло пытался представить себе, каково это — быть призраком, порожденным световыми схемами обыкновенного компьютера-образника. Каким сознанием может обладать машина, холодная и постоянная, как свет древнейших звезд? Но больше всего его интересовала одна простая вещь: если Эде никогда не спит, как он может грезить? И если ему недоступны грезы, глубокие и прозрачные, как он мог захотеть снова стать человеком, снова испытать эту прекрасную и ужасную жизнь?
Глава 9
САЙНИ
Для того, кто не умеет летать, путешествие, даже самое долгое, начинается с первого шага.
Жюстина Мудрая

Проще простого сказать, что вселенная бесконечна, но охватить эту бесконечность разумом — дело другое. Галактика Млечного Пути — это лишь крошечная частица известной человеку вселенной, снежинка, несомая ветром над бескрайними ледяными полями, но для человека, пересекающего звездные поля на корабле, сотканном из алмазного волокна и грез, она кажется огромной. Однажды, девяносто тысяч лет назад, в ней взорвалась звезда. Это произошло в дальней части рукава Персея, на самом краю галактики, где звезды меркнут, переходя в межгалактическую пустоту. Горячий голубой гигант превратился в сверхновую и послал свой ослепительный свет во вселенную. Свет движется быстрее всего в природе; скорость его такова, что, пока ты объясняешь вкратце, насколько она велика, он походит в космосе миллион миль — и тем не менее свет этой погибшей звезды за пятнадцать тысяч лет пересек лишь малую часть галактики и пролился на заснеженные леса Старой Земли. Мужчины и женщины, жившие в крытых шкурами шалашах, снеговых хижинах или темных пещерах, смотрели на эту странную новую звезду и дивились ужасной и прекрасной природе света. Пока сияние в небесах меркло, умалялось и угасало, они размышляли над тайнами вселенной и вырастали в полубогов, строящих пирамиды, соборы и звездные корабли. И все эти десятки тысяч лет, пока человеческие рои покидали Старую Землю, строили свою звездную цивилизацию и мечтали о небывало великолепном будущем, свет этой звезды все еще шел через галактику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159