Однако, похоже, смутить Гревилла Фолконера было крайне сложно – этим искусством она еще не овладела.
Ничего не ответив, Аурелия позвонила в маленький серебряный колокольчик, стоявший у ее тарелки, и в дверь тотчас же просунулась голова Эстер.
– Что вам принести, мэм?
– Сэр Гревилл хотел бы позавтракать, Эстер. Будь добра, спроси у мисс Эйды или мисс Мейвис, не найдут ли они чего-нибудь подходящего?
Девушка уставилась на гостя хозяйки.
– Я спрошу, мэм. Но сегодня день выпечки, так что мисс Эйда занята – печет хлеб. А мисс Мейвис запекает мясо и делает пудинг с почками.
– Может быть, они все-таки что-нибудь придумают, Эстер. – Аурелия улыбнулась, и девушка, попятившись, вышла из комнаты.
– Если бы я знал, что причиню столько беспокойства, я бы ни за что не принял вашего приглашения. Поверьте, мне вполне хватит тоста. – И Гревилл потянулся к уже остывшему и засохшему тосту.
– Ну что вы, сэр, этого совершенно недостаточно, – отрезала Аурелия. – Раз уж вы нарушили нормальное течение дел в моей кухне, вам придется съесть все, что оттуда принесут, – и при этом получить удовольствие от каждого кусочка.
Он с насмешливой покорностью наклонил голову.
– Как скажете, мэм. Право же, я очень благодарен и очень раскаиваюсь в том, что причинил вам неудобства.
В его глазах искрился смех. Аурелия и сама не могла скрыть, что ее развеселило это нелепое подшучивание, походившее на игру в кошки-мышки. На ее щеках появились две небольшие ямочки, а карие глаза засияли.
Гревилл рассматривал ее с откровенным удовольствием. Распущенные прямые волосы падают на плечи, их оживляют несколько кудряшек, сохранившихся с вечера. Щеки разгорелись, а простое платье создает атмосферу восхитительной непринужденности.
– А где же ваша разговорчивая Фрэнни? – улыбаясь, поинтересовался Гревилл.
– Уже по дороге на занятия. Кофе хотите? Или предпочтете эль?
– Я больше не решаюсь говорить о своих предпочтениях, мэм. Что угодно, лишь бы это не доставляло вам неудобств.
Вместо ответа Аурелия вышла из-за стола и направилась к двери.
– Чувствуйте себя как дома, полковник. Я ненадолго. Она вернулась через пять минут с высокой кружкой эля и поставила ее у локтя Гревилла.
– Наша Эйда готовит вам ветчину, яйца и грибы. Гревилл остро осознавал, что ее грудь едва не задевает его плечо, и еще острее ощущал запах ее кожи и прикосновение развившегося локона, щекотавшего ему ухо. Вербена и лимон.
– Наша Эйда? – переспросил Гревилл.
– Жена Моркомба и его невестка в отсутствие князя и княгини Проковых ведут дом, а заодно и собственное хозяйство. А близнецы… Эйдаи Мейвис – превосходные кухарки. Все они обожают детей – наших с Нелл – причем это взаимно. И… – она пожала плечами и потянулась за кофейником, – и меня, леди Бонем и княгиню Прокову.
– Понимаю. – Гревилл был не совсем уверен, что он действительно все понял, но его больше интересовала непринужденность Аурелии, чем ее отношения с прислугой. Складывалось впечатление, что она решила считать его некоторой неизбежностью, к которой нужно приспособиться.
Его размышления прервала Эстер, появившаяся с полным подносом, так что Гревилл с отменным аппетитом принялся завтракать. Аурелия пила кофе и смотрела, как он ест. Несмотря на внешнее спокойствие, она сидела как на иголках. У Гревилла к ней какое-то дело. Он не выразил этого словами, но другого объяснения его назойливому интересу нет.
Гревилл поднял глаза от тарелки и наткнулся на ее взгляд. Он сделал большой глоток эля и произнес:
– Вчера вы рассказали мне очень интересную вещь. Ее брови поползли вверх.
– Вот как? И что именно?
– Что сестра Фредерика замужем за виконтом Бонемом. Я этого не знал.
Аурелия облокотилась на стол и оперлась подбородком на руку.
– Фредерик не рассказывал вам о себе?
– В нашем деле довольно неразумно делиться с коллегами личной информацией. Это делает человека крайне уязвимым. – Лицо Гревилла оставалось невозмутимым, но Аурелии показалось, что она заметила в его глазах печаль.
Она нахмурилась.
– Как это? Что вы имеете в виду?
Он наколол на вилку грибок и начал медленно его жевать, обдумывая ответ.
– Нашу работу можно выполнять только под покровом абсолютной секретности, и, само собой разумеется, те, кто в ней занят, очень осторожны, чтобы сей факт не стал широко известен.
– Похоже, к вам это не относится, полковник.
Он остро глянул на нее, и его серые глаза снова заблестели.
– Фредерик действительно кое-что рассказывал о вас, Аурелия, но не говорил, что у вас такой жалящий язык.
– Не думаю, чтобы он об этом знал. – Их взгляды скрестились, как в фехтовальном поединке. – Мне не приходилось пускать его в ход, когда я жила с Фредериком.
Гревилл понимающе кивнул:
– Полагаю, он все же догадывался.
– Это как?
– Он говорил, что в вас скрывается гораздо больше того, что можно увидеть на поверхности.
Аурелия усмехнулась, и эту улыбку нельзя было назвать приятной.
– Скрытые глубины, говорите? Как оригинально. Гревилл потихоньку начал закипать.
– Как я уже сказал, я ничего не знал о сестре Фредерика, кроме того, что она у него есть, и уж тем более не знал, что вы с ней такие хорошие подруги.
– А вас-то это, каким боком задевает?.. – Аурелия сделала странный жест, словно пыталась ухватить ускользающее слово. – Надо полагать, все дело в ваших намерениях? Уж не знаю, что скрывается за предпринятым вами штурмом.
Он присвистнул.
– Штурм. Чересчур сильное слово, вы не находите?
– Да нет. Сначала вы оглушили меня своим сногсшибательным сообщением, потом преследовали, напугав до смерти, потом вторглись за мной в гостиную моих друзей, а под конец явились в мою столовую в невозможную рань. – Аурелия пожала плечами. – Найдите более точное слово, описывающее ваше поведение, полковник.
– Я бы предпочел, чтобы вы называли меня по имени. Раз уж мы ведем столь интимную беседу, формальности кажутся мне излишними.
– Я хотела бы сохранять необходимую дистанцию, полковник, – отрезала Аурелия. – Насколько я помню, вы сами сказали, что личные отношения в вашем деле крайне неуместны.
– Туше, мэм, – сухо констатировал Гревилл и снова опустил глаза на тарелку, аккуратно отрезая ломтик ветчины.
Аурелия молча, наблюдала за ним. К собственному изумлению, она поняла, что все это ей очень импонирует, что она отвоевала у противника часть своей территории – в точности как вчера в гостиной у Бонемов.
Она сделала глоток кофе, откинулась на спинку стула и небрежно глянула в «Газетт», лежавшую у ее тарелки.
Гревилл незаметно наблюдал за ней, испытывая веселое удовлетворение. Вдова Фредерика оказалась той еще штучкой. Он видел, что она получила искреннее удовольствие от их пикировки, и вынужден был признать, что и сам он тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85