– На этот раз она благоразумно воздержалась от жеманства и хихиканья, ограничившись манящим взглядом карих глаз из-под длинных ресниц.
– Позвольте вернуть вам комплимент, мадам, – стиснув зубы, галантно солгал он. – И смею ли я надеяться, что вы согласитесь на еще одну такую прогулку?
– Если осмелитесь пригласить меня, сэр, – парировала Аурелия с лукавой улыбкой, в которой не было и капли жеманства.
О, она хороша, подумал дон Антонио. Очень, очень хороша! Она точно знает, когда следует заменить ужимки, притворной застенчивости на улыбку искушенной женщины. Если перед ней стояла цель сбить своего спутника с толку, то она настоящий мастер своего дела. И не будь у него собственной цели, он мог бы получить искреннее удовольствие, переиграв Аурелию на ее поле. Но совсем скоро он возьмет свое, и эта победа будет особенно сладкой.
– Может быть, мы предпримем что-нибудь чуть более дерзкое, чем прогулка по Гайд-парку? – предложил дон Антонио, лукаво улыбнувшись. – Мне кажется, миледи, что вы отнюдь не нервная наездница. – И шутливо погрозил ей пальцем.
От его улыбки Аурелию пробрала дрожь. Он пытается быть соблазнительным, однако она находит его отталкивающим. Аурелия похлопала ресницами.
– И что вы предлагаете, дон Антонио?
– Ричмонд. Где еще весенняя верховая прогулка может быть прекраснее? Деревья в полном цвету, на каштанах пылают свечки, в каждой лощине буйствуют колокольчики и пролеска.
С огромным трудом Аурелия выдавила из себя смешок.
– Как вы поэтичны, сэр! Похоже, вы хорошо знакомы с нашей английской весной.
– Я читаю английских поэтов, – приняв искренний вид, произнес испанец и перегнулся в седле, чтобы прикоснуться к ее обтянутой перчаткой руке. – И восхищаюсь английской культурой также сильно, как вы, насколько я понимаю, восхищаетесь нашей.
Под мягким подшучиванием Аурелия почувствовала острие стального клинка.
– Да, это правда, дон Антонио, ваша культура чудесна. – Она вытащила свою руку из его пальцев. – Но она так не похожа на английскую! В ней чувствуется некая тьма, оттенок печали, вы не находите?
Он снова улыбнулся.
– Если бы вы позволили мне, миледи, я бы показал вам те стороны нашей культуры, где только свет и наслаждение.
– Может, и позволю, сэр, – легким тоном бросила Аурелия. – И мысль о поездке в Ричмонд кажется мне восхитительной. – Она поманила к себе Джемми. Тот давно спешился и теперь дожидался ее знака у крыльца. Юноша подскочил к Аурелии, но дон Антонио уже успел спешиться и остановился возле стремени, чтобы помочь ей спуститься на землю.
Она оперлась на его руку, но едва коснулась ногами мостовой, как шагнула в сторону.
– Благодарю, дон Антонио, за исключительно приятную прогулку.
Он взял ее руку и склонился над ней.
– Вы поедете кататься со мной завтра, леди Фолконер?
– Боюсь, что нет, – ответила она, снова пытаясь беззаботно рассмеяться. – Что скажут в свете, если увидят меня с вами в парке два дня подряд? У нас, знаете ли, тоже есть свои правила. Может они и не так строги, как ваши, но нарушают их лишь на свой страх и риск.
Он поклонился.
– Я понимаю. Но вы подумаете о поездке в Ричмонд?
– С удовольствием, дон Антонио. – Аурелия протянула ему руку.
Он поднес ее к губам.
– В таком случае я нанесу вам визит завтра, чтобы договориться о дате, мадам.
– С нетерпением буду ждать, дон Антонио. – Аурелия убрала руку, улыбнулась и быстро взлетела вверх по ступеням, держа наготове ключ. Она вытащила его еще до того, как испанец спешился, и оказалась в доме, плотно закрыв за собой дверь, раньше, чем он тронул коня.
Аурелия минутку постояла, прислонившись к двери, впитывая знакомую домашнюю атмосферу: запахи пчелиного воска и лаванды, мирное свечение масляных ламп, понимание, что люди – ее люди – спокойно ходят сейчас по комнатам и коридорам.
Фрэнни уже наверху, в детской. Аурелия направилась к лестнице и взбежала вверх по ступенькам, толком не слыша голоса Гревилла, окликавшего ее из холла.
Гревилл поднялся вслед за Аурелией в детскую. Фрэнни, искупавшаяся, в ночной рубашке, пила молоко и ела хлеб с медом, рассказывая Дейзи подробности великолепного представления Лиры в классной комнате на Маунт-стрит.
– Сюзанна просто глазам своим не поверила, Дейзи, когда он велел Лире лечь, и она послушалась, а потом он велел ей, и она дала лапу… нет, правда, это было так здорово! – Фрэнни подставила щеку, чтобы Аурелия ее поцеловала. – Правда, здорово, мама, жаль, что ты… – Она не договорила, допивая молоко.
