что вослед за перепиской где Пушкин писал из Царского Села в Москву, ожидаем важных известий и из Польши и из Парижа, дело, кажется, обойдется и без европейской войны, дай-то Бог… мятежники в бездействии, следственно, они хотят сражения, следственно, они будут разбиты, следственна. интервенция Франции опоздает, следственно, граф Паскевич удивительно счастлив… Если заварится общая, европейская война, то право, буду сожалеть о своей женитьбе. разве жену возьму в торока… Варшава должна быть взята двадцать пятого или двадцать шестого, но еще известия нет, и в эти же сентябрьские дни восемьсот тридцать первого года; Клеветникам России, заявление политическое, тотчас переложенное, и не вполне удачно, на французский Элизой Хитрово:…домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою… вы не читали сии кровавые скрижали, вам непонятна, вам чужда сия семейная вражда… Иль старый богатырь… свой измаильский штык, иль нам с Европой спорить ново? иль русский от побед отвык?.. — век матушки Екатерины вновь брезжит в измаильском штыке, в легком упоминании Таврии;…или от Перми до Тавриды; князь Петр Андреич, насупленный, в маленьких очечках:…будь у нас свобода печати, Пушкин никогда не решился бы воспевать победы Паскевича… от Перми до Тавриды! что же тут хорошего, чему радоваться, о чем хвастаться, что у нас от мысли до мысли — пять тысяч верст; шел спор о мере патриотизма! о возможности уживчивости патриотизма с приязнью деспотической власти: речи, немыслимые в горделивый екатерининский век. когда измаильский патриотический штык равно колол и турок, и поляков, и французов, и пугачевских башкирцев, екатерининский век не ведал смятений души, и лишь один человек, Радищев, сей истинный представитель полупросвещения, как говорил о нём Пушкин, Радищев заметил вслух, что в Империи не то чтобы что-нибудь неладно — а что в Империи неладно всё; вот отчего он хуже Пугачева, как записал Храповицкий; мнением князя Вяземского приуготовлялось мнение Герцена, и мнение графа Льва Николаевича, не могу молчать; уже русские литераторы не просто отделяли себя от власти, они чувствовали, что несут ответственность, как русские люди, за деяния чужой им власти; чудесный же Пушкин глядел то ли выше, поверх незначительной для него схватки, то ли много дальше, чем все:…славянские ручьи сольются ль в русском море? оно ль иссякнет? — вот вопрос… — домашний, старый спор, ко времени Пушкина, тянулся уж четвертый век; ещё при Грозном, затем при Годунове начались польские вторжения в Россию, Лжедимитрий весь устроен был из польской интриги; ещё при Грозном шляхтичи хотели возвести на свой престол сына Грозного, Ивана; Грозный нашел, что много чести будет для Польши иметь в крулях великого князя Руси; и великий князь Иван обречен умереть был от государева поучения; наш Малыш, в числе трех или четырех дюжин его пушкинских маленьких исследований, сделал маленькую и изящную работу: Польша в стихах, заметках, письмах и публикациях Пушкина, последний из упомянутых жанров серьезен: мнение издателя; ключом Малыш избирает Графу Олизару; —…униженная Швеция и уничтоженная Польша, вот величия права Екатерины на благодарность русского народа, пишет Пушкин в Кишиневе, я не разделяю тыняновской убежденности, будто Пушкину не было нужды учиться, и явился он миру уже при доспехах и гусином пере; учился яростно, ученический его период завершается поздним Михайловским, завершается Годуновым, и четвертой песнью Онегина, завершается Пророком; в Кишиневе:…права Екатерины на благодарность; а за год до гибели, в первом нумере Современника, Пушкин печатает Георгия Кониского; Польша, мучительно отступая под натиском немцев, теряя Силезию, Померанию, Пруссию, исторически двинулась на восток, захватила Галич, западные русские земли, тяжело отравленные затем католицизмом; Уния — в пушкинском Современнике:…варварский приговор на весь народ русский, грабительства, насилия женщин и самых детей, побои, мучительства и убийства превзошли меру самых непросвещенных варваров; духовенство римское, разъезжавшее с триумфом по Малороссии, вожено было людьми, запряженными в их повозки по двенадцати человек; на прислуги сему духовенству выбираемы были красивейшие из девиц; русские церкви отданы жидам в аренду; непримиримые враги христианства с восхищением принялись за такое надежное для них скверноприбытничество; и вот, уже после Смоленской войны, казнь Остраницы и товарищей, казнь неслыханная по лютости своей и коварству:…тянули по колесу жилы;…пробиты железными спицами насквозь и подняты живые на сваи;…прибиты гвоздями, стоймя, к доскам, облитым смолой, и сожжены медленно огнем;…растерзаны железными когтями, похожими на медвежью лапу;…а женам их, по невероятному зверству, обрезавши груди, перерубили их до одной, а сосцами их били мужей, в живых еще бывших, по лицам их:…а детей же оставшихся, ползавших возле их трупов, пережгли всех, в виду их отцов, на железных решетках;…впрочем, воззрения на всякий предмет существуют в природе человеческой самые что ни есть различные; история с запрещением, в восемьсот сорок втором году, магистерской диссертации Костомарова, в которой Костомаров утверждал, что Уния явилась потребностью и необходимостью народною, что Униею совершилось возрождение Юго-Западной Руси, что Уния показала России дорогу на чреду Европейских держав; и это всего лишь через шесть лет после истории с Чаадаевым; мне нравится ум Уварова, министра и графа, нравится уклончивость его резолюции, запретившей защиту костомаровской диссертации:…по многосложности и запутанности возникающих из учреждения и распространения Унии вопросов… — и то сказать, что в ту самую пору крестьяне, славяне западных губерний не желали возвращаться в православие, и их к тому принуждали военно-полевым судом, шпицрутенами и угоном в каторжные работы; есть в Руси земли, что крестились в православие огнём и мечом не единожды, а дважды; диссертация Костомарова была несвоевременна, неудачна и неудобна политически; и Костомаров, всё поняв, успешно защитил звание магистра, сочинив за месяц другую диссертацию: о историческом значении русской народной поэзии; и вот Малыш, найдя свою маленькую работу незаконченной без удовлетворительного толкования пушкинского черновика восемьсот тридцать первого года, предположил внятно, что эпистолический спор Пушкина с князем Петром Андреичем не мог не закончиться резкостями, когда Пушкин в декабре тридцать первого года приехал в Москву и был у Вяземских; вероятной представляется ожесточенная размолвка; во всяком случае, мы знаем семь писем к Вяземскому только из Царского Села в восемьсот тридцать первом году; и не знаем ни одного письма Пушкина к князю Петру Андреичу в течение последующих четырех с лишним лет;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145