Даже если ты в это не веришь, пилот, тебе должна быть близка наша миссия поливки семян и взращивания во вселенной таких деревьев.
— Никогда бы не подумал, что старейшина Церкви способен на такие поэтические речи, — с улыбкой заметил Данло.
Этот комплимент явно привел Бертрама в раздражение — он нахмурился и сказал: — Я лишь повторяю то, что сказано в Алгоритме. Это не поэзия, пилот, это истина.
— Хорошо, пусть будет истина…
— Вникни в нашу проблему, пилот. Мы так много ивиомилов послали к звездам, чтобы принести наманам Программу Бога. А сколько Архитекторов пропало во время Великого Паломничества? Сколько Достойных, пилот! Одни из них никогда не видели Таннахилла, другие никогда больше его не увидят. Как можем мы быть уверены, что они следуют Программе неукоснительно, не пытаясь редактировать ее? Как можем мы спасти их от впадения в негативные программы? Ты считаешь нас, ивиомилов, узколобыми, но мы не таковы. Мы всего лишь возвращаемся к былой чистоте и к истинным словам Эде. Если бы мы этого не делали, ивиомилы, посланные нами на Ленси, Зохерет и в другие миры, впали бы в ошибку и принесли наманам нечистый свет. Мы ни одному Архитектору не позволим впасть в ложные программы.
— Понимаю.
— Так ли это, пилот? А понимаешь ли ты, что Святому Иви придется когда-нибудь так или иначе восстановить контакт со всеми затерянными в космосе ивиомилами?
Данло помолчал, перебирая дырочки флейты, и спросил:
— Под контактом вы подразумеваете контроль?
— Все Архитекторы приносят обет послушания.
— Понятно.
— Ты согласен помочь нам? Ты знаешь, в чем мы нуждаемся. Ты мог бы обучить наших корабельных программистов космическому пилотированию.
Данло закрыл глаза, вспоминая, каково это — вести легкий корабль через причудливые пылающие пространства мультиплекса.
— Тогда мы сможем послать своих миссионеров даже на Таррус, и они вернутся к нам через несколько лет, а не через несколько жизней.
— Смогли бы, если бы я согласился обучать ваших ивиомилов, — поправил Данло.
— И что же?
— Мне жаль, но я не могу научить других быть пилотами.
Лицо Бертрама свело судорогой.
— Ты мог бы помочь нам, но ты не хочешь. Все в твоей воле.
— Нет. Мой Орден не разрешает нам, пилотам, делиться секретами своего мастерства.
— Твой безбожный, беспрограммный Орден.
— Если бы я даже согласился нарушить присягу, обучение пилотов — очень трудное дело.
— Но возможное.
— Делать из людей пилотов — это величайшее достижение Ордена. Званых много, но избранных мало. И далеко не все избранные становятся кадетами, а уж пилотами и подавно.
Кадеты гибнут, вспомнил Данло. Погибнуть в мультиплексе очень просто.
— Нараинских детей вы согласились учить.
— Да.
— Нараинских еретиков!
— Мы и Архитекторов согласны учить — но для этого вам придется посылать своих детей на Тиэллу, в Академию Ордена.
— Этому не бывать, — отрезал Бертрам. — По-твоему, мы отдадим своих детей в руки наманов? Ни за что.
Данло поморгал при виде ненависти, которую Бертрам источал, словно пот.
— Разве это решает не Святая Иви?
— Совершенно верно. — Глаза Бертрама помертвели, как камни, — Святая Иви.
— Святая Иви Харра эн ли Эде, — с нажимом произнес Данло.
— Очень опасная женщина, — кивнул Бертрам. — Мы и раньше это говорили. Мы думаем, что она попытается переписать Тотальную Программу и Программу Прироста…
Данло промолчал, глядя в мертвенно-серый лед его глаз.
— Мы думаем, что она готова принять новую Программу, которая послужила бы памятником ее правлению.
Данло почувствовал, что и его глаза загораются несвойственной ему ненавистью. Бертрам, не выдержав его взгляда, отвел глаза в сторону.
— Но поддержки, которую она имеет в Койвунеймине, пока недостаточно для принятия Новой Программы, — довольно нервно заметил он. — Ей нужно знамение, пилот. Твой завтрашний успех позволит ей принять свою Программу и тем самым погубить Церковь.
Данло отсчитал пять ударов сердца и спросил: — Зачем вы пришли ко мне?
Взгляд Бертрама обежал всю комнату: красно-синего попугая в клетке, дверь, висячие цветы, алтарь, где светилась, подобно бесплотному ангелу, голограмма Николоса Дару Эде.
Наконец, весь мокрый от пота, старейшина отважился снова взглянуть на Данло.
— В твоей власти спасти нашу Церковь. Да, пилот, в твоей.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Ты можешь сказать, что еще не оправился после своего Вхождения к Мертвым. Тогда тебя не допустят к новому испытанию, а твоя гордость не потерпит ущерба.
