– предположила Аурелия, остановившись, так как музыка смолкла, и спросила, неистово обмахиваясь веером – в зале было очень душно: – Не хочешь, чтобы я тебя представила?
Дэвид удивился:
– Ты знакома с этой леди?
– Да. Не так чтобы очень близко, но достаточно хорошо, и если я не поздороваюсь, это будет выглядеть странно.
Аурелия направилась в сторону графини и ее мужа, но внезапно замерла. До одиннадцати – часа, когда в «Олмак» уже не впускали ни одного гостя – оставалась ровно минута, и как раз в тот момент, когда большие часы у подножия лестницы начали бить, в зал вошел Гревилл Фолконер и остановился в дверях, явно высматривая жену.
– Будь я проклята, – пробормотала Аурелия, радуясь, что ее слышит только Дэвид. – Что здесь делает Гревилл? Я могла бы поспорить на что угодно, что ноги его здесь никогда не будет!
– Может, просто пойти и выяснить? – предложил Дэвид.
Аурелия стала пробираться сквозь толпу весело болтающих людей к двери, Дэвид шел за ней. Аурелия подумала, что ее муж в строгом вечернем костюме выглядит просто великолепно, и удивилась возникшему у нее чувству гордости. Его рост, ширина плеч, уверенность и самообладание – все это, по мнению Аурелии, делало его самой впечатляющей личностью во всем зале.
К нему подошла леди Сефтон, и Аурелия даже развеселилась, заметив, что физическая мощь Гревилла сильно подействовала на леди. Вглядываясь в его несколько обветренное лицо, которое Аурелия находила столь привлекательным, патронесса жеманно улыбалась, а когда Гревилл одарил ее своей белоснежной улыбкой и его темно серые глаза засверкали из-под невозможно длинных ресниц, Аурелия ничуть не удивилась тому, что леди Сефтон положила обтянутую черной перчаткой руку на его предплечье и захлопала своими редкими ресницами.
– Добрый вечер, муж мой, – произнесла Аурелия, подойдя к ним. – Я не ожидала увидеть тебя здесь сегодня.
– Я вернулся домой значительно раньше, чем предполагал, дорогая, – учтиво ответил Гревилл, – и подумал, что мне следует познакомиться с очаровательными патронессами «Олмака».
– Боюсь, вам придется удовольствоваться одной мной, сэр Гревилл, – сказала леди Сефтон и опять жеманно улыбнулась. – Мои приятельницы сегодня вечером заняты другими делами.
Он поклонился.
– Осмелюсь заметить, мэм, что эта утрата в вашем обществе не ощущается.
– Ах, бесстыдник! – воскликнула патронесса, похлопав его по руке сложенным веером. – Леди Фолконер, ведите своего супруга в бальный зал, пока он всех нас не вогнал в краску! – И уплыла прочь, шурша шелками. Щеки ее заметно порозовели.
– Да ты флиртуешь, – фыркнула Аурелия. – Невероятно, Гревилл! Ни за что бы ни поверила, что ты можешь опуститься так низко.
– Я просто пытался очаровать нашу хозяйку, – возразил он, поднося руку Аурелии к губам и легонько целуя ее пальцы. Глаза его озорно сверкали. – Неужели ты хочешь, чтобы я поступил по-другому? – Потом повернулся к Дэвиду и улыбнулся. – Благодарю за заботу о моей жене, Фостер.
Дэвид ухмыльнулся:
– Похоже, мне только что объявили, что я тут лишний. В таком случае пойдука я вслед за Гарри к карточным столам.
– Зачем ты здесь? – Аурелия открыла веер.
– Хотел узнать, как прошел твой день.
– Уверена, что отчет мог подождать до моего возвращения домой, – холодно произнесла она, сделав глоток лимонада. – Но раз уж так… графиня сегодня вечером здесь.
– О-о… и где она? – Гревилл окинул взглядом толпу – это было нетрудно, учитывая, что он на целую голову возвышался почти над всеми остальными.
– Там, у окна, рядом с мужем и лордом и леди Бакстон.
– Весьма пышная дама в алой мантилье? – Да.
Гревилл небрежно обвел взглядом зал, и никому бы в голову не пришло, что он заметил каждого, с кем был знаком, причем успел запомнить самые мельчайшие подробности внешности и наряда леди Лессингем.
– Может быть, ты меня представишь? – предложил он, взяв из рук Аурелии опустевший стакан и поставив его на маленький столик.
– Да, вероятно, это следует сделать. – Она пошла впереди, бросив через плечо: – Полагаю, это и есть основная причина, по которой ты здесь.
– Одна из них. – Он едва заметно подмигнул, и ее вспышка досады погасла, сменившись коротким смешком.
Бесполезно, подумала Аурелия. Она не может с такой же легкостью входить в роль, как Гревилл. Собственно, он из своей роли вообще никогда не выходит, а вот ей приходится напоминать себе об этом, и временами – вот как сейчас – это чертовски раздражает. Она просто хотела немного повеселиться, просто хотела получить удовольствие оттого, что Гревилл рядом.
