Дерибасовская улица, Ришельевская, Ланжероновская; Арман Эммануил герцог Ришельё граф Шинон, потомок брата кардинала Ришельё, сын маршала Ришельё, приглашен Екатериной в русскую службу, генерал-губернатор Новороссийского края, и столица края Одесса процветанием обязана ему; нужно думать, герцог не последний был по уму человек в Европе, если из Одессы его призвали в Париж, чтоб заменить им Талейрана; уже после отъезда герцога жители Одессы воздвигнули ему памятник; до конца жизни герцог помнил и заботился об Одессе, присылал книги, семена редких деревьев… еще гордое имя русской истории: Луи Александр Андро граф де Лонжерон маркиз де ля Кос барон де Купи де ля Ферте Ланжерон де Сасси, храбрый воин, воевал в Южной Америке, при Измаиле был в колонне генерала Артемьева, выдержавшей убийственный огонь турок, и показал отличную, писал Суворов, неустрашимость; герой войны в Нидерландах, герой Лейпцигской битвы; заменил Ришельё в должности Новороссийского генерал-губернатора и покровительствовал Пушкину; двери в Европу настежь… при Ярославе Мудром выписали из Греции певцов для устроения церковного пения; концертам в русском церковном пении, преобладанию в нём итальянского стиля положил начало знаменитый венецианец Балтазар Галуппи, Екатерина пригласила его капельмейстером придворного оркестра, писал в Петербурге для Екатерины оперы, и сочинил концерты Услышит Тя Господь, Господи Сердце Мое, Суди Господи, песнопения Слава и Ныне, и прочая; а труды греков и венецианца Галуппи завершил Алексей Львов: положил на ноты все духовные музыкальные сочинения; тот Львов, что открыл музыкальную закономерность в русском церковном пенни и речитативе, тот Львов, что на текст Жуковского сочинил Боже Царя Храни… а Глинка верил, что русским гимном станет его Славься царь-государь! как бы то ни было, в России перестали играть английский гимн. Творение Будущего; Платон о государственных деятелях; свершают великие деяния, но сами не ведают что творят, раздел Польши, Фридрихом Великим и Екатериной: последствия неисчислимы для России, для Европы, помните, у Гюго, парижанин идет на баррикаду: против короля Франции и за свободу Польши! Польша и варшавская речь Александра дали России тайные общества и Четырнадцатое декабря; в конце царствования Екатерины явилась в Петербурге польская знать, польский дух, замечал историк, завершил образование русского дворянства; и помните, у Марины: вечно польское: мазурка, скепсис, высокомерие, талантливость, и пустоцветность немного в блеске таланта, явились польская красота, польское очарование, князья Четвертинские, Чарторыйские, Любомирские, графы Ильинские, Потоцкие, Ржевусские, Виельгорские, Соллогубы… Нарышкина: урожденная Четвертинская; Воронцова: урожденная Браницкая; несравненная, божественная Завадовская: урожденная Влодек; Каролина Собаньская: урожденная Ржевусская, нет на свете царицы краше польской девицы, весела, что котенок у печки… — хотите знать мою богиню, мою варшавскую графиню? Нет, ни за что не назову, и прелестная Софи Киселева: урожденная Потоцкая; Бахчисарайский дворец, в Тавриду возвратился хан, и в память горестной Марии воздвигнул мраморный фонтан: пример анекдота из истории литературы, фонтан воздвигли: перестраивая дворец для Екатерины, Потемкин готовился принять ее в Крыму; не ведают что творят… когда Бецкий устроивал, по Сен-Сиру госпожи де Ментенон, Смольный пансион, и прочитывал в списках воспитанниц имя Катеньки Нелидовой, дочери армейского поручика, мог ли предвидеть, что дипломаты тайною почтой доносить будут: удаление Нелидовой от государя по значению равно падению кабинета министров… устроения ничтожные, по моему мнению, не в силах играть даже навязанную им значительную роль; когда Кваренги выстроил здание для Смольного института, верно, знал, что создал дворец, достойный, чтобы в нём наменивалось течение мировой Истории, для Джакомо Кваренги мало печали в том, что творение Петра, Империя, оказаться может менее долговечным, примером Кваренги были древние римляне и египтяне, чьи творения из камня пережили множество династий и империй, и гласят о том камни, Камни о Тебе гласят!.. — вкус Бецкого творил Петербург: директор работ в Зимнем дворце, набережные, мосты, Мраморный дворец, решетка Летнего сада, памятник Петру; известная ссора Бецкого с Фальконетом: змею следует сократить; Бецкой требовал убрать змею, технология: тяжелый конь нуждайся в третьей точке опоры; по вычислениям нашего времени, достаточно двух; горькие строки: царь змею раздавить не сумел, и, прижатая, стала наш идол!.. в отливке статуя испорчена, верхнюю часть, от колен Петра, пришлось спилить, верхнюю часть отливали отдельно, и затем два года статую полировали, мрачное воплощение двойственности: Всадник на коне составлен, вопреки мнению Бецкого, из двух частей; двойственность Петра, и Империи, и Петербурга: во всей петербургской литературе, и фальконетов Всадник вызвал к жизни два удивительных памятника: Медный Всадник, и Петербург. Империя вся лежит между ними. Жаль мне, что мало кто обратил внимание на чудесный рисунок Пушкина в черновиках, рисунок Медного Всадника. Скала, и змея, и конь, несколько легкомысленный, отчего-то под седлом — но без всадника. Петра нет. Конь без Петра, империя без Императора, Петербург без кумира. Здесь есть о чем поразмыслить… Бецкий, за что я благодарю его, запретил Фальконету и дальше уменьшать камень. Мы по привычке именуем его скалой; а камень довольно мал; когда я увидела скалу в первый раз, лет четырех от роду, еще в предвоенную пору, горько была разочарована; три четверти скалы Фальконет стесал… Сотворение Петербурга: такую книгу сочинить я мечтала в юности. Мечтание есть воспоминание, очень избирательное, как все воспоминания, опрокинутое в будущее, у нашего Малыша на сей счет имеется убеждение: деяние есть гибель мечты, и деяние производится в долг, потенция деяния исчерпывается из будущего; потому что деяние есть нарушение равновесия возможности; из гибнущей возможности и берется… и так далее. Мои книги, сотворенные из мечтаний, и незаписанные, оставшиеся дымкой, холодным туманом, не ва жны. Вероятно, я не посягала на равновесие пугающей меня, нависшей тяжести Возможности, и мне дано будет уйти, не оставив Деяний; может быть, что деяния мои в другом, и рассудят меня, увидят меня в чужой судьбе. Век мой измерен. Любопытно иное. Творение Петербурга для многих и многих людей значит: творение мира; жизни творение. Пушкин заметил: История принадлежит поэту; и не удосужился записать, насколько принадлежит поэту Будущее; и в Памятнике говорил вовсе не о том: вслед за Горацием, Державиным, — о том, насколько он, Поэт, принадлежит будущему;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145