земском и
городском.
Евреи перестали допускаться к участию в земских собраниях и избирательных
съездах. (Но это не относилось к многочисленным земским служащим по
найму, в частности, к врачам).
Участие в городском самоуправлении было ограничено известным процентом
для гласных городских дум (не больше одной трети общего числа гласных), а на
должность городского головы евреи вообще не могли быть избираемы.
Но в то же время никаких ограничений для выборов евреев в члены
Государственной Думы и Государственного Совета не существовало и евреи-
депутаты были во всех четырех Государственных Думах, а один еврей,
Вейнштейн, был даже членом Государственного Совета по выборам и
принимал участие в его заседаниях наряду с высшими сановниками Российской
империи.
Воинская повинность.
За все время своего пребывания на территории Речи Посполитой Польской
евреи воинской повинности не несли, ни в мирное время, ни во времена войны.
Вместо прямого участия в обороне страны они платили особый налог,
освобождавший их от службы в войсках.
Не призывались они и в войска России, после того, как стали ее подданными.
Рекрутская повинность, обязательная для всех "податных" сословий (мещан,
ремесленников, купцов) заменялась для евреев особым денежным сбором,
взимаемым с еврейских общин-"кагалов" - мест постоянного жительства
евреев.
Но в 1827 году этот порядок был изменен. Именным указом императора
Николая 1 для евреев были введены правила об отбывании рекрутской
повинности натурой.
Кого сдать в рекруты, предоставлялось решить евреям самим, т.е. их
общинам. Правительство требовало только определенное число взрослых,
совершеннолетних мужчин, физически здоровых и не старше 25 лет.
Кто совершеннолетний - решали раввины. По еврейскому закону
совершеннолетие считалось по достижении мальчиком 13 лет и совершения
над ним соответствующего религиозного обряда. Кроме того еврейским
общинам было предоставлено право сдавать в рекруты ("представлять за
себя") пойманных беспаспортных "единоверцев их".
Отсутствие прямого указания, кого надлежит считать совершеннолетним,
равно, как и предоставление права общинам самим решать, кого сдать в
рекруты, открыло широкие возможности для всякого рода злоупотреблений.
Вся тяжесть рекрутчины падала главным образом на беднейшую часть
еврейства, не имевшую ни связей и протекций, ни средств для найма
заместителя.
На "совершеннолетие" тщедушного мальчика, явно неспособного к несению
тяжелой солдатской службы, правительство смотрело сквозь пальцы и на
это обстоятельство не обращало внимания. Главное - чтобы было поставлено
причитающееся число рекрутов.
Надо полагать, это делалось сознательно, в надежде, что еврейского ребенка,
оторванного от родной среды, легче привести к "слиянию с коренным
населением", что, в большинстве случаев, и происходило с теми мальчиками-
солдатами, которые не погибали от разных детских болезней.
Как неспособных носить оружие и в то же время, в большинстве, весьма
музыкальных от природы, их определяли в музыкантские команды, где их
обучали русскому языку и переводили в православие, не спрашивая их согласия.
Или же определяли в специальные школы, где они быстро "обрусевали" и в
дальнейшем несли военную службу, не испытывая никаких ограничений как
евреи по происхождению, ибо в России ограничения существовали только по
признаку религиозному, а не племенному и расовому. Это были так называемые
"кантонисты", многие из которых сделали неплохую карьеру как на военной,
так и на гражданской службе. Вступая в брак с русскими, они полностью
обрусевали и для еврейства были потеряны.
Этот жестокий метод проведения ассимиляционной политики
просуществовал больше четверти столетия и был отменен только в 1856
году.
Ощутительных результатов для ассимиляции всей еврейской массы он не дал:
в "кантонисты" попадал только весьма незначительный процент еврейских
мальчиков.
С введением в России всеобщей воинской повинности все евреи, достигшие 21
года, должны были отбывать ее на общих основаниях и никаких замен не
допускалось.
С другой стороны, при несении военной службы стало применяться к евреям
все больше и больше ограничений: недопущение их на даже низшие командные
должности, не говоря уже о производстве в офицеры, запрещение назначать
евреев-солдат в писари, интендантство, санитарную часть, в пограничную
стражу...
