– Аурелия поплотнее закуталась в шаль, не стала искать сброшенные туфли и босиком решительно зашагала к двери.
– Ай-а-ай, а я-то думал, что отлично изображал пьяного, выдающего себя за трезвого. Аурелия засмеялась:
– Наверное, ты одурачил всех, кроме меня.
– Надеюсь. – Он взял жену за руку и повел к лестнице.
– А зачем ты хотел, чтобы дон Антонио принял тебя за пьяного? – спросила Аурелия, оглянувшись.
Гревилл усмехнулся.
– Человека, не умеющего пить, быстро сбрасывают со счетов. Никогда нелишне ввести других в заблуждение, тем более тех, в ком ты сам заинтересован.
– Мне он не понравился, – сказала Аурелия, добравшись до верха лестницы и поворачивая к своей комнате.
– Есть за что. – Гревилл шел вслед за ней по коридору. – Думаю, он очень опасный человек.
– Жаль, что он видел Фрэнни. – В голосе Аурелии послышалось опасение, которое охватило ее раньше.
– Дорогая, с ней был я – и Лира. Не нужно бояться за Фрэнни, клянусь, ей ничего не угрожает.
– Новый кучер – это своего рода телохранитель?
– Да. Он будет возить тебя всюду, куда ты поедешь без меня. И кто-нибудь будет всегда сопровождать Фрэнни, за исключением случаев, когда с ней буду я.
Это была надежная страховка, и Аурелия успокоилась, снова поддавшись своему изнеможению.
– Почему я так устала?
– У тебя был нелегкий вечер, – отозвался Гревилл, быстро подвел ее к кровати и подтолкнул. – Тяжелее, чем тебе казалось. Обман – дело непростое.
– Ты поэтому меня отослал?
– Я решил, что с тебя вполне достаточно. Как я не раз говорил, ты в нашем деле пока новичок.
Гревилл склонился над распростертой на покрывале Аурелией и начал раздевать ее с ловкостью няни. Он помог ей надеть ночную рубашку, протянул щетку и зубной порошок, и пока Аурелия чистила зубы, вытащил из ее волос шпильки и расчесал спутанные локоны.
Аурелия забралась под одеяло, все еще удивляясь тому, как сильно она устала. Но когда Гревилл склонился над ней, чтобы поцеловать, она посмотрела в его темные глаза, светившиеся странным теплом, и подумала: «Он назвал меня «любовь моя». Никогда раньше это слово не срывалось с губ полковника, сэра Гревилла Фолконера. Он хоть знает, что сказал это? Вспомнит ли свои слова?»
С этой мыслью она начала засыпать, а когда Гревилл скользнул к ней под одеяло и обнял ее, повернулась к нему, устроилась у него на плече и окончательно уснула, чувствуя, что находится в полной безопасности и под надежной защитой.
– Эта женщина никогда не выходит из дома без собаки, если она пешком или верхом, – сказал Мигель, украдкой наблюдая за хозяином. Дон Антонио вел себя непривычно беспокойно. Он выслушивал доклад своего помощника, расхаживая из угла в угол по комнате. – Я ее, конечно, не преследую, но слежу внимательно.
Дон Антонио резко повернулся и подошел к окну, которое выходило на улицу.
– Мы обнаружили в доме кого-нибудь, представляющего для нас интерес?
– Кроме ребенка, никого, сэр. Не было никаких странных уходов и появлений, которые бы указывали нам на…
– Не будь глупее, чем ты есть, Мигель, – едко оборвал его хозяин. – Ты что, в самом деле, думаешь, что человек, настолько опытный и умелый, как Аспид, будет в открытую пользоваться своим домом как центром шпионской сети? Предполагается, что ты сам достаточно опытен, чтобы замечать вещи, которые должны остаться незамеченными.
– Да… да, конечно, дон Антонио. – Мигель покраснел. – Но я могу поклясться, что ничего такого нет.
Дон Антонио молча оценивающе посмотрел на него долгим взглядом. Потом сел у камина в кресло с подголовником и уже спокойнее произнес:
– Ну, хорошо. Если ты клянешься, я готов поверить тебе на слово.
Мигель расцвел от такого редкого доверия.
– Что будем делать дальше, сеньор?
Хозяин нахмурился.
– До сих пор Аспид не подал виду, что расколол мое прикрытие. Пока он верит дезинформации, полученной от нашей сети в Мадриде, и считает, что мы планируем обычную миссию сбора информации, будем действовать в точности так, как намеревались. Совершенно очевидно, что они думают, будто наше открытое прибытие в Дувр является частью операции по сбору информации. И то, что он явился на суаре к донне Бернардине посмотреть на меня, шаг вполне логичный.
