Их носило подавляющее большинство евреев
"черты оседлости", кроме незначительного числа евреев, отошедших от
старых еврейских обычаев.
Результаты и итоги ассимиляционной и ограничительной политики.
Вначале двадцатого столетия, в годы предшествовавшие первой мировой
войне, уже отчетливо выявились результаты той политики, которую вело
русское правительство в "еврейском вопросе".
Кратко можно сказать, что ни длительный период стремления "слить евреев
с коренным населением" мерами поощрительными и десегрегационными, ни
значительно более короткий период разных ограничений успеха не имели и
желаемых результатов не принесли. Русскими патриотами, в том высоком
смысле этого слова, как оно понимается во всем мире, патриотами, о которых
римляне говорили, что для них "дулце ет докорум эст про патрия мори"
(сладостно и почетно умереть за родину) - евреи не стали, кроме
немногочисленных и редких исключений.
Это и неудивительно. Ведь родина для всех евреев всего мира не страна, в
которой они родились, а "Земля Обетованная", мечтой о возвращении в
которую они жили все время своего пребывания в рассеянии. Так их учили с
младенческих лет и в семье, и в "хедерах", и во всем быту еврейских общин.
Отказаться от этой мечты для правоверного еврея (особенно тех времен)
было равносильно отказу от религии своих предков. А это влекло за собой
всеобщее презрение всего еврейства. Сменившего религий оплакивали, как
умершего, что не так редко можно было наблюдать в "черте оседлости",
когда еврей или еврейка "выкрещивались". Плач и рыдания, посыпание пеплом
главу, стоны и причитания неслись из того еврейского двора, которого
постигло такое несчастье.
Кроме теории и мечты о "Земле Обетованной", евреям с младенчества
прививалась мысль об "избранности" еврейского племени-народа, о его
превосходстве во всех отношениях над всеми другими народами мира, в чем
правоверный еврей несмел сомневаться и не сомневался. А это порождало и
питало комплекс супериорности и вело к самоизоляция евреев в местах их
рассеяния.
Если учесть и еще то обстоятельство, что иудейская религия - единственная
в мире религия, неразрывно связанная с расой и кровью (евреем надо родиться,
но им нельзя стать) и к тому же географически точно определяющая, где
находится родина каждого еврея - то станет понятно, почему закончились
неуспехом все ассимиляционные попытки русского правительства.
Только "кантонисты", с детских лет оторванные от семьи и влияния
раввинов, вступавшие в брак с не-еврейками и их потомки полностью
сливались с коренным населением и дали из своей среды немало крупных
деятелей Российской империи.
Португальский еврей, Девриен, занял при Петре Великом один из
ответственнейших в империи постов. Барон Шафиров блестяще вел финансы
при Петре. При Николае 1 министром финансов был граф Канкрин, сын
литовского раввина. Кауфман-Туркестанский проявил себя, как отличный не
только генерал, но и администратор. Генерал Грулев имеет огромные заслуги в
деле изучения Дальнего Востока и Маньчжурии, где, по его указанию, в
выбранном им пункте, был основан город Харбин.
Но все это были только единицы. Большинство же евреев так и не слились с
коренным населением, к чему стремилось и чего добивалось русское
правительство.
Получилось, нечто совсем иное. Получивши образование (в результате
ассимиляционной политики) и будучи лишены возможности занимать
должности в административном аппарате государства на сколько-нибудь
ответственных и руководящих постах (в результате ограничительных
мероприятий), евреи устремились, в культурную и хозяйственную жизнь
России по другим путям и каналам, в чем и преуспели к началу 20-го столетия,
оказывая влияние на всю жизнь государства.
Адвокатура, журналистика, критика, издательское дело, торговля и
промышленность, банковское дело, газеты - все это было широким полем, где
евреи не только смогли развивать свою деятельность, но и влиять в
значительной степени на все стороны жизни государства, оставаясь в то же
время чужеродным телом, органически не обязанным с национальными
интересами России.
Накопивши к концу 19 века значительные капиталы, евреи могли оказывать
значительную поддержку всем начинаниям, которые, по их мнению, могли
быть полезны, в данное время или в будущем, еврейской этнической группе в
России и, наоборот, противодействовать созданию, развитию и успеху тех
начинаний, которые могли евреям принести вред, или материальный, или
моральный ущерб.
В периодическую печать, которая все больше и больше развивалась и
приобретала влияние, евреи устремились с особой энергией, и к началу 1
мировой войны большинство периодической печати России находилось или в
еврейских руках, или под еврейским влиянием и контролем. Этим они
приобрели мощное средство для влияния на настроения широких масс, а тем
самым и на политику государства.
Профессор Соломон Лурье в своей книге, вышедшей в 1922 году
("Антисемитизм в древнем мире") по вопросу о взаимоотношениях евреев с
народами и государствами, в которых они пребывают, пишет следующее:
"1. Местный закон необходимо строго соблюдать, но лишь постольку,
поскольку он не противоречит еще живущим народном правосознании
положениям еврейского закона и поскольку его соблюдение не связано с вредом
для еврейского народа. Таким образом законов, прямо или косвенно
направленных против евреев, во всяком случае соблюдать не следует.
2. Необходимо быть строго лояльным по отношению к государству,
благосклонно относящемуся к евреям. При борьбе двух государств или двух
партий внутри государства надо симпатизировать и, по возможности,
содействовать стороне, более сочувственно относящейся к евреям". (стр.
120)
Хотя эти два правила-инструкции поведения и деятельности евреев в России
никогда и нигде в еврейской печати и печати, находящейся под еврейским
влиянием, не печатались и даже устно на собраниях не обсуждались - тем не
менее их строго придерживалась вся многомиллионная масса евреев - русских
подданных.
