— Можно ли нам войти, Данло ви Соли Рингесс? — церемонно спросил он.
Данло выглянул в коридор посмотреть, не сопровождают ли Бертрама другие старейшины, но потом вспомнил, что Бертрам любит говорить о себе “мы”, как будто уже стал Святым Иви, и улыбнулся.
— Входите; пожалуйста, — сказал он, распахнув дверь. — Хотите, я сделаю чай?
— Нет, благодарю. — Бертрам глянул на Данло холодно, словно подозревая, что тот хочет его отравить. — На это у нас нет времени.
Данло пригласил его в алтарную комнату, где принимал Малаклипса и церковных деятелей. Бертрам осторожно опустился на белую подушку; со своим острым личиком и тощими конечностями он походил на птицу ратри, которая усаживается на гнездо. Его остроконечную голову, как всегда, покрывала вышитая золотом добра. Он потел так, словно поел несвежего мяса, лицо было пепельно-синим от грибковой инфекции. Данло дивился безобразию этого человека, но знал, что внешнее уродство не должно заслонять еще более глубокие дефекты души Бертрама.
— Ты удивлен, видя нас здесь, не так ли, пилот?
В любом другом мире, имеющем столь сильного правителя, как Святая Иви, Бертрама за его мятежные настроения изгнали бы или заключили в тюрьму, если не хуже. Но Бертрам с хитростью ускользающего из сети окуня умудрялся не участвовать ни в одном бунте и ни в одном заговоре против Харры. Да и Харра была самой всепрощающей из всех Святых Иви.
— Нет, я не так уж удивлен, — ответил Данло. Настроенный игриво — столь же игрив бывает фравашийский Старый Отец, причиняющий своему собеседнику ангслан, духовную боль, ведущую к просветлению сознания, — он указал флейтой за окно, на черно-синий океан. — Прекрасный вид, правда? Вы, наверно, надеетесь, что вид из этого дворца скоро будет вашим.
Бертрам на миг побагровел от бешенства, но затем, как змея, сбрасывающая кожу дюйм за дюймом, освободился от этой опасной эмоции.
— Не нужно оскорблять нас, пилот. Мы пришли сюда с верой и надеждой, что будем работать вместе ради общей цели.
Данло, живо помнивший ад алам аль-митраля, запрограммированный для него единомышленниками Бертрама, слушал его с изумлением и сомневался, не галлюцинирует ли снова.
— Правда? Вы правда верите, что у нас может быть общая цель?
Бертрам улыбнулся — для него это было большой редкостью, совсем не идущей к обычно каменному лицу.
— Разве не сказано в Алгоритме, что цель у всех людей одна — идти к свету Бога Эде? Позволь нам рассказать тебе о нашей цели, и мы увидим, сможем ли мы с тобой помочь друг другу.
— Расскажите, если хотите, — медленно кивнул Данло, перекатывая флейту в ладонях.
Бертрам откашлялся и начал:
— Для начала мы хотели бы поздравить тебя с твоим триумфом в Доме Вечности. Мы восхищены твоим мужеством, твоей изобретательностью под угрозой безумия. Что за ум у тебя, пилот! Мы были чтецом тридцать лет и никогда не имели удовольствия читать программы такого разума. Знаешь ли ты, что многие уже зовут тебя светоносцем? Они верят, что последнее испытание будет для тебя самым легким и что программа твоего успеха уже написана.
— Я вижу, теперь эта вероятность беспокоит вас не настолько, как в Койвунеймине.
— В прошедшие дни мы много размышляли над твоим пришествием в наш мир. — Бертрам говорил теперь сладко — слишком сладко, точно его до краев налили медом. — Мы признаем, что сначала нам казалось невозможным, что наман может быть светоносцем из нашего Святого Алгоритма. Но ты не просто наман. Старейшины, которых ты принимал у себя, по достоинству оценили твое глубокое знание и понимание нашей вечной Церкви. Многие из них говорят, что по духу ты уже Архитектор. Тебе надо только произнести символ веры и пройти очищение, и ты станешь нашим.
— Я… не готов к этому, — сказал Данло и, вспомнив трагические события, сопряженные с Путем Рингесса, добавил про себя: в жизни больше не стану связываться ни с одной религией.
— Пусть так, но мы верим, что ты можешь занять в нашей Церкви видное место. Как светоносец — это само собой разумеется, но, возможно, и как чтец, а со временем и как старейшина.
Данло приложил флейту к губам, чтобы сдержать улыбку, которую вызвало у него подобное предположение.
— Мой Орден запрещает пилотам и академикам занимать официальные посты в какой бы то ни было религии.
— Но ты не родился членом Ордена, и нигде не сказано, что ты должен умереть пилотом.
— Вы предлагаете мне нарушить присягу?
— Тому уже были примеры.
— Такие, как Шиван ви Мави Саркисян? Нет. Я на это никогда не пойду.
— Ты не можешь себе представить, сколько Архитекторов на Таннахилле надеется на твой завтрашний успех. Не можешь себе представить, как они надеются на то, что ты светоносец.
— Я сожалею.
— Человек должен следовать программе, написанной для него.
— Я сожалею, но я… должен следовать за моей звездой.
Потные пальцы Бертрама сжались в тугие кулачки, и его лицо выразило ненависть, которую он тут же сменил на снисходительность и дружелюбие, фальшивые, как синтетический жемчуг.
— Только наман способен на такие поэтические образы, — сказал он.
— Так ведь я и есть наман.
— Знаешь ли ты, пилот, что в 1089 году, когда наши миссионеры прибыли на Дуррикен, десять миллионов наманов одновременно произнесли символ веры и сделались Архитекторами?
— Нет, не знаю.
— Знаешь ли ты, что один из этих бывших наманов, Вишну Харит на вио Эде, стал сорок первым Святым Иви?
— И этого я не знал.
— Чудеса возможны всегда. Если простой программист Вишну Харит сумел возвыситься до сана Святого Иви, почему бы светоносцу не добиться того же?
На миг — только на миг — Данло задумался о том, что значит быть духовным вождем и непререкаемым религиозным авторитетом для многих миллиардов людей. Столь фантастическая мечта забавляла его, но Бертрам Джаспари со своими потными ручонками напряженно ждал ответа, и Данло, учтиво склонив голову, повторил:
— Я сожалею.
— Сожалеешь?! — Ненависть и зависть снова завладели лицом Бертрама, и вены на его шее вздулись, как насосавшиеся крови сверлящие черви. — Наман, ты мог бы стать Верховным Архитектором Вселенской Кибернетической Церкви!
Ну уж нет, подумал Данло. Прежде ивиомилы убили бы меня.
— Итак?
— Я всего лишь пилот, — сказал Данло. — И никем больше быть не хочу.
— Наманы!
— Нас очень много среди звезд, да? — улыбнулся наконец Данло.
Не сумев обойти Данло с этой стороны, Бертрам решил открыть ему часть своей истинной цели.
— Да, вас, наманов, везде хватает. Но в Алгоритме сказано, что в каждом заложен Архитектор, как в ребенке — зрелый мужчина. Если дать семени достаточно воды и солнца, из него вырастет чудесное дерево. В Бесконечной Программе Бога для вселенной написано, что все мужчины и женщины когда-нибудь станут деревьями, достойными бесконечного света Эде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159