Дон Антонио начал выстукивать рубиновым кольцом по деревянному подлокотнику кресла какой-то рваный ритм, негромко говоря:
– Но наш друг несколько облегчил нам задачу своей женитьбой. Я всегда считал, что, несмотря на твое неоспоримое мастерство в своей профессии, Мигель, вполне вероятно, что Аспид сможет противостоять твоей технике. Он человек необычный. Или же каким-нибудь образом сделает так, чтобы не попасться к нам в руки живым. Но женщина и ребенок живут под его защитой. Странное бремя для такого превосходного профессионала, если подумать. И я надеюсь, что оно обеспечит нам брешь в его броне. Мы будем работать с женщиной, а не с Аспидом и посмотрим, выдержит ли он ее муки с такой же легкостью, с какой, несомненно, выдерживал бы свои. А когда мы получим от него то, что нам требуется, убьем их обоих.
Он закинул ногу на ногу и посмотрел на Мигеля, покручивая на черной бархатной ленте свой монокль.
– Может быть, ты уже догадался, почему на это задание отправили меня, друг мой?
Мигель не стал долго раздумывать и строить догадки.
– Потому что вы самый лучший, сэр, – просто ответил он.
Дон Антонио кивнул и благожелательно согласился:
– Да, друг мой, думаю, что так оно и есть. Но это не главная причина, дорогой мой Мигель. Я очень тщательно выбираю себе задания, и у меня была очень личная причина, чтобы взяться именно за это. – Его лицо исказилось мрачной гримасой. – Я не прощаю другим своих неудач.
– Конечно, дон Антонио.
– Особенно своих. – Он поджал губы. – В отличие от многих моих сослуживцев я ни разу не скрещивал шпаги с Аспидом. Но мне бы это удалось, не перехитри он меня однажды… и поверь мне, Мигель, никому не удастся перехитрить меня дважды. – Особая мягкость его голоса только подчеркивала свирепость данного заявления.
Мигель, соглашаясь, торопливо закивал.
– Вы самый лучший, дон Антонио, – с благоговением повторил он.
Начальник, похоже, его не услышал. Дон Антонио продолжал почти мечтательно:
– Аспид–это единственный человек, которого нельзя недооценивать. Он долгие годы наносил значительные разрушения нашим сетям… Вот почему мы больше не можем к нему приноравливаться, это недопустимо, – добавил он с едва заметной усмешкой. – Однако остается вопрос: будет ли в данном случае лучший представитель Испании достойным соперником этому англичанину? – Дон Антонио, рассеянно нахмурившись, смотрел, как раскачивается на бархатной ленте его монокль, словно тот его гипнотизировал. Потом перехватил ленту и опустил монокль в карман жилета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Ай-а-ай, а я-то думал, что отлично изображал пьяного, выдающего себя за трезвого. Аурелия засмеялась:
– Наверное, ты одурачил всех, кроме меня.
– Надеюсь. – Он взял жену за руку и повел к лестнице.
– А зачем ты хотел, чтобы дон Антонио принял тебя за пьяного? – спросила Аурелия, оглянувшись.
Гревилл усмехнулся.
– Человека, не умеющего пить, быстро сбрасывают со счетов. Никогда нелишне ввести других в заблуждение, тем более тех, в ком ты сам заинтересован.
– Мне он не понравился, – сказала Аурелия, добравшись до верха лестницы и поворачивая к своей комнате.
– Есть за что. – Гревилл шел вслед за ней по коридору. – Думаю, он очень опасный человек.
– Жаль, что он видел Фрэнни. – В голосе Аурелии послышалось опасение, которое охватило ее раньше.
– Дорогая, с ней был я – и Лира. Не нужно бояться за Фрэнни, клянусь, ей ничего не угрожает.
– Новый кучер – это своего рода телохранитель?
– Да. Он будет возить тебя всюду, куда ты поедешь без меня. И кто-нибудь будет всегда сопровождать Фрэнни, за исключением случаев, когда с ней буду я.
Это была надежная страховка, и Аурелия успокоилась, снова поддавшись своему изнеможению.
– Почему я так устала?
– У тебя был нелегкий вечер, – отозвался Гревилл, быстро подвел ее к кровати и подтолкнул. – Тяжелее, чем тебе казалось. Обман – дело непростое.
– Ты поэтому меня отослал?
– Я решил, что с тебя вполне достаточно. Как я не раз говорил, ты в нашем деле пока новичок.
Гревилл склонился над распростертой на покрывале Аурелией и начал раздевать ее с ловкостью няни. Он помог ей надеть ночную рубашку, протянул щетку и зубной порошок, и пока Аурелия чистила зубы, вытащил из ее волос шпильки и расчесал спутанные локоны.
Аурелия забралась под одеяло, все еще удивляясь тому, как сильно она устала. Но когда Гревилл склонился над ней, чтобы поцеловать, она посмотрела в его темные глаза, светившиеся странным теплом, и подумала: «Он назвал меня «любовь моя». Никогда раньше это слово не срывалось с губ полковника, сэра Гревилла Фолконера. Он хоть знает, что сказал это? Вспомнит ли свои слова?»
