Солнце, стоящее высоко над долиной и белыми вершинами гор, грело, как самое настоящее солнце. Оно было желтое, похожее на то, что освещало некогда Старую Землю, и на него, как на всякое реальное солнце, было почти невозможно смотреть. Данло долго стоял, протянув к светилу свою светозарную руку и чувствуя, как жаркий жидкий свет струится по его жилам. Потом из леса под холмом снова раздался низкий, зовущий его голос — очень близкий, очень знакомый, очень реальный.
— Данло, Данло, иди к нам — иди к большой горе!
Данло, почти бессознательно, обернулся к горе, стоящей по ту сторону долины. В том направлении между деревьями виднелся просвет, похожий на начало тропы. Данло спустился по лугу и ощутил под ногами утоптанную землю. Извилистая тропа вела сквозь густой лес, через каменистые русла ручьев.
Разнообразие деревьев и другой растительности изумляло Данло.
Он узнавал ольху и вяз, терновник, красное дерево и шелковицу, и плодовые деревья — яблоню, оливу, лимон, вишню, папайю, манго, абрикос и миндаль. Здесь росли олеандр, горная сирень, магнолия, и хинное дерево, и кофейное дерево.
Пахло мятой, горечавкой и другими травами. А цветы! Все поляны полыхали яркими красками. Ноготки, ромашки, рододендроны, колокольчики, дикие орхидеи и розы — все цветы вселенной распустились разом в этом волшебном лесу. От их аромата дышать было мучительно — и радостно.
После нескольких часов ходьбы Данло вышел к реке, текущей посреди долины. Не зная, как перейти через нее, он вспомнил, как все свое детство ходил или скользил на лыжах по замерзшему морю. Может быть, молекулы этой реки тоже как-то кристаллизуются, чтобы выдержать его вес?
И Данло, почти не раздумывая, ступил на воду. Мокрая и холодная поверхность под ногами оказалась странно пружинистой, и он, как жук-водомер, мигом переправился через реку. Тропа, ведущая сквозь заросли тиса, поднималась теперь в гору. Ныряя порой в апельсиновые рощи и сосновые перелески, она неуклонно стремилась в сторону большой горы. Голоса теперь, казалось, лились из-за каждого куста, вися над лимонником и маргаритками:
— Иди, Данло, иди — ты почти у цели.
Тропа сделалась круче, и где-то с милю подниматься по ней было почти трудно. Потом Данло взошел на перевал и оказался в естественной каменной чаще на склоне горы. Его радовал открывавшийся вокруг простор, ясность воздуха, чистый запах родников. По ту стороны чаши сверкала на солнце отвесная гранитная скала, и по ней струились водопады.
У глубоких прудов, омывающих ее подножие, собрались светящиеся существа. Они грелись на каменных карнизах, сидели на траве или стояли поддеревьями, срывая тяжелые красные яблоки. Эти мужчины и женщины (их пол было трудно определить) походили на Данло своими длинными, светозарными, переливчатыми телами. Увидев Данло, они простерли к нему свои длинные руки и стали звать:
— Сюда, сюда. Мы ждем тебя.
Данло поднимался к ним по нагретым камням, которые жгли ему ноги. Он чувствовал жжение, но боли не испытывал. Его удивляло и это, и то, что вокруг так тихо. Вода, падающая со скал, производила гораздо меньше шума, чем следовало. Из рощ и с лугов доносилось сладостное пение — это пели светозарные существа, и жаворонки, и другие птицы. Данло недоставало жужжания пчел и стрекота кузнечиков — в лесу он за все время своего пути ни разу не слышал насекомых и не видел ни кроликов, ни змей, ни другой фауны. Даже в самой густой чаще этого леса не таились тигры — он это чувствовал. Ему это казалось грустным и странным, но он не успел все как следует обдумать, потому что одно из светозарных существ шло ему навстречу.
— Здравствуй, Данло ви Соли Рингесс. Я Катура Дару из города Ивиохана.
Зеленые глаза Катуры сверкали, как изумруды, и казалось, что от ее тела струится красный жар. Она обняла Данло и привлекла его к себе. Она — когда она обвилась вокруг него, как электрический угорь, Данло сразу понял, что это женщина, — поцеловала его в губы и открылась ему. Все в ней манило его, призывая к плотскому — а может быть, также умственному и духовному — слиянию. Данло почти чувствовал, каково это будет — войти в нее, втечь между ее ног и забыться в скольжении их восхитительных тел. Она поглотит его всем своим существом, и он закричит в неописуемом восторге, и это будет почти как слияние с женщиной, которую он любил всем сердцем. Почти, но не совсем.
