– Лив сильная, – сказала Аурелия. – И решительная.
– Это верно. Но Алекс не позволит ей рисковать, а ты знаешь, каким он может быть убедительным.
Обе они знали, что Александр Проков умел добиться, чтобы все шло так, как он хочет. Ливия, хотя и обладала независимым характером, не могла переубедить мужа, если он принимал какое-нибудь решение. Можно было держать пари, что он не позволит ей идти на риск.
– Ну, может быть, перенести все на конец мая? – произнесла Корнелия, немного подумав. – Поближе к концу сезона. И мы сможем открыть оранжерею и сад. Черные и белые фонари… о нет! – Она вскинула вверх руку. – Не черные и белые – серебристые и черные! Как это тебе, Элли?
– Волшебно, – отозвалась Аурелия, поставив чашку с кофе. – Я предвижу потрясающий успех, дорогая моя. Но мне уже пора. Спасибо за кофе. – Она поцеловала подругу, вставшую с кресла одновременно с ней. – Днем я пришлю Дейзи за Фрэнни. Мы с тобой увидимся на ленче у Сесилии Лэнгтон?
– Да, я пообещала, что приду. – Корнелия проводила Аурелию до дверей. – Для чего мы на этот раз собираем деньги?
– Вроде бы для нового лазарета в больнице Челси. Но она еще упоминала, что поддерживает какую-то новенькую в Лондоне… точнее, в деревне. Испанскую леди, недавно вышедшую замуж за графа Лессингема. Ты с ней встречалась?
– Мне кажется, Гарри что-то о ней говорил… точнее, об этом браке, – рассеянно произнесла Корнелия. – Вроде бы Лессингем намного старше, но очень ей предан.
– Что ж, он вдовел больше десяти лет. Будем надеяться, она будет так же сильно ему предана, – озорно хихикнув, произнесла Аурелия.
Корнелия усмехнулась.
– Если Сесилия взяла ее под свое крылышко, у нее будет много возможностей крылья расправить.
– Это верно. На Сесилию вполне можно положиться, если речь идет об основании новой больницы, лазарете для искалеченных солдат или о новичке в обществе.
– В отличие от Летиции Оглторп, – заметила Корнелия.
Подруги расхохотались и сморщили носы при мысли об этом стихийном бедствии. Аурелия помахала на прощание рукой и вышла из дома. За то время, что она провела с Корнелией, на улице распогодилось. Она шла в сторону Кавендиш-сквер, размышляя о том, что, если Ливия с Алексом вернутся в Лондон в конце мая, ей придется подумать о собственном жилье. Она не собиралась оставаться под их крышей в качестве постоянной гостьи и жить с Корнелией и Гарри тоже не могла.
Значит, ей либо придется возвращаться в деревню, к унылому существованию вдовы, либо изыскивать деньги, чтобы снять собственное жилье в Лондоне. До сих пор попытки достать эти деньги разбивались о каменную стену. Дело не в том, что средств у нее не было, совсем, наоборот – для ее целей их хватило бы с избытком, но наследство находилось в доверительной собственности у родственников ее покойного мужа, под контролем графа Маркби, бывшего свекра Корнелии и дальнего родственника самой Аурелии. Было общеизвестно, что убедить Маркби тронуть деньги из доверительного фонда практически невозможно, и пока он изо всех сил сопротивлялся подобным просьбам Аурелии.
Может быть, ей следует лично съездить в Гемпшир и обратиться к нему с глазу на глаз. До сих пор она умудрялась избегать этого испытания, но если она хочет остаться в Лондоне, без этого не обойтись.
Тут она заметила, как кто-то спускается со ступенек ее дома, и замедлила шаг. Полковник бэр Гревилл Фолконер. Его вид оказал на нее странное действие. Ноги словно превратились в желе, как будто она испугалась до смерти, сильно заколотилось сердце, кожу защипало, и Аурелии ужасно захотелось повернуться и бежать прочь.
Она заставила себя успокоиться, и медленно пошла вперед, делая глубокие вдохи. Гревилл уже заметил ее и ждал на тротуаре, положив одну руку в перчатке на перила лестницы, а другую – на серебряный набалдашник трости.
Когда Аурелия приблизилась, он поклонился.
– Леди Фарнем, я только что заходил к вам, но дворецкий сказал, что вас нет дома.
– Похоже, он не ошибся, сэр Гревилл, – ответила Аурелия, удивившись своему ровному голосу. Она даже сумела подпустить в него немного иронии.
– Похоже, что так, мэм. – Он улыбнулся, снова сверкнув белоснежными зубами, ярко выделявшимися на бронзовом лице. – Признаться, я боялся, что слуга получил распоряжение не впускать меня.
– Не вижу для этого никаких оснований, сэр, – сказала Аурелия.
– Да и я тоже, – дружелюбно согласился полковник. – Позвольте мне? – Он подошел к двери первым и с такой силой ударил медным молотком, что стало ясно: он уже понял, что здесь стучаться нужно громко и настойчиво.
Аурелия встала рядом с ним, держа в руке ключ.
– Проще сделать так, – произнесла она, вставляя ключ в замочную скважину. Дверь распахнулась как раз в тот момент, когда к ней, спотыкаясь, подошел запыхавшийся Моркомб.
– Не понимаю, зачем так колошматить, – пожаловался он. – Только что я дошел до кухни, как все началось сначала… а у вас еще и ключ есть, – обвиняющим тоном добавил он, моргая слезящимися глазами.
– Извини, Моркомб. Стучался сэр Гревилл – он просто не знал, что у меня есть ключ, – объяснила Аурелия, входя в холл. – Мы больше не будем тебя беспокоить. Мы пройдем в гостиную, и я сама провожу сэра Гревилла.
– Ну ладно тогда. – Моркомб немного посопел и зашаркал прочь.
– Потрясающий слуга, – заметил Гревилл, как это делали многие и до него. – Надо же – извиняться перед ним за то, что ждешь от него выполнения своей работы! Аурелия устремила на него ледяной взгляд:
– Я не думаю, сэр, что это ваше дело – критиковать заведенные в доме порядки.
– Нет, конечно, – согласился он со своей сбивающей с толку очаровательной улыбкой. – Прошу прощения. Я просто несколько удивился.
Аурелия поколебалась, но в улыбке полковника было что-то по-настоящему заразительное, и она, не удержавшись, легонько фыркнула.
– Чему я обязана удовольствием видеть вас, сэр Гревилл?
Она не собирается облегчать ему задачу, подумал он. А с другой стороны, с какой стати она должна это делать?
– Вообще-то есть две причины. Во-первых, я хотел бы окончательно удостовериться, что вы понимаете необходимость соблюдения полной секретности. О том, что вы узнали, рассказывать нельзя никому.
– Я понимаю, – решительно ответила она. – Фредерик очень ясно дал мне понять, что если вас раскроют, ваша жизнь подвергнется опасности.
– Это так… и не только моя. Поверьте, если бы Фредерик не считал, что вам можно доверить правду, я бы никогда не позволил ему написать это письмо.
Аурелия в изумлении глянула на него.
– Вы думаете, что могли бы помешать ему?
– Да, мэм, мог. – Заявление было вполне откровенным. – И, во-вторых, раз уж вы так много знаете, может быть, у вас появились какие-то вопросы ко мне.
Аурелия села, жестом дав ему понять, что он тоже может сесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85