С этой мыслью она начала засыпать, а когда Гревилл скользнул к ней под одеяло и обнял ее, повернулась к нему, устроилась у него на плече и окончательно уснула, чувствуя, что находится в полной безопасности и под надежной защитой.
– Эта женщина никогда не выходит из дома без собаки, если она пешком или верхом, – сказал Мигель, украдкой наблюдая за хозяином. Дон Антонио вел себя непривычно беспокойно. Он выслушивал доклад своего помощника, расхаживая из угла в угол по комнате. – Я ее, конечно, не преследую, но слежу внимательно.
Дон Антонио резко повернулся и подошел к окну, которое выходило на улицу.
– Мы обнаружили в доме кого-нибудь, представляющего для нас интерес?
– Кроме ребенка, никого, сэр. Не было никаких странных уходов и появлений, которые бы указывали нам на…
– Не будь глупее, чем ты есть, Мигель, – едко оборвал его хозяин. – Ты что, в самом деле, думаешь, что человек, настолько опытный и умелый, как Аспид, будет в открытую пользоваться своим домом как центром шпионской сети? Предполагается, что ты сам достаточно опытен, чтобы замечать вещи, которые должны остаться незамеченными.
– Да… да, конечно, дон Антонио. – Мигель покраснел. – Но я могу поклясться, что ничего такого нет.
Дон Антонио молча оценивающе посмотрел на него долгим взглядом. Потом сел у камина в кресло с подголовником и уже спокойнее произнес:
– Ну, хорошо. Если ты клянешься, я готов поверить тебе на слово.
Мигель расцвел от такого редкого доверия.
– Что будем делать дальше, сеньор?
Хозяин нахмурился.
– До сих пор Аспид не подал виду, что расколол мое прикрытие. Пока он верит дезинформации, полученной от нашей сети в Мадриде, и считает, что мы планируем обычную миссию сбора информации, будем действовать в точности так, как намеревались. Совершенно очевидно, что они думают, будто наше открытое прибытие в Дувр является частью операции по сбору информации. И то, что он явился на суаре к донне Бернардине посмотреть на меня, шаг вполне логичный.
Дон Антонио начал выстукивать рубиновым кольцом по деревянному подлокотнику кресла какой-то рваный ритм, негромко говоря:
– Но наш друг несколько облегчил нам задачу своей женитьбой. Я всегда считал, что, несмотря на твое неоспоримое мастерство в своей профессии, Мигель, вполне вероятно, что Аспид сможет противостоять твоей технике. Он человек необычный. Или же каким-нибудь образом сделает так, чтобы не попасться к нам в руки живым. Но женщина и ребенок живут под его защитой. Странное бремя для такого превосходного профессионала, если подумать. И я надеюсь, что оно обеспечит нам брешь в его броне. Мы будем работать с женщиной, а не с Аспидом и посмотрим, выдержит ли он ее муки с такой же легкостью, с какой, несомненно, выдерживал бы свои. А когда мы получим от него то, что нам требуется, убьем их обоих.
Он закинул ногу на ногу и посмотрел на Мигеля, покручивая на черной бархатной ленте свой монокль.
– Может быть, ты уже догадался, почему на это задание отправили меня, друг мой?
Мигель не стал долго раздумывать и строить догадки.
– Потому что вы самый лучший, сэр, – просто ответил он.
Дон Антонио кивнул и благожелательно согласился:
– Да, друг мой, думаю, что так оно и есть. Но это не главная причина, дорогой мой Мигель. Я очень тщательно выбираю себе задания, и у меня была очень личная причина, чтобы взяться именно за это. – Его лицо исказилось мрачной гримасой. – Я не прощаю другим своих неудач.
– Конечно, дон Антонио.
– Особенно своих. – Он поджал губы. – В отличие от многих моих сослуживцев я ни разу не скрещивал шпаги с Аспидом. Но мне бы это удалось, не перехитри он меня однажды… и поверь мне, Мигель, никому не удастся перехитрить меня дважды. – Особая мягкость его голоса только подчеркивала свирепость данного заявления.
Мигель, соглашаясь, торопливо закивал.
– Вы самый лучший, дон Антонио, – с благоговением повторил он.
Начальник, похоже, его не услышал. Дон Антонио продолжал почти мечтательно:
– Аспид–это единственный человек, которого нельзя недооценивать. Он долгие годы наносил значительные разрушения нашим сетям… Вот почему мы больше не можем к нему приноравливаться, это недопустимо, – добавил он с едва заметной усмешкой. – Однако остается вопрос: будет ли в данном случае лучший представитель Испании достойным соперником этому англичанину? – Дон Антонио, рассеянно нахмурившись, смотрел, как раскачивается на бархатной ленте его монокль, словно тот его гипнотизировал. Потом перехватил ленту и опустил монокль в карман жилета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85