Все эти ограничения только усугубляли и без того отрицательное отношение
евреев к военной службе и они старались всячески от нее освободиться,
нередко исчезая за границу, когда приходил срок явки в Воинское Присутствие,
Правительство на это реагировало наложением денежного штрафа на семью
уклонившегося от призыва, что цели не достигало, но только вызывало
критику не только в еврейских кругах, но и среди широких кругов русской
общественности.
Выход из этого положения некоторые политические деятели
дореволюционной России видели в возвращении к тем временам, когда евреи не
несли военной службы, а облагались специальным за это налогом. Вопрос этот
оживленно дебатировался в соответствующих кругах в период между первой
революцией 1905 года и кануном первой мировой войны, но решения никакого
принято не было, а все ограничения для евреев при прохождении военной
службы остались в силе.
И когда наступила мировая война, у сотен тысяч русских солдат-евреев,
хорошо осведомленных о положении своих единоплеменников в армиях
неприятеля, особенно в Австрийской, не могли не возникнуть мысли и
сравнения, которые мало способствовали их патриотическому подъему и
боевому духу. Ни отрицать это, ни замалчивать не приходится.
Кроме перечисленных выше мероприятий русского правительства, как
ассимиляционно-уравнительного, десегрегационного характера, так и
характера ограничительного, в заключение можно упомянуть и еще одно
распоряжение русского правительства, взволновавшее в свое время всех
"русских подданных иудейского вероисповедания".
В начале 19 века евреи-мужчины носили долгополые, до пят, халаты -
кафтаны, каковые были чем-то вроде национального костюма евреев того
времени. Император Николай 1, любивший вообще порядок и форму, ввел
таковую и для евреев, предписавши и точно определивши, какой длины могут
быть их халаты-кафтаны. Конечно, приказ должен был быть исполнен и
евреи обрезали длинные фалды своей верхней одежды. Так создалась та верхняя
одежда евреев, которая до 1917 года называлась "лапсердак". Но "пейсы" -
локоны на висках, которые носили евреи, остались неприкосновенными до
самой революции 1917 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
городском.
Евреи перестали допускаться к участию в земских собраниях и избирательных
съездах. (Но это не относилось к многочисленным земским служащим по
найму, в частности, к врачам).
Участие в городском самоуправлении было ограничено известным процентом
для гласных городских дум (не больше одной трети общего числа гласных), а на
должность городского головы евреи вообще не могли быть избираемы.
Но в то же время никаких ограничений для выборов евреев в члены
Государственной Думы и Государственного Совета не существовало и евреи-
депутаты были во всех четырех Государственных Думах, а один еврей,
Вейнштейн, был даже членом Государственного Совета по выборам и
принимал участие в его заседаниях наряду с высшими сановниками Российской
империи.
Воинская повинность.
За все время своего пребывания на территории Речи Посполитой Польской
евреи воинской повинности не несли, ни в мирное время, ни во времена войны.
Вместо прямого участия в обороне страны они платили особый налог,
освобождавший их от службы в войсках.
Не призывались они и в войска России, после того, как стали ее подданными.
Рекрутская повинность, обязательная для всех "податных" сословий (мещан,
ремесленников, купцов) заменялась для евреев особым денежным сбором,
взимаемым с еврейских общин-"кагалов" - мест постоянного жительства
евреев.
Но в 1827 году этот порядок был изменен. Именным указом императора
Николая 1 для евреев были введены правила об отбывании рекрутской
повинности натурой.
Кого сдать в рекруты, предоставлялось решить евреям самим, т.е. их
общинам. Правительство требовало только определенное число взрослых,
совершеннолетних мужчин, физически здоровых и не старше 25 лет.
Кто совершеннолетний - решали раввины. По еврейскому закону
совершеннолетие считалось по достижении мальчиком 13 лет и совершения
над ним соответствующего религиозного обряда. Кроме того еврейским
общинам было предоставлено право сдавать в рекруты ("представлять за
себя") пойманных беспаспортных "единоверцев их".
Отсутствие прямого указания, кого надлежит считать совершеннолетним,
равно, как и предоставление права общинам самим решать, кого сдать в
рекруты, открыло широкие возможности для всякого рода злоупотреблений.
