Она выгнула спину, поднимаясь навстречу его толчкам, крепче сжимая его, надавливая ему на ягодицы, и он давал ей то, чего она так хотела, – откинув назад голову так, что ей была видна только его сильная шея, работая бедрами, погружаясь в нее все глубже и глубже. И она закричала, ликующе, восторженно, потому что мир сместился с оси, а она льнула к Гревиллу все сильнее и сильнее, словно хваталась за спасительную соломинку, и тогда их крики слились воедино.
Когда Аурелия пришла в себя, она сообразила, что они лежат, запутавшись в одежде. Ее панталоны болтались на щиколотках, платье и нижняя юбка закрутились на талии.
Гревилл приподнялся над ней на локтях и ошеломленно помотал головой.
– Я и не припомню, когда в последний раз занимался любовью в сапогах. – Его брюки болтались на коленях, а рубашка была наполовину расстегнута.
Аурелия только слабо улыбнулась. Слов, чтобы описать ее ощущения, не было. Полное удовлетворение, изумление от внезапности невероятного наслаждения, потрясение от того, насколько ей, оказывается, не хватало этого простого акта любви после того, как Фредерик уплыл на корабле.
Гревилл сполз с кровати ногами вперед, сапоги коснулись пола, и он сумел выпрямиться.
– Ну что, пойдем дальше осматривать дом? – Он приподнял ее подбородок, и она ощутила холодок его взгляда. – Ты должна знать планировку, поскольку это будет база для нашей операции. – Он прошел к двери в дальнем конце комнаты и широко ее распахнул. – Это спальня хозяйки дома.
Аурелия подошла к нему и окинула комнату взглядом. Она была такого же размера, как и ее спальня, но с очень стандартной мебелью.
– Довольно милая. – Аурелия прошла через комнату, открыла дверь в будуар и с тоской подумала, что он подошел бы ей просто идеально. Если она сможет позволить себе примерно такой же дом, им с Фрэнни больше ничего не потребуется.
– Ты думаешь, как бы тебе хотелось, чтобы у тебя был такой же дом, – сказал Гревилл, взяв ее пальцем за подбородок и повернув к себе лицом.
– Неужели это так заметно? – Она довольно печально улыбнулась.
– Не так уж сложно прочитать, о чем ты думаешь.
– Видимо, несложно. У меня всегда была личная комната и своя гостиная, и мне будет трудно жить в доме, где их нет. – Она слегка пожала плечами.
– Мне казалось, что спальни и общей гостиной вполне достаточно, – произнес Гревилл с искренним недоумением. – Зачем одному человеку столько места? Я много лет прожил, не имея никакой собственности, кроме одежды – той, что на мне, и той, что лежит в саквояже, поэтому считаю прочную крышу над головой верхом роскоши.
– Ну, ты вообще очень необычный человек, – откликнулась Аурелия с откровенной иронией.
– Нам пора уходить. – Он прошел мимо Аурелии, вышел в коридор и направился прямо к лестнице. Она медленно пошагала за ним. В этот момент было трудно помнить о страсти, которая захватила их так недавно.
В холле Гревилл подошел к входной двери, но открывать ее не стал. Он протянул Аурелии руки, и она вложила в них свои. Гревилл крепко сжал их и притянул ее к себе.
– Я считаю тебя неотразимой, Аурелия, – негромко произнес он. – Ты каким-то образом сумела проникнуть под мою защитную оболочку, и это заставляет меня чувствовать себя неуютно, вести себя резковато и отстраняться от тебя, но я хочу, чтобы ты меня поняла. Я никогда не сделаю ничего такого, чтобы ты была, несчастлива. Мне нужны твое тепло, твоя страсть, твоя очаровательная улыбка. Мы будем хорошо работать вместе – и еще лучше после того, что случилось здесь сегодня днем. Я в это верю. Ты простишь меня?
– Мне нечего прощать. – В самом деле, нечего. Гревилл внимательно всмотрелся в ее лицо и удовлетворенно кивнул.
– В пять часов мы пойдем гулять в парк, – предупредил он, легко возвращаясь к своей роли главного партнера, открыл дверь и отошел назад, чтобы его не заметили с улицы. – Встретимся сразу за воротами Стенхоп-гейта. Самое время, чтобы нас начинали видеть вместе.
– Я приду. – Она выскользнула за дверь, плотно прикрыла ее за собой, глянула направо и налево, не увидела никого знакомого и быстро пошла прочь. В голове была настоящая неразбериха. Восторги случившегося – это, конечно, восхитительно, она невольно стала ближе к этому мужчине. Но откуда эта внезапная холодность? Он опасается, что физическая близость неизбежно приведет к близости эмоциональной? Если да, то он прав – он предупреждал ее, что в жизни шпиона нет места личным эмоциям. Но даже если он их и не обсуждает, то все равно испытывает, иначе быть просто не может. Человек должен иметь привязанности.
Глава 12
Рыболовное парусное судно пришвартовалось в Дувре ближе к вечеру. Причал был мокрым от сильного ливня, и два джентльмена, сошедших с палубы парусника, прятались под зонтиками. На причале воняло рыбой и смолой, дождь только усиливал эту вонь. Из распахнутой двери таверны раздавался сиплый хохот, и пахло разлитым пивом, опилками и табаком.
Более высокий джентльмен с брезгливым неодобрением рассматривал окрестности в лорнет. Он был богато одет, сильно накрахмаленный, тщательно уложенный шейный платок подпирал его подбородок, темный сюртук и жилет были сшиты из мягчайшей шерсти, панталоны плотно облегали его ноги, на которых блестели высокие сапоги с отворотами. Его высокая, худощавая, атлетическая фигура выдавала в нем человека действия. Он щеголял аккуратной бородкой клинышком, на голове красовалась касторовая шляпа с высокой тульей, а в руках он держал трость с серебряным набалдашником.
Его более низкий компаньон был коренаст, гладко выбрит, круглолиц, одет в скучный черный сюртук и брюки, какие носят слуги. Они оглядывались по сторонам, очевидно, ожидая тех, кто должен был их встретить.
По трапу спустился матрос с двумя чемоданами, каковые бесцеремонно бросил к их ногам.
– Держите, господа. – И протянул мозолистую грязную руку.
Высокий джентльмен, раздув ноздри, властно указал на своего компаньона. Тот поспешно пошарил в кармане, вытащил медную монету и опустил ее в протянутую ладонь. Матрос глянул на монету, презрительно сплюнул на булыжники почти вплотную к сверкающим сапогам и вернулся на судно.
– Похоже, нас не ждут, Мигель. – Голос звучал резко, нетерпеливо, а на лице мужчины было надменное выражение человека, не привыкшего дожидаться.
– Он сейчас приедет, дон Антонио, – примирительно произнес второй, опять оглядываясь. – Карлос никогда не подводит.
– И что, мы должны стоять тут, под дождем? – Дон Антонио повернул свое породистое лицо к собеседнику, вскинув четко очерченную бровь.
– Может быть, вы предпочтете зайти в таверну? – робко предложил его спутник.
Дон Антонио скептически глянул на него и начал расхаживать по вымощенной булыжниками причальной стенке, выбирая, куда ставить ногу, чтобы не попасть в лужу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85