Но из роли он не вышел.
– Евреи тоже разные бывают. Есть умные. Говорят, этот галилеянин - очень умен.
– Ну не разрешу я... А дальше?
– А дальше люди первосвященника начнут на тебя наезжать.
– Это еще с чего? - Опять презрение, но уже с негодованием.
– Да все с того же. Он поднимает народ против Рима, а ты, мол, его поддерживаешь. Значит, пригрозят доносом Тиберию... Так что поломаешься и согласишься. Но вслух заявишь, что делаешь это против собственных воли и разумения. А если евреи хотят крови честного человека, так пусть они и несут на себе бремя вины.
– А он что, и против Рима к бунту зовет?
– Да ни в коем случае! - ужаснулся Петр. - Он только против зажравшихся коэнов - фарисеев, саддукеав. Он вообще-то правильный паренек. Его эти псы из Коринфа и Афин втемную разводят. Однако казнить надо... - вздохнул тяжко. - Но вину оставь на первосвященнике. То есть если и будет бунт, то не против Рима, а против коэнов. Но, думаю, обойдется...
– По-моему, ты, всадник, знаешь больше, чем говоришь... - с сомнением сказал Пилат.
– Ты еще скажи, что у меня мозги греются, - возмутился Петр, вспомнив к месту странное обвинение Иешуа в свой адрес. И этот, что ли, паранорм?.. Нет, Петр ничего не чувствовал, сплошная бетонная стена, за которой - обычные мысли обычного, пусть даже весьма неглупого, солдата. - Что знаю, то сказал.
– И когда Кайафа его возьмет?
– Сегодня ночью. Во всяком случае, так должно быть по плану. Утром - суд. Так что к полудню или чуть попозже его приведут к тебе.
Пилат молчал. Петр чувствовал как за бетонной стеной ворочалось тяжелое сомнение, замешанное, с одной стороны, - на ненависти к евреям, которым так хочется устроить хоть какую-нибудь, но пакость, а с другой - на подспудном, не очень ярко выраженном, но все же живущем в подкорке страхе перед Римом, перед отзывом из провинции, перед ссылкой, перед - вот тоже неожиданность! смертью...
– Слушай, Доментиус, а вот ты говоришь: мы знаем, мы работаем, мы внедрили человека к галилеянину... Кто это вы?
– А вот этого тебе лучше не знать, - искренне сказал Петр. - Меньше знаешь - крепче спишь. Одно скажу: пройдет завтра все так, как я расписал, сидеть тебе на месте гегемона Иудеи и Самарии еще долго и выгодно. Десять лет, как минимум, обещаю. Мы тебя поддержим. Поверь, это в наших силах.
– Ладно, - с отчаянием в голосе заявил Пилат, - попробуем, что получится. Попросил - сделаю. Выпили?
Петр опять не отказался.
Обнял прокуратора, мокро поцеловал его в губы. Было против-но, но для хозяина убедительно. Римские нравы...
– Еще одно. Чтобы на тебе перед евреями в этом вонючем случае вообще вины не висело... Ты вот Тору не читал, а там, в Книге Дварим, есть одно местечко. Сейчас вспомню... - Петр потер лоб, нахмурился, словно вспоминая слова из чужой книги. - Ага, вот... "И все старейшины города того, ближайшие к убитому, пусть омоют руки свои... И объявят и скажут: "Руки наши не продлили крови сей, и глаза наши не видели..." Скажи это так, чтобы побольше народу слышало, и при всех умой руки. И все. По их Закону ты невиновен в смерти галилеянина. Пилат смотрел на Петра с восхищением:
– Как ты помнишь?! Я бы ни в жизнь...
– Профессия, - скромно объяснил Петр. - Плюс привычка.
– Это, конечно, красиво, - вслух размышлял Пилат. - омыть... А не стыдно ли мне, римскому всаднику, устраивать спектакль по каким-то вшивым еврейским законам, чтоб, значит, перед ними оправдаться? И это ж придется устраивать судилище не в крепости, а снаружи, чтоб таракашек побольше собралось... А не послать ли мне их?..