– Леди Фолконер, как чудесно, – програссировала графиня, когда они подошли. – Позвольте представить вам моего супруга, лорда Лессингема… милорд, леди Фолконер. Как я рассказывала вам, мы восхитительно провели время с этой леди за карточным столом.
– Да, в самом деле, дорогая моя, – произнес граф с любезной улыбкой и поклонился Аурелии. – К вашим услугам, леди Фолконер.
Аурелия тоже вежливо поклонилась, протянула ему руку и повернулась к Гревиллу:
– Позвольте представить вам моего мужа. Сэр Гревилл… леди Лессингем… лорд Лессингем.
Закончив с любезностями представления, Аурелия шагнула в сторону и, воспользовавшись подходящим моментом, сказала Гревиллу:
– Как раз сегодня днем я рассказывала леди Лессингем о вашем интересе к испанской культуре, сэр. Мы чудесно побеседовали о картинах в Прадо. Как бы мне хотелось своими глазами увидеть «Сон Иакова» Риберы и «Поклонение волхвов» Веласкеса! Говорят, это одна из его самых великолепных работ. – Аурелия тоскливо вздохнула и посмотрела на графиню. – Разумеется, леди Лессингем там все-все видела. Она была частой гостьей в королевском дворце.
– Но недолго, увы, – печально произнесла графиня. – Только лишь до тех пор, пока тиран не выгнал короля Карлоса и его семью из его собственной страны и не посадил на трон свою марионетку. Столь многие из нас были вынуждены бежать с родины. – Она промокнула глаза кружевным платочком.
– Право же, мэм, мы все вам очень сочувствуем, – произнес Гревилл своим самым теплым и задушевным голосом. – Должно быть, очень больно оказаться изгнанником.
– Ах, если бы вы только знали, сэр Гревилл, – снова вздохнула донна Бернардина. – Я каждый день оплакиваю мою страну. Разве не так, милорд? – обратилась она к мужу.
– Да, моя дорогая. Но вы много делаете для своих соотечественников.
Плечи графини выпрямились, а слезы исчезли.
– Да, верно, нужно делать то, что можешь, для тех, кому еще хуже, чем тебе, вы согласны, леди Фолконер?
– Разумеется, – согласилась Аурелия. – Я уверена, что вы поддерживаете таких несчастных собственным мужеством.
– Мне хочется так думать, – сказала графиня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Дэвид удивился:
– Ты знакома с этой леди?
– Да. Не так чтобы очень близко, но достаточно хорошо, и если я не поздороваюсь, это будет выглядеть странно.
Аурелия направилась в сторону графини и ее мужа, но внезапно замерла. До одиннадцати – часа, когда в «Олмак» уже не впускали ни одного гостя – оставалась ровно минута, и как раз в тот момент, когда большие часы у подножия лестницы начали бить, в зал вошел Гревилл Фолконер и остановился в дверях, явно высматривая жену.
– Будь я проклята, – пробормотала Аурелия, радуясь, что ее слышит только Дэвид. – Что здесь делает Гревилл? Я могла бы поспорить на что угодно, что ноги его здесь никогда не будет!
– Может, просто пойти и выяснить? – предложил Дэвид.
Аурелия стала пробираться сквозь толпу весело болтающих людей к двери, Дэвид шел за ней. Аурелия подумала, что ее муж в строгом вечернем костюме выглядит просто великолепно, и удивилась возникшему у нее чувству гордости. Его рост, ширина плеч, уверенность и самообладание – все это, по мнению Аурелии, делало его самой впечатляющей личностью во всем зале.
К нему подошла леди Сефтон, и Аурелия даже развеселилась, заметив, что физическая мощь Гревилла сильно подействовала на леди. Вглядываясь в его несколько обветренное лицо, которое Аурелия находила столь привлекательным, патронесса жеманно улыбалась, а когда Гревилл одарил ее своей белоснежной улыбкой и его темно серые глаза засверкали из-под невозможно длинных ресниц, Аурелия ничуть не удивилась тому, что леди Сефтон положила обтянутую черной перчаткой руку на его предплечье и захлопала своими редкими ресницами.
– Добрый вечер, муж мой, – произнесла Аурелия, подойдя к ним. – Я не ожидала увидеть тебя здесь сегодня.
– Я вернулся домой значительно раньше, чем предполагал, дорогая, – учтиво ответил Гревилл, – и подумал, что мне следует познакомиться с очаровательными патронессами «Олмака».
– Боюсь, вам придется удовольствоваться одной мной, сэр Гревилл, – сказала леди Сефтон и опять жеманно улыбнулась. – Мои приятельницы сегодня вечером заняты другими делами.
Он поклонился.