Вся тяжесть рекрутчины падала главным образом на беднейшую часть
еврейства, не имевшую ни связей и протекций, ни средств для найма
заместителя.
На "совершеннолетие" тщедушного мальчика, явно неспособного к несению
тяжелой солдатской службы, правительство смотрело сквозь пальцы и на
это обстоятельство не обращало внимания. Главное - чтобы было поставлено
причитающееся число рекрутов.
Надо полагать, это делалось сознательно, в надежде, что еврейского ребенка,
оторванного от родной среды, легче привести к "слиянию с коренным
населением", что, в большинстве случаев, и происходило с теми мальчиками-
солдатами, которые не погибали от разных детских болезней.
Как неспособных носить оружие и в то же время, в большинстве, весьма
музыкальных от природы, их определяли в музыкантские команды, где их
обучали русскому языку и переводили в православие, не спрашивая их согласия.
Или же определяли в специальные школы, где они быстро "обрусевали" и в
дальнейшем несли военную службу, не испытывая никаких ограничений как
евреи по происхождению, ибо в России ограничения существовали только по
признаку религиозному, а не племенному и расовому. Это были так называемые
"кантонисты", многие из которых сделали неплохую карьеру как на военной,
так и на гражданской службе. Вступая в брак с русскими, они полностью
обрусевали и для еврейства были потеряны.
Этот жестокий метод проведения ассимиляционной политики
просуществовал больше четверти столетия и был отменен только в 1856
году.
Ощутительных результатов для ассимиляции всей еврейской массы он не дал:
в "кантонисты" попадал только весьма незначительный процент еврейских
мальчиков.
С введением в России всеобщей воинской повинности все евреи, достигшие 21
года, должны были отбывать ее на общих основаниях и никаких замен не
допускалось.
С другой стороны, при несении военной службы стало применяться к евреям
все больше и больше ограничений: недопущение их на даже низшие командные
должности, не говоря уже о производстве в офицеры, запрещение назначать
евреев-солдат в писари, интендантство, санитарную часть, в пограничную
стражу...
Все эти ограничения только усугубляли и без того отрицательное отношение
евреев к военной службе и они старались всячески от нее освободиться,
нередко исчезая за границу, когда приходил срок явки в Воинское Присутствие,
Правительство на это реагировало наложением денежного штрафа на семью
уклонившегося от призыва, что цели не достигало, но только вызывало
критику не только в еврейских кругах, но и среди широких кругов русской
общественности.
Выход из этого положения некоторые политические деятели
дореволюционной России видели в возвращении к тем временам, когда евреи не
несли военной службы, а облагались специальным за это налогом. Вопрос этот
оживленно дебатировался в соответствующих кругах в период между первой
революцией 1905 года и кануном первой мировой войны, но решения никакого
принято не было, а все ограничения для евреев при прохождении военной
службы остались в силе.
И когда наступила мировая война, у сотен тысяч русских солдат-евреев,
хорошо осведомленных о положении своих единоплеменников в армиях
неприятеля, особенно в Австрийской, не могли не возникнуть мысли и
сравнения, которые мало способствовали их патриотическому подъему и
боевому духу. Ни отрицать это, ни замалчивать не приходится.
Кроме перечисленных выше мероприятий русского правительства, как
ассимиляционно-уравнительного, десегрегационного характера, так и
характера ограничительного, в заключение можно упомянуть и еще одно
распоряжение русского правительства, взволновавшее в свое время всех
"русских подданных иудейского вероисповедания".
В начале 19 века евреи-мужчины носили долгополые, до пят, халаты -
кафтаны, каковые были чем-то вроде национального костюма евреев того
времени. Император Николай 1, любивший вообще порядок и форму, ввел
таковую и для евреев, предписавши и точно определивши, какой длины могут
быть их халаты-кафтаны. Конечно, приказ должен был быть исполнен и
евреи обрезали длинные фалды своей верхней одежды. Так создалась та верхняя
одежда евреев, которая до 1917 года называлась "лапсердак". Но "пейсы" -
локоны на висках, которые носили евреи, остались неприкосновенными до
самой революции 1917 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95