Данло закрыл глаза и медленно покачал головой. Ему не верилось, что Бертрам может просить его об этом; он так растерялся, точно Бертрам обратился к нему на непонятном языке.
— Вы хотите, чтобы я добровольно… покрыл себя позором?
— Никакого позора в этом нет, пилот. Поступить, как велит тебе долг, почетно, а не позорно. Это поступок достойного человека, следующего Бесконечной Программе Бога.
Вот зачем ты пришел, подумал Данло. Все остальное было только прикрытием, ловкостью рук, как у фокусника.
— Ты готов помочь нам, пилот?
Данло потряс головой и выдул из флейты долгую ноту, похожую на крик снежной совы.
— А вот мы хотим тебе помочь. Окажем же помощь друг другу.
— Да, вы могли бы кое-что для меня сделать, — тихо, почти шепотом, сказал Данло.
Бертрам улыбнулся во второй раз за вечер.
— Долг каждого старейшины — помочь своим детям найти дорогу к истине.
— Сделайте мне одолжение, оставьте меня одного. — Данло мотнул головой в сторону двери. — Уйдите, пожалуйста.
Бертрам силился удержать на лице улыбку, но его внутренние программы препятствовали этому.
— Ты не так меня понял! — вскричал он, взбешенный отказом Данло.
— Напротив, очень хорошо понял.
— Выслушай меня, пилот!
— Нет уж, довольно.
— Мы просим твоей помощи в великом деле. — Бертрам потер свои потные руки, как трийский купец, предлагающий выгодную сделку. — И будет только честно, если мы дадим тебе что-то взамен.
— Мне ничего не надо.
— В самом деле?
— Оставьте меня одного — это все, о чем я прошу.
— Но когда ты говорил в Койвунеймине, ты просил не только об этом.
Боль вспыхнула у Данло, как раскрывающийся под солнцем огнецвет.
— Что вы… имеете в виду? — Но Данло хорошо помнил, что говорил в Койвунеймине в тот страшный день тлолта, выстрела и смерти, и знал заранее, что ответит ему Бертрам.
— Ты прибыл к нам в интересах своего Ордена, — сказал тот, — но и в своих тоже.
— Да. — Боль позади его глаз раздулась, как готовая взорваться звезда, и горячий комок надежды закупорил горло.
— Ты искал средство от Великой Чумы. Ты сказал, что она убивает племена алалоев, воспитавших тебя.
— Да.
— Ты надеялся, что мы, Архитекторы, знаем такое средство.
— Но его не существует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
— Никогда бы не подумал, что старейшина Церкви способен на такие поэтические речи, — с улыбкой заметил Данло.
Этот комплимент явно привел Бертрама в раздражение — он нахмурился и сказал: — Я лишь повторяю то, что сказано в Алгоритме. Это не поэзия, пилот, это истина.
— Хорошо, пусть будет истина…
— Вникни в нашу проблему, пилот. Мы так много ивиомилов послали к звездам, чтобы принести наманам Программу Бога. А сколько Архитекторов пропало во время Великого Паломничества? Сколько Достойных, пилот! Одни из них никогда не видели Таннахилла, другие никогда больше его не увидят. Как можем мы быть уверены, что они следуют Программе неукоснительно, не пытаясь редактировать ее? Как можем мы спасти их от впадения в негативные программы? Ты считаешь нас, ивиомилов, узколобыми, но мы не таковы. Мы всего лишь возвращаемся к былой чистоте и к истинным словам Эде. Если бы мы этого не делали, ивиомилы, посланные нами на Ленси, Зохерет и в другие миры, впали бы в ошибку и принесли наманам нечистый свет. Мы ни одному Архитектору не позволим впасть в ложные программы.
— Понимаю.
— Так ли это, пилот? А понимаешь ли ты, что Святому Иви придется когда-нибудь так или иначе восстановить контакт со всеми затерянными в космосе ивиомилами?
Данло помолчал, перебирая дырочки флейты, и спросил:
— Под контактом вы подразумеваете контроль?
— Все Архитекторы приносят обет послушания.
— Понятно.
— Ты согласен помочь нам? Ты знаешь, в чем мы нуждаемся. Ты мог бы обучить наших корабельных программистов космическому пилотированию.
Данло закрыл глаза, вспоминая, каково это — вести легкий корабль через причудливые пылающие пространства мультиплекса.
— Тогда мы сможем послать своих миссионеров даже на Таррус, и они вернутся к нам через несколько лет, а не через несколько жизней.
— Смогли бы, если бы я согласился обучать ваших ивиомилов, — поправил Данло.
— И что же?
— Мне жаль, но я не могу научить других быть пилотами.
Лицо Бертрама свело судорогой.
— Ты мог бы помочь нам, но ты не хочешь. Все в твоей воле.
— Нет. Мой Орден не разрешает нам, пилотам, делиться секретами своего мастерства.
