Люди, сначала сторонне наблюдавшие за спором мальчика и священника, теперк слушали внимательно, заинтересованно. Кто-то из толпы подал голос:
– А как волхвы фараона смогли повторить Господни чудеса?
– Да, - подхватил Иешуа, - как им удалось это? Ведь Бог один, и египтянам, как вы говорите, не помогал. Неужто они обладали силой, равной силе Господа?
Раввин улыбнулся:
– Если они и смогли сотворить нескольких змей, подобно тому, как это сделал Господь, то уж сотворить Мир и людей на Земле им никак не удалось бы. Не равняйте силу Господа с жалкими умениями египетских жрецов.
Хороший ответ, подумал Петр. В умении полемизировать священнику не откажешь. Эка он ловко ушел от опасной для него дискуссии весьма древним, выходит, демагогическим приемом. А ну, кто усомнился в силе и славе правителя, военачальника, партии, Бога, наконец? В кандалы его, в застенки, в лагеря!.. Проходили. Не было народа, который через все это не проходил бы... Надо заканчивать. Становится опасно. В первую очередь для Иешуа и его родителей: опасно в буквальном смысле слова. Ересь никогда не прощалась... Другое дело, что сам Иешуа даже не вспомнит, о чем таком опасном он беседовал в Храме...
Священник снисходительно смотрел на умолкнувшего мальчика и на окружающих слушателей. В тишине спросил - не без легкой угрозы:
– Ну что, еще вопросы будут?
Вопросов, в принципе, могло быть много, но задавать их не стоило. Тем более что в Эзрат Исраэль вбежал мужчина. Иосиф. Остановился, дыша тяжко. Мать не могла пройти, осталась в Эзрат Нашим.
– Откуда ты, мальчик? - спросил раввин. - Где твои родители?
Я был прав, подумал Петр, пора сворачивать комедию. Финальные реплики и-на поклон.
"Скажи им, что ты дома. У Отца своего".
"Дома ? Но я ведь..."
Иешуа, милый, не время спорить!..
"Говори!" - Петр послал Иешуа мощный импульс.
Взгляд мальчика стал стеклянным. Громко, чеканя слова, он произнес:
– Я дома здесь. У Отца своего.
"Молодец! Повтори еще раз. Они должны это запомнить".
Иешуа повторил, несколько произвольно:
– Мне должно быть здесь. В доме, который принадлежит Отцу моему. А вы здесь - только слуги... Раввины опешили.
– Какой отец? Здесь - Храм. Да как ты смеешь, наглец, мальчишка!..
И тут Иосиф, молчавший доселе, подал голос. Испуганный, надо сказать.
– Иешуа, сынок!..
– Вот и отец объявился. Хозяин Храма, - тихо, будто сам себе, сказал кто-то.
Шутку оценили. Дружный хохот громом зазвучал среди каменных колонн.
Иешуа равнодушно посмотрел на Иосифа, отвернулся, продолжая сидеть ровно, с прямой спиной - каменно сидеть.
Буквально: каменным болванчиком, подумал Петр. Чрезмерная зажатость... Хочется надеяться, что это пройдет: контакт должен быть легким и естественным для окружающих...
Иосиф, не обращая внимания на смешки и дурацкие шутки, упал на колени, обнял мальчика.
– Наконец-то ты нашелся! Мы уж думали, потеряли тебя совсем... Ну, куда ж ты пропал? - причитал он, торопливо гладя волосы Иешуа.
Все это было совсем не похоже на жесткого, жестокого иной раз, отца.
– Мы вернулись в Иершалаим, искали тебя по дороге, целый день шли... Как ты здесь очутился? - Иосиф спрашивал и сам себе удивлялся: никакой обычной злости, только отчаянная радость от встречи. - Иешуа, ответь, не молчи!
Мальчик смотрел на отца все тем же стеклянным взглядом. Ответил ровно:
– Зачем меня искать? Или вы не знали, что мне надлежит быть в доме Отца моего?
Опять смешки раздались. Ну чем не радость для публики: мальчик-дурачок, совсем болезный...
Хорошо, Иосиф, поглощенный своим неожиданным счастьем, не услышал ответ сына.
– Вставай, сынок, пойдем... - Он рывком поднял мальчика, взял за плечи, повел прочь.
И Петру пришла пора уходить. В общем он был доволен первым контактом. Да, есть шероховатости, мальчик еще сырой, но потенциально - возможности гигантские. А ведь это - только момент подсадки матрицы. Она еще практически не работает: Петр вел мальчика. Но вряд ли он смог бы его вести, если бы не она, не ее присутствие в мозгу Иешуа. Напрасно боялся Кевин, что внедрение не заладилось. Еще как заладилось! Да, матрице еще вживаться и вживаться - в мозг, в сознание, в душу. Особенно - в душу, если быть максималистом. Плюс - немножко мистиком. Через девятнадцать лет сегодняшний маленький мудрец станет взрослым и мудрым чудотворцем. Сейчас Петр уверен был в том. Матрица если и не действует пока в прямом смысле этого слова, то существует наверняка, Техники хлеб зря не едят. Все прошло нормально. Точно по инструкции.
Однако какой цинизм: называть Библию - инструкцией...
И еще. Вероятно, те, кто две без малого тысячи лет вгрызался и вгрызается в самое по-крестьянски обстоятельное - да простится Петру это определение! - из писаний апостолов - Евангелие от Луки, вероятно, они прочитывали между строк рассказа о двенадцатилетнем отроке куда больше, нежели произошло только что. Как там? "И все дивились ответам его..." Скорее, возмущались. Смеялись.
Настроение было отличным. Идя по Иерусалиму в сторону дома, Мастер насвистывал услышанную здесь же мелодию, удивительно похожую на одну песню из его времени.
А вопрос уже возникал сам собой: какое время - его?..
ОТСТУПЛЕНИЕ - 3
Из бесед Мастера-3 Петра Анохина (далее - М.) с экспертом-историком Службы Соответствия Клэр Роджерс (далее - Э.)
М. Интересно, что было бы, если б мы не послали Шестого в первый век...
Э. Вам работать, Петр. Но запомните, загните где-нибудь в памяти уголок: вы делаете то, что в любом случае кто-нибудь да сделал бы. Или, скорее, все само собой сложилось бы - рано или поздно...
М. Что вы имеете в виду?
Э. Я имею в виду Христа. Мессию. А уж как его звали бы - Иисус, Иоанн или Павел, -для Истории решающего значения не имеет.
М. Клэр, вы что? Как не имеет? История знает именно Иисуса, Иешуа из Назарета, Назаретянина...
Э. Наша история - да. Но агент Шестой увидел пожилого плотника в Назарете...
М. И ничего не услышал о том, что в пределах Галилеи или Иудеи объявился Мессия под другим именем.
Э. В тот год не объявился. А годом позже или десятилетием позже объявился. Иначе быть не могло. Надо учитывать революционную ситуацию.
М. Какой революции?
Э. Христианской. Самой великой революции в истории человечества.
М. Эка вы! В чем же ее величие?
Э. Петр, вы специально прикидываетесь дауном, да? Для чего? Для того, чтобы я для вас сформулировала идею? Вы все прекрасно понимаете сами! Вы просто используете меня, причем - даром. И вопросики эти ваши провокационные, с которых вы беседы начинаете. Вы думаете, я ученая дура и купилась?
М. Поймали, Клэр. Прикидываюсь дауном. Но именно потому, что никоим образом не считаю вас дурой, использую напропалую. Каюсь, посыпаю главу пеплом. Хотите - прогоните. И никогда со мной не разговаривайте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155