– Можно и послать, - согласился Петр. - Но всегда помни: где толпа - там История. В каждой толпе найдется двое-трое типов, которые либо сами запишут, что увидели и услышали, либо расскажут тем, кто запишет и переврет, либо расскажут тем, кто расскажет тем, кто запишет и наверняка переврет... А тут такая простая фраза: "Я умываю руки". То есть вины на мне нет. Ты - человек публичный, известный. Тебе надо думать, что о тебе в Истории сохранится...
– О какой толпе ты говоришь?.. Я всегда провожу суды без лишних свидетелей. Для суда в крепости есть комната секретариума, там много не поместится: только осужденный да свидетели...
– А ты нарушь традицию, - убеждал Петр. - Случай особый. Уникальный. Вынеси суд во двор крепости или даже на площадку перед воротами. Еще раз повторяю; думай об Истории и о людях, которые ее пишут.
– Лучше бы пожить подольше и повеселее, - заметил Пилат, но видно было, что сентенция о месте прокуратора в создаваемой на скаку Истории его задела. Заставила задуматься. Не дурак ведь... - Да не запомню я, что говорить надо! досадливо бросил он последний аргумент.
– А я тебе запишу слова, а ты выучи, выучи, уж постарайся... Дай-ка мне на чем записать...
ДЕЙСТВИЕ - 4. ЭПИЗОД - 6
ИУДЕЯ, ИЕРУСАЛИМ, 27 год от Р.Х., месяц Нисан
Дом для седера был найден в Нижнем городе, хозяин, бездетный вдовец пятидесяти с лишним лет, добротный мастер резьбы по камню, большой поклонник и почитатель Иешуа, охотно и с радостью согласился впустить к себе всю компанию нынче вечером, только попросил униженно:
– А можно и мне, недостойному, присутствовать на трапезе? Я ведь давно мечтал хоть просто побыть рядом с Машиахом, я же к нему в Кфар-Нахум ходил и на горе Фавор тогда был, когда он чудо с хлебами сотворил...
Петр, проводивший тщательную инспекцию дома и окрестностей, подумал и согласился на просьбу:
– Присутствуй, хозяин. Только больше - никого...
Ни о каких тринадцати на тайной вечере, как станет называться в Библии этот пасхальный седер, речи не шло. Помимо Иешуа и двенадцати учеников, на вечерней трапезе обязательно будут и мать, и Мария из Магдалы, да и прочие ближние родственники. Не выставишь же их за дверь! С кем пришли на Песах - с тем и ужинать должно, негоже нарушать семейные традиции, они куда дороже, чем соблюдение дурацких и лживых канонических соответствий;
Оные соответствия для Петра стали уже дурацкими и лживыми. Сначала Клэр наставила, а теперь и время учит...
Иоанн Кайафу не видел, но дождался посыльного, который принес точные запомнил тщательно! - слова первосвященника:
"Сегодня после полуночи. Все идет по плану".
Значит, ждать коэнов со стражами Храма надо после полуночи. Успеет ли Иешуа попытаться исполнить задуманное и взлелеянное?.. Учитывая увиденное в минувшие дни, Петр полагал, что лучше бы - не успел... А уж как оно выйдет один Бог знает. Судя по разгрому отрядов зилотов и аресту Вараввы, Бог нынче на что-то другое отвлекся, более для него важное, забыл о Иешуа...
Леонардо да Винчи с его роскошной по интерьеру и пространству "Тайной вечерей", конечно же, может отдыхать. Еле-еле собрали в самом доме и по соседям восемь небольших каменных столов, расставили в главной комнате, по соседям же собирали кушеточки для возлежания, ибо это Леонардо всех усадил лицом к зрителю, а правоверный еврей вкушает трапезу полулежа и ни о каком зрителе не подозревает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155