в уязвленной счастием гордости; в стыде от мучительного и жадного желания изведать счастие вновь и вновь; в желании принадлежать; как собака, как вещь, как дитя… — поверьте: она никому не расскажет об этом… до тех пор, покуда вы ее не обидите: и уж тогда отыграется, за уязвленную гордость свою: …хохот, при одном воспоминании о котором холод проходил по спине Тоцкого… — во т вы, явно желая услышать осуждение моё женщине, которая будто бы хуже меня… увы, никто не хуже меня, и я хуже всех; вы говорили о юной женщине, что догоняла вас чудесным весенним вечером, ведя домой своего мальчишку… и я вижу ее: красивую, веселую, тонкий весенний загар, жаркий румянец, что так идет женщинам темноглазым, и волной: черные волосы… и счастливое, запыхавшееся ее дыхание; вы, с загадочным вашим талантом незрячести, не увидели важнейшего и единственного: что она счастлива, что у нее в мире есть две вещи, ей дорогие: ее ребенок, и вы; что настал миг неповторимый: возможность увидеть вас вместе… а усмешка, веселость, насмешка: почти всегда, у женщин, есть участие и любовь; всю жизнь вы страшились любви: за нее платить нужно любовью… страшились любви: как Тоцкий; впрочем, с вами сложнее, чем с Тоцким… может быть, не нашлось вам, кого любить… конечно же, вы читали, и, вероятно, читали не раз, — Идиота, и всё ж еще не научились его прочесть, и решили ошибочно, что книга: о князе, Льве Николаевиче; меж тем, заключились в ней две великие книги, из них первая, по праву, имеет названием: Настасья Филипповна; а другая: Аглая… история двух уязвленных жестоко женщин, приводимых, всей жизнию, в бешенство, по причине той, что им равного в мире нет!.. что нет никого: им вровень; а равный для женщины: тот, кого сможет она любить; кого сможет обожествлять; кому сможет она поклониться: и не уронить при этом свою гордость! — и отсутствие такового человека в жизни: гнев и бешенство, слёзы и ненависть, жестокость и повелевание, и презрение… ах, какие две женщины в том романе! вот и м: …в веках достался странный жребий, служить мечтой убийцы и поэта… вня тен ли вам весь ужас их жизни: убийца им есть; а равного нет! — Федор Михайлович единственный после Пушкина умел писать женщин; не бабочек, вроде Ангела Пери: а женщин; и поклон его, в пушкинской речи, Тургеневу: извините, сие есть вежливость; отчасти и ядовитая; Тургенева он не терпел; сочинений тургеневских, из гостиной и из кондитерской, не терпел: Кармазинов… его Мерси!.. — …просвистала русалка… — во т весь, для Федора Михайловича, Тургенев; я тургеневских девушек не люблю: я не верю им; я не знаю их; и не девушки это вовсе: а такие вот, с непроснувшейся жизнью, юноши… женщина, вы простите мне, есть нечто другое. Женщины у Федора Михайловича божественно чудесны: в жадном их, злом и жестоком, нетерпеливом требовании жизни! в требовании счастья! которое выдержит бешенство их божественной жизненной ярости, силы, гневности и нетерпеливости!.. — боюсь, что вам тоже, как многим мужчинам, хочется думать, что женщины — это такие мужчины, только немножко иначе устроенные; когда же вы догадаетесь, что они другие существа? что другие они: ничем на вас не похожие! здесь: загадочность и простота общественного и биологического устройства; вещи простейшие: женщина как явление существует меж мужчиной и ребенком и оберегает дитя; ну, рискните, в приближении грубом, вообразить нечто вроде игрушки матрешки: внутри, сердцевиною жизненных сфер, вы обнаружите дитя; и всего ребенка охраняет и оберегает, облекает собою женщина; и всю женщину, охраняя и оберегая от враждебного мира, облекает, как явление и как общность: мужчина; снаружи: враждебный мир; мир, который, нас окружая, охраняет и защищает нас от чего-то, чего мы еще не знаем; вот грубая схема человеческой, биологической общности; а внутри этих сфер, и четвертом их измерении, в напряжении бешеном бушуют такие бури, такие всплески еще не вполне известных полей, где главнейшее есть: любовь; не вражда, не враждебность, которыми все разрушается: а любовь как мощь единения; любовь: высочайшим взлетом чувства, сути природной, ума и таланта, божественных всех начал, где всё нераздельно: ум, чувственность, и звериная умная сущность, и талант божества… рассуждения о продолжении рода: чушь; где…тся, простите меня, без любви: человечество там вымирает; человек, как животное, млекопитающее, по природе своей, по клыкам и желудку, по агрессивности: хищник; хищные звери к нам ближе всех; хищные звери умней всех зверей: умнее и тоньше, и чувственней, вы, наверное, видели чудесные фильмы, что французы снимали в африканской саванне: посмотрите, как лев любит львицу, и с какою нежностью, в изнурительно трудном и долгом пути, где под небом палящим ни тени, ни питья, ни еды, он ободряет её, как ласкает ее, головой, на ходу, невеселом и медленном, как трется, ласкающе-сумрачно, он о её голову, и как она очень грустно, с таким безграничным доверием, ему отвечает; это ласка не продолжения рода; это ласка другая: величественней, тревожней; это дружба любви; посмотрите, как лев, сам безумно голодный, ей приносит в клыках долгожданное мясо… убедительно ли всё валить на инстинкт? инстинкт: если вы пригибаетесь, когда камень свистит у вас над головой; инстинкт в продолжении рода: когда видите вы красивую, юную, блистающую очарованием, привлекательностью, здоровьем, веселостью женщину, девочку и вас тянет к ней, вам нужно семя оставить в ней, красота её и привлекательность, юность, здоровье, веселость звучат просто гарантией тому, что вы надёжно, как в банк солидный, помести те свой генофонд, ум её вам не нужен, ни душа, ни талант, и, оставив в ней семя, вы уйдете, не оглянувшись, потому что она вам будет не интересна, и всё это: инстинкт; но какая же сила заставляет льва изнывать, заставляет льва мучиться тем, что львица его голодна? ему важно, ему нужно её накормить; он с ума ведь сойдет, от страдания изведется, если лапу она поранит: ведь она детёныш ему… свирепая, великолепнейшая, хищная львица: жить без неё не может! во т вам зверь: лишенный всех рассуждений о морали, иль долге, иль чести, не читавший романов и проч.; потому что он любит ее; всей звериной печенкою любит; потому что такая ему нужна: великолепнейшая зверица… и оскал ее хищный, и нежность, мучительная и звериная, и могущество ее ласки; можете ли вообразить себе львицу, тигрицу: стыдливую в ласке? вообразить богиню иль львицу, о которой уместно будет сказать: обнаженная?.. и звериное, наслаждающее подчинение её в ласке, и власть её ласки, и львиный угрюмый взор: вот его божество, его зверь, его жизнь… жизнь каждого: в его личном законе; если кролику славно с крольчихой: затем он и Кролик… и если Настасья Филипповна, в ярости уязвленной души ее, ума и таланта:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145