– Осмелюсь заметить, мэм, что эта утрата в вашем обществе не ощущается.
– Ах, бесстыдник! – воскликнула патронесса, похлопав его по руке сложенным веером. – Леди Фолконер, ведите своего супруга в бальный зал, пока он всех нас не вогнал в краску! – И уплыла прочь, шурша шелками. Щеки ее заметно порозовели.
– Да ты флиртуешь, – фыркнула Аурелия. – Невероятно, Гревилл! Ни за что бы ни поверила, что ты можешь опуститься так низко.
– Я просто пытался очаровать нашу хозяйку, – возразил он, поднося руку Аурелии к губам и легонько целуя ее пальцы. Глаза его озорно сверкали. – Неужели ты хочешь, чтобы я поступил по-другому? – Потом повернулся к Дэвиду и улыбнулся. – Благодарю за заботу о моей жене, Фостер.
Дэвид ухмыльнулся:
– Похоже, мне только что объявили, что я тут лишний. В таком случае пойдука я вслед за Гарри к карточным столам.
– Зачем ты здесь? – Аурелия открыла веер.
– Хотел узнать, как прошел твой день.
– Уверена, что отчет мог подождать до моего возвращения домой, – холодно произнесла она, сделав глоток лимонада. – Но раз уж так… графиня сегодня вечером здесь.
– О-о… и где она? – Гревилл окинул взглядом толпу – это было нетрудно, учитывая, что он на целую голову возвышался почти над всеми остальными.
– Там, у окна, рядом с мужем и лордом и леди Бакстон.
– Весьма пышная дама в алой мантилье? – Да.
Гревилл небрежно обвел взглядом зал, и никому бы в голову не пришло, что он заметил каждого, с кем был знаком, причем успел запомнить самые мельчайшие подробности внешности и наряда леди Лессингем.
– Может быть, ты меня представишь? – предложил он, взяв из рук Аурелии опустевший стакан и поставив его на маленький столик.
– Да, вероятно, это следует сделать. – Она пошла впереди, бросив через плечо: – Полагаю, это и есть основная причина, по которой ты здесь.
– Одна из них. – Он едва заметно подмигнул, и ее вспышка досады погасла, сменившись коротким смешком.
Бесполезно, подумала Аурелия. Она не может с такой же легкостью входить в роль, как Гревилл. Собственно, он из своей роли вообще никогда не выходит, а вот ей приходится напоминать себе об этом, и временами – вот как сейчас – это чертовски раздражает. Она просто хотела немного повеселиться, просто хотела получить удовольствие оттого, что Гревилл рядом.
– Леди Фолконер, как чудесно, – програссировала графиня, когда они подошли. – Позвольте представить вам моего супруга, лорда Лессингема… милорд, леди Фолконер. Как я рассказывала вам, мы восхитительно провели время с этой леди за карточным столом.
– Да, в самом деле, дорогая моя, – произнес граф с любезной улыбкой и поклонился Аурелии. – К вашим услугам, леди Фолконер.
Аурелия тоже вежливо поклонилась, протянула ему руку и повернулась к Гревиллу:
– Позвольте представить вам моего мужа. Сэр Гревилл… леди Лессингем… лорд Лессингем.
Закончив с любезностями представления, Аурелия шагнула в сторону и, воспользовавшись подходящим моментом, сказала Гревиллу:
– Как раз сегодня днем я рассказывала леди Лессингем о вашем интересе к испанской культуре, сэр. Мы чудесно побеседовали о картинах в Прадо. Как бы мне хотелось своими глазами увидеть «Сон Иакова» Риберы и «Поклонение волхвов» Веласкеса! Говорят, это одна из его самых великолепных работ. – Аурелия тоскливо вздохнула и посмотрела на графиню. – Разумеется, леди Лессингем там все-все видела. Она была частой гостьей в королевском дворце.
– Но недолго, увы, – печально произнесла графиня. – Только лишь до тех пор, пока тиран не выгнал короля Карлоса и его семью из его собственной страны и не посадил на трон свою марионетку. Столь многие из нас были вынуждены бежать с родины. – Она промокнула глаза кружевным платочком.
– Право же, мэм, мы все вам очень сочувствуем, – произнес Гревилл своим самым теплым и задушевным голосом. – Должно быть, очень больно оказаться изгнанником.
– Ах, если бы вы только знали, сэр Гревилл, – снова вздохнула донна Бернардина. – Я каждый день оплакиваю мою страну. Разве не так, милорд? – обратилась она к мужу.
– Да, моя дорогая. Но вы много делаете для своих соотечественников.
Плечи графини выпрямились, а слезы исчезли.
– Да, верно, нужно делать то, что можешь, для тех, кому еще хуже, чем тебе, вы согласны, леди Фолконер?
– Разумеется, – согласилась Аурелия. – Я уверена, что вы поддерживаете таких несчастных собственным мужеством.
– Мне хочется так думать, – сказала графиня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85