Данло вспомнил, кто он есть в реальности и зачем явился в это невероятное место. Он был почти уверен, что так и сидит на своей подушке в зале собраний, держа в руке бамбуковую флейту. С некоторым трудом он оторвался от женщины по имени Катура Дару. Стоя обнаженным на плоской гранитной скале, он любовался неземной красотой Катуры и других светозарных существ, а они смотрели на него из цветов и водоемов.
— Я Данло ви Соли Рингесс из Невернеса, — официально представился он. — А вы — Трансцендентальное Единство, да?
Светозарные, и Катура в том числе, тихо засмеялись в ответ. Улыбка у Катуры была яркой, как солнце, зубы блестели, как лунные камни.
— Нет-нет, — сказала она. — Я такой же человек, как и ты, — просто мы, и ты, и я, воспроизведены здесь в степени трансцендентальноcти.
— Но ты трансценденталка? Одна из тех, кто составляет Единство?
— Нет, и не трансценденталка. Не совсем.
— Боюсь, что я не понимаю.
Катура снова рассмеялась, и многие другие тоже. Сотни светозарных существ стояли среди струй водопада поодиночке, по двое, по четыре и смеялись звонким, переливистым смехом, в котором не было ни издевки, ни злобы.
— Меня выбрали, чтобы помочь тебе понять.
И она объяснила, что в Ивиюнире, Ивиохане и других городах Нового Алюмита, есть много нараинов, заслуживающих того, чтобы стать трансценденталами. Им разрешается воспроизводить себя в виде светозарных существ и бывать в наивысшем из всех кибернетических пространств. Все они тоже пришли сюда через золотую равнину, по тысячам тропинок, ведущих через лес. Их тоже позвали сюда, к искрящимся прудам под водопадом. Здесь, под желтым солнцем, они разговаривают, соприкасаются и соединяются поодиночке, парами и четверками. Если они научатся преодолевать свои “я” и сливаться в высшие единства, то когда-нибудь, после многих лет душевной работы, они смогут наконец сказать, что вышли за пределы своей человеческой сущности. В материальном мире, где они ездят по темным городским туннелям на своих роботах, их будут называть трансценденталами, но в Поле, особенно в этом месте для избранных, именуемым Раем, они стремятся лишь к триумфу, который принесет им жизнь в качестве Трансцендентальных Единств.
— Мы только люди, — Катара Дару обвела рукой всех светозарных около прудов, — но когда-нибудь мы эволюционируем.
— Понятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
— Данло, Данло, иди к нам — иди к большой горе!
Данло, почти бессознательно, обернулся к горе, стоящей по ту сторону долины. В том направлении между деревьями виднелся просвет, похожий на начало тропы. Данло спустился по лугу и ощутил под ногами утоптанную землю. Извилистая тропа вела сквозь густой лес, через каменистые русла ручьев.
Разнообразие деревьев и другой растительности изумляло Данло.
Он узнавал ольху и вяз, терновник, красное дерево и шелковицу, и плодовые деревья — яблоню, оливу, лимон, вишню, папайю, манго, абрикос и миндаль. Здесь росли олеандр, горная сирень, магнолия, и хинное дерево, и кофейное дерево.
Пахло мятой, горечавкой и другими травами. А цветы! Все поляны полыхали яркими красками. Ноготки, ромашки, рододендроны, колокольчики, дикие орхидеи и розы — все цветы вселенной распустились разом в этом волшебном лесу. От их аромата дышать было мучительно — и радостно.
После нескольких часов ходьбы Данло вышел к реке, текущей посреди долины. Не зная, как перейти через нее, он вспомнил, как все свое детство ходил или скользил на лыжах по замерзшему морю. Может быть, молекулы этой реки тоже как-то кристаллизуются, чтобы выдержать его вес?
И Данло, почти не раздумывая, ступил на воду. Мокрая и холодная поверхность под ногами оказалась странно пружинистой, и он, как жук-водомер, мигом переправился через реку. Тропа, ведущая сквозь заросли тиса, поднималась теперь в гору. Ныряя порой в апельсиновые рощи и сосновые перелески, она неуклонно стремилась в сторону большой горы. Голоса теперь, казалось, лились из-за каждого куста, вися над лимонником и маргаритками:
— Иди, Данло, иди — ты почти у цели.
Тропа сделалась круче, и где-то с милю подниматься по ней было почти трудно. Потом Данло взошел на перевал и оказался в естественной каменной чаще на склоне горы. Его радовал открывавшийся вокруг простор, ясность воздуха, чистый запах родников. По ту стороны чаши сверкала на солнце отвесная гранитная скала, и по ней струились водопады.