— Твой безбожный, беспрограммный Орден.
— Если бы я даже согласился нарушить присягу, обучение пилотов — очень трудное дело.
— Но возможное.
— Делать из людей пилотов — это величайшее достижение Ордена. Званых много, но избранных мало. И далеко не все избранные становятся кадетами, а уж пилотами и подавно.
Кадеты гибнут, вспомнил Данло. Погибнуть в мультиплексе очень просто.
— Нараинских детей вы согласились учить.
— Да.
— Нараинских еретиков!
— Мы и Архитекторов согласны учить — но для этого вам придется посылать своих детей на Тиэллу, в Академию Ордена.
— Этому не бывать, — отрезал Бертрам. — По-твоему, мы отдадим своих детей в руки наманов? Ни за что.
Данло поморгал при виде ненависти, которую Бертрам источал, словно пот.
— Разве это решает не Святая Иви?
— Совершенно верно. — Глаза Бертрама помертвели, как камни, — Святая Иви.
— Святая Иви Харра эн ли Эде, — с нажимом произнес Данло.
— Очень опасная женщина, — кивнул Бертрам. — Мы и раньше это говорили. Мы думаем, что она попытается переписать Тотальную Программу и Программу Прироста…
Данло промолчал, глядя в мертвенно-серый лед его глаз.
— Мы думаем, что она готова принять новую Программу, которая послужила бы памятником ее правлению.
Данло почувствовал, что и его глаза загораются несвойственной ему ненавистью. Бертрам, не выдержав его взгляда, отвел глаза в сторону.
— Но поддержки, которую она имеет в Койвунеймине, пока недостаточно для принятия Новой Программы, — довольно нервно заметил он. — Ей нужно знамение, пилот. Твой завтрашний успех позволит ей принять свою Программу и тем самым погубить Церковь.
Данло отсчитал пять ударов сердца и спросил: — Зачем вы пришли ко мне?
Взгляд Бертрама обежал всю комнату: красно-синего попугая в клетке, дверь, висячие цветы, алтарь, где светилась, подобно бесплотному ангелу, голограмма Николоса Дару Эде.
Наконец, весь мокрый от пота, старейшина отважился снова взглянуть на Данло.
— В твоей власти спасти нашу Церковь. Да, пилот, в твоей.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Ты можешь сказать, что еще не оправился после своего Вхождения к Мертвым. Тогда тебя не допустят к новому испытанию, а твоя гордость не потерпит ущерба.
Данло закрыл глаза и медленно покачал головой. Ему не верилось, что Бертрам может просить его об этом; он так растерялся, точно Бертрам обратился к нему на непонятном языке.
— Вы хотите, чтобы я добровольно… покрыл себя позором?
— Никакого позора в этом нет, пилот. Поступить, как велит тебе долг, почетно, а не позорно. Это поступок достойного человека, следующего Бесконечной Программе Бога.
Вот зачем ты пришел, подумал Данло. Все остальное было только прикрытием, ловкостью рук, как у фокусника.
— Ты готов помочь нам, пилот?
Данло потряс головой и выдул из флейты долгую ноту, похожую на крик снежной совы.
— А вот мы хотим тебе помочь. Окажем же помощь друг другу.
— Да, вы могли бы кое-что для меня сделать, — тихо, почти шепотом, сказал Данло.
Бертрам улыбнулся во второй раз за вечер.
— Долг каждого старейшины — помочь своим детям найти дорогу к истине.
— Сделайте мне одолжение, оставьте меня одного. — Данло мотнул головой в сторону двери. — Уйдите, пожалуйста.
Бертрам силился удержать на лице улыбку, но его внутренние программы препятствовали этому.
— Ты не так меня понял! — вскричал он, взбешенный отказом Данло.
— Напротив, очень хорошо понял.
— Выслушай меня, пилот!
— Нет уж, довольно.
— Мы просим твоей помощи в великом деле. — Бертрам потер свои потные руки, как трийский купец, предлагающий выгодную сделку. — И будет только честно, если мы дадим тебе что-то взамен.
— Мне ничего не надо.
— В самом деле?
— Оставьте меня одного — это все, о чем я прошу.
— Но когда ты говорил в Койвунеймине, ты просил не только об этом.
Боль вспыхнула у Данло, как раскрывающийся под солнцем огнецвет.
— Что вы… имеете в виду? — Но Данло хорошо помнил, что говорил в Койвунеймине в тот страшный день тлолта, выстрела и смерти, и знал заранее, что ответит ему Бертрам.
— Ты прибыл к нам в интересах своего Ордена, — сказал тот, — но и в своих тоже.
— Да. — Боль позади его глаз раздулась, как готовая взорваться звезда, и горячий комок надежды закупорил горло.
— Ты искал средство от Великой Чумы. Ты сказал, что она убивает племена алалоев, воспитавших тебя.
— Да.
— Ты надеялся, что мы, Архитекторы, знаем такое средство.
— Но его не существует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159