– Я уверена, что так оно и было, милая, – ответила Аурелия, глядя на дочь жадными глазами. Ей хотелось обнять ее, крепко прижать к себе, но Фрэнни удивится и испугается такого странного несвоевременного порыва.
– Лира не домашний любимец, Фрэнни, – произнес Гревилл из-за спины Аурелии. Она повернулась, удивившись, что не почувствовала его появления. – Сегодня был единственный раз, когда я попросил ее выполнить для тебя некоторые фокусы. Она рабочая собака, как мы тебе уже объясняли.
– Хорошо, – миролюбиво отозвалась Фрэнни и сунула в рот еще одну ложку. – Мама, ты расскажешь мне сказку?
– Для этого я и пришла. – Аурелия была готова встретить рутинные будничные дела с распростертыми объятиями. – Как только поужинаешь. – Она посмотрела на Гревилла, все еще стоявшего в дверях. – Ты виделся с Нелл, когда ходил на Маунт-стрит?
– Совсем недолго. Я перекинулся парой слов с Бонемом.
Аурелия внимательнее посмотрела на него:
– Правда? Парой, каких слов? Он улыбнулся.
– Просто слов, Аурелия. Когда освободишься, приходи в библиотеку. Спокойной ночи, Фрэнни.
Он склонился над ребенком, поцеловал ее в лоб и вышел из детской. Аурелия провела с дочерью почти целый час, на удивление неохотно завершила ритуал укладывания ее в кровать, а покинув наконец детскую, сначала зашла в свою спальню.
Она сняла амазонку, заменив ее, на домашнее платье из индийского муслина, подходящего для спокойного вечера дома, и пошла вниз, в библиотеку.
Гревилл стоял у письменного стола, перебирая бумаги, и резко повернулся, услышав, как открывается дверь.
– О, вот и ты. А я уже начал волноваться, не случилось ли с тобой чего-нибудь, – Хмурым напряженным взглядом он внимательно всматривался в ее лицо. – Выглядишь уставшей.
Аурелия улыбнулась и пожала плечами.
– Я действительно немного устала. Общество дона Антонио не расслабляет.
– Полагаю, нет. – Гревилл завел руки за спину и оперся о стол, продолжая пристально вглядываться в лицо Аурелии. В конце концов, ей показалось, что он читает ее мысли. – Ну, – произнес он через минуту, – ты не собираешься мне рассказать?
– Да нечего рассказывать. – Она села в уголок дивана и откинулась на подушки. – Покатались в парке, кажется, три раза объехали дорожку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Позвольте вернуть вам комплимент, мадам, – стиснув зубы, галантно солгал он. – И смею ли я надеяться, что вы согласитесь на еще одну такую прогулку?
– Если осмелитесь пригласить меня, сэр, – парировала Аурелия с лукавой улыбкой, в которой не было и капли жеманства.
О, она хороша, подумал дон Антонио. Очень, очень хороша! Она точно знает, когда следует заменить ужимки, притворной застенчивости на улыбку искушенной женщины. Если перед ней стояла цель сбить своего спутника с толку, то она настоящий мастер своего дела. И не будь у него собственной цели, он мог бы получить искреннее удовольствие, переиграв Аурелию на ее поле. Но совсем скоро он возьмет свое, и эта победа будет особенно сладкой.
– Может быть, мы предпримем что-нибудь чуть более дерзкое, чем прогулка по Гайд-парку? – предложил дон Антонио, лукаво улыбнувшись. – Мне кажется, миледи, что вы отнюдь не нервная наездница. – И шутливо погрозил ей пальцем.
От его улыбки Аурелию пробрала дрожь. Он пытается быть соблазнительным, однако она находит его отталкивающим. Аурелия похлопала ресницами.
– И что вы предлагаете, дон Антонио?
– Ричмонд. Где еще весенняя верховая прогулка может быть прекраснее? Деревья в полном цвету, на каштанах пылают свечки, в каждой лощине буйствуют колокольчики и пролеска.
С огромным трудом Аурелия выдавила из себя смешок.
– Как вы поэтичны, сэр! Похоже, вы хорошо знакомы с нашей английской весной.
– Я читаю английских поэтов, – приняв искренний вид, произнес испанец и перегнулся в седле, чтобы прикоснуться к ее обтянутой перчаткой руке. – И восхищаюсь английской культурой также сильно, как вы, насколько я понимаю, восхищаетесь нашей.
Под мягким подшучиванием Аурелия почувствовала острие стального клинка.
– Да, это правда, дон Антонио, ваша культура чудесна. – Она вытащила свою руку из его пальцев. – Но она так не похожа на английскую! В ней чувствуется некая тьма, оттенок печали, вы не находите?
Он снова улыбнулся.
– Если бы вы позволили мне, миледи, я бы показал вам те стороны нашей культуры, где только свет и наслаждение.