У глубоких прудов, омывающих ее подножие, собрались светящиеся существа. Они грелись на каменных карнизах, сидели на траве или стояли поддеревьями, срывая тяжелые красные яблоки. Эти мужчины и женщины (их пол было трудно определить) походили на Данло своими длинными, светозарными, переливчатыми телами. Увидев Данло, они простерли к нему свои длинные руки и стали звать:
— Сюда, сюда. Мы ждем тебя.
Данло поднимался к ним по нагретым камням, которые жгли ему ноги. Он чувствовал жжение, но боли не испытывал. Его удивляло и это, и то, что вокруг так тихо. Вода, падающая со скал, производила гораздо меньше шума, чем следовало. Из рощ и с лугов доносилось сладостное пение — это пели светозарные существа, и жаворонки, и другие птицы. Данло недоставало жужжания пчел и стрекота кузнечиков — в лесу он за все время своего пути ни разу не слышал насекомых и не видел ни кроликов, ни змей, ни другой фауны. Даже в самой густой чаще этого леса не таились тигры — он это чувствовал. Ему это казалось грустным и странным, но он не успел все как следует обдумать, потому что одно из светозарных существ шло ему навстречу.
— Здравствуй, Данло ви Соли Рингесс. Я Катура Дару из города Ивиохана.
Зеленые глаза Катуры сверкали, как изумруды, и казалось, что от ее тела струится красный жар. Она обняла Данло и привлекла его к себе. Она — когда она обвилась вокруг него, как электрический угорь, Данло сразу понял, что это женщина, — поцеловала его в губы и открылась ему. Все в ней манило его, призывая к плотскому — а может быть, также умственному и духовному — слиянию. Данло почти чувствовал, каково это будет — войти в нее, втечь между ее ног и забыться в скольжении их восхитительных тел. Она поглотит его всем своим существом, и он закричит в неописуемом восторге, и это будет почти как слияние с женщиной, которую он любил всем сердцем. Почти, но не совсем.
Данло вспомнил, кто он есть в реальности и зачем явился в это невероятное место. Он был почти уверен, что так и сидит на своей подушке в зале собраний, держа в руке бамбуковую флейту. С некоторым трудом он оторвался от женщины по имени Катура Дару. Стоя обнаженным на плоской гранитной скале, он любовался неземной красотой Катуры и других светозарных существ, а они смотрели на него из цветов и водоемов.
— Я Данло ви Соли Рингесс из Невернеса, — официально представился он. — А вы — Трансцендентальное Единство, да?
Светозарные, и Катура в том числе, тихо засмеялись в ответ. Улыбка у Катуры была яркой, как солнце, зубы блестели, как лунные камни.
— Нет-нет, — сказала она. — Я такой же человек, как и ты, — просто мы, и ты, и я, воспроизведены здесь в степени трансцендентальноcти.
— Но ты трансценденталка? Одна из тех, кто составляет Единство?
— Нет, и не трансценденталка. Не совсем.
— Боюсь, что я не понимаю.
Катура снова рассмеялась, и многие другие тоже. Сотни светозарных существ стояли среди струй водопада поодиночке, по двое, по четыре и смеялись звонким, переливистым смехом, в котором не было ни издевки, ни злобы.
— Меня выбрали, чтобы помочь тебе понять.
И она объяснила, что в Ивиюнире, Ивиохане и других городах Нового Алюмита, есть много нараинов, заслуживающих того, чтобы стать трансценденталами. Им разрешается воспроизводить себя в виде светозарных существ и бывать в наивысшем из всех кибернетических пространств. Все они тоже пришли сюда через золотую равнину, по тысячам тропинок, ведущих через лес. Их тоже позвали сюда, к искрящимся прудам под водопадом. Здесь, под желтым солнцем, они разговаривают, соприкасаются и соединяются поодиночке, парами и четверками. Если они научатся преодолевать свои “я” и сливаться в высшие единства, то когда-нибудь, после многих лет душевной работы, они смогут наконец сказать, что вышли за пределы своей человеческой сущности. В материальном мире, где они ездят по темным городским туннелям на своих роботах, их будут называть трансценденталами, но в Поле, особенно в этом месте для избранных, именуемым Раем, они стремятся лишь к триумфу, который принесет им жизнь в качестве Трансцендентальных Единств.
— Мы только люди, — Катара Дару обвела рукой всех светозарных около прудов, — но когда-нибудь мы эволюционируем.
— Понятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159