– Может, и позволю, сэр, – легким тоном бросила Аурелия. – И мысль о поездке в Ричмонд кажется мне восхитительной. – Она поманила к себе Джемми. Тот давно спешился и теперь дожидался ее знака у крыльца. Юноша подскочил к Аурелии, но дон Антонио уже успел спешиться и остановился возле стремени, чтобы помочь ей спуститься на землю.
Она оперлась на его руку, но едва коснулась ногами мостовой, как шагнула в сторону.
– Благодарю, дон Антонио, за исключительно приятную прогулку.
Он взял ее руку и склонился над ней.
– Вы поедете кататься со мной завтра, леди Фолконер?
– Боюсь, что нет, – ответила она, снова пытаясь беззаботно рассмеяться. – Что скажут в свете, если увидят меня с вами в парке два дня подряд? У нас, знаете ли, тоже есть свои правила. Может они и не так строги, как ваши, но нарушают их лишь на свой страх и риск.
Он поклонился.
– Я понимаю. Но вы подумаете о поездке в Ричмонд?
– С удовольствием, дон Антонио. – Аурелия протянула ему руку.
Он поднес ее к губам.
– В таком случае я нанесу вам визит завтра, чтобы договориться о дате, мадам.
– С нетерпением буду ждать, дон Антонио. – Аурелия убрала руку, улыбнулась и быстро взлетела вверх по ступеням, держа наготове ключ. Она вытащила его еще до того, как испанец спешился, и оказалась в доме, плотно закрыв за собой дверь, раньше, чем он тронул коня.
Аурелия минутку постояла, прислонившись к двери, впитывая знакомую домашнюю атмосферу: запахи пчелиного воска и лаванды, мирное свечение масляных ламп, понимание, что люди – ее люди – спокойно ходят сейчас по комнатам и коридорам.
Фрэнни уже наверху, в детской. Аурелия направилась к лестнице и взбежала вверх по ступенькам, толком не слыша голоса Гревилла, окликавшего ее из холла.
Гревилл поднялся вслед за Аурелией в детскую. Фрэнни, искупавшаяся, в ночной рубашке, пила молоко и ела хлеб с медом, рассказывая Дейзи подробности великолепного представления Лиры в классной комнате на Маунт-стрит.
– Сюзанна просто глазам своим не поверила, Дейзи, когда он велел Лире лечь, и она послушалась, а потом он велел ей, и она дала лапу… нет, правда, это было так здорово! – Фрэнни подставила щеку, чтобы Аурелия ее поцеловала. – Правда, здорово, мама, жаль, что ты… – Она не договорила, допивая молоко.
– Я уверена, что так оно и было, милая, – ответила Аурелия, глядя на дочь жадными глазами. Ей хотелось обнять ее, крепко прижать к себе, но Фрэнни удивится и испугается такого странного несвоевременного порыва.
– Лира не домашний любимец, Фрэнни, – произнес Гревилл из-за спины Аурелии. Она повернулась, удивившись, что не почувствовала его появления. – Сегодня был единственный раз, когда я попросил ее выполнить для тебя некоторые фокусы. Она рабочая собака, как мы тебе уже объясняли.
– Хорошо, – миролюбиво отозвалась Фрэнни и сунула в рот еще одну ложку. – Мама, ты расскажешь мне сказку?
– Для этого я и пришла. – Аурелия была готова встретить рутинные будничные дела с распростертыми объятиями. – Как только поужинаешь. – Она посмотрела на Гревилла, все еще стоявшего в дверях. – Ты виделся с Нелл, когда ходил на Маунт-стрит?
– Совсем недолго. Я перекинулся парой слов с Бонемом.
Аурелия внимательнее посмотрела на него:
– Правда? Парой, каких слов? Он улыбнулся.
– Просто слов, Аурелия. Когда освободишься, приходи в библиотеку. Спокойной ночи, Фрэнни.
Он склонился над ребенком, поцеловал ее в лоб и вышел из детской. Аурелия провела с дочерью почти целый час, на удивление неохотно завершила ритуал укладывания ее в кровать, а покинув наконец детскую, сначала зашла в свою спальню.
Она сняла амазонку, заменив ее, на домашнее платье из индийского муслина, подходящего для спокойного вечера дома, и пошла вниз, в библиотеку.
Гревилл стоял у письменного стола, перебирая бумаги, и резко повернулся, услышав, как открывается дверь.
– О, вот и ты. А я уже начал волноваться, не случилось ли с тобой чего-нибудь, – Хмурым напряженным взглядом он внимательно всматривался в ее лицо. – Выглядишь уставшей.
Аурелия улыбнулась и пожала плечами.
– Я действительно немного устала. Общество дона Антонио не расслабляет.
– Полагаю, нет. – Гревилл завел руки за спину и оперся о стол, продолжая пристально вглядываться в лицо Аурелии. В конце концов, ей показалось, что он читает ее мысли. – Ну, – произнес он через минуту, – ты не собираешься мне рассказать?
– Да нечего рассказывать. – Она села в уголок дивана и откинулась на подушки. – Покатались в парке, кажется, три раза объехали дорожку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85