За всю свою многовековую жизнь в диаспоре, среди других народов, у евреев
выработался свой, своеобразный подход и оценка всего, что происходит вне
замкнутого круга еврейского племени, что так точно формулировал профессор
Лурье в приведенных выше двух пунктах.
Что бы где ни произошло, в любом государстве, в любой точке земного шара, в
любой области жизни - еврей всегда неизменно задает вопрос: "а как
нашим?"... Иногда громко, вслух, иногда только про себя... И, в зависимости от
ответа, определяет свое отношение к данному событию, государству, народу,
политическому деятелю и партии, к тем или иным проявлениям культурной
жизни того народа, вереди которого он живет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
"черты оседлости", кроме незначительного числа евреев, отошедших от
старых еврейских обычаев.
Результаты и итоги ассимиляционной и ограничительной политики.
Вначале двадцатого столетия, в годы предшествовавшие первой мировой
войне, уже отчетливо выявились результаты той политики, которую вело
русское правительство в "еврейском вопросе".
Кратко можно сказать, что ни длительный период стремления "слить евреев
с коренным населением" мерами поощрительными и десегрегационными, ни
значительно более короткий период разных ограничений успеха не имели и
желаемых результатов не принесли. Русскими патриотами, в том высоком
смысле этого слова, как оно понимается во всем мире, патриотами, о которых
римляне говорили, что для них "дулце ет докорум эст про патрия мори"
(сладостно и почетно умереть за родину) - евреи не стали, кроме
немногочисленных и редких исключений.
Это и неудивительно. Ведь родина для всех евреев всего мира не страна, в
которой они родились, а "Земля Обетованная", мечтой о возвращении в
которую они жили все время своего пребывания в рассеянии. Так их учили с
младенческих лет и в семье, и в "хедерах", и во всем быту еврейских общин.
Отказаться от этой мечты для правоверного еврея (особенно тех времен)
было равносильно отказу от религии своих предков. А это влекло за собой
всеобщее презрение всего еврейства. Сменившего религий оплакивали, как
умершего, что не так редко можно было наблюдать в "черте оседлости",
когда еврей или еврейка "выкрещивались". Плач и рыдания, посыпание пеплом
главу, стоны и причитания неслись из того еврейского двора, которого
постигло такое несчастье.
Кроме теории и мечты о "Земле Обетованной", евреям с младенчества
прививалась мысль об "избранности" еврейского племени-народа, о его
превосходстве во всех отношениях над всеми другими народами мира, в чем
правоверный еврей несмел сомневаться и не сомневался. А это порождало и
питало комплекс супериорности и вело к самоизоляция евреев в местах их
рассеяния.
Если учесть и еще то обстоятельство, что иудейская религия - единственная
в мире религия, неразрывно связанная с расой и кровью (евреем надо родиться,
но им нельзя стать) и к тому же географически точно определяющая, где
находится родина каждого еврея - то станет понятно, почему закончились
неуспехом все ассимиляционные попытки русского правительства.
Только "кантонисты", с детских лет оторванные от семьи и влияния
раввинов, вступавшие в брак с не-еврейками и их потомки полностью
сливались с коренным населением и дали из своей среды немало крупных
деятелей Российской империи.
Португальский еврей, Девриен, занял при Петре Великом один из
ответственнейших в империи постов. Барон Шафиров блестяще вел финансы
при Петре. При Николае 1 министром финансов был граф Канкрин, сын
литовского раввина. Кауфман-Туркестанский проявил себя, как отличный не
только генерал, но и администратор. Генерал Грулев имеет огромные заслуги в
деле изучения Дальнего Востока и Маньчжурии, где, по его указанию, в
выбранном им пункте, был основан город Харбин.
Но все это были только единицы. Большинство же евреев так и не слились с
коренным населением, к чему стремилось и чего добивалось русское
правительство.
Получилось, нечто совсем иное. Получивши образование (в результате
ассимиляционной политики) и будучи лишены возможности занимать
должности в административном аппарате государства на сколько-нибудь
ответственных и руководящих постах (в результате ограничительных
мероприятий), евреи устремились, в культурную и хозяйственную жизнь
России по другим путям и каналам, в чем и преуспели к началу 20-го столетия,
оказывая влияние на всю жизнь государства.
Адвокатура, журналистика, критика, издательское дело, торговля и
промышленность, банковское дело, газеты - все это было широким полем, где
евреи не только смогли развивать свою деятельность, но и влиять в
значительной степени на все стороны жизни государства, оставаясь в то же
время чужеродным телом, органически не обязанным с национальными
интересами России.
Накопивши к концу 19 века значительные капиталы, евреи могли оказывать
значительную поддержку всем начинаниям, которые, по их мнению, могли
быть полезны, в данное время или в будущем, еврейской этнической группе в
России и, наоборот, противодействовать созданию, развитию и успеху тех
начинаний, которые могли евреям принести вред, или материальный, или
моральный ущерб.
В периодическую печать, которая все больше и больше развивалась и
приобретала влияние, евреи устремились с особой энергией, и к началу 1
мировой войны большинство периодической печати России находилось или в
еврейских руках, или под еврейским влиянием и контролем. Этим они
приобрели мощное средство для влияния на настроения широких масс, а тем
самым и на политику государства.
Профессор Соломон Лурье в своей книге, вышедшей в 1922 году
("Антисемитизм в древнем мире") по вопросу о взаимоотношениях евреев с
народами и государствами, в которых они пребывают, пишет следующее:
"1. Местный закон необходимо строго соблюдать, но лишь постольку,
поскольку он не противоречит еще живущим народном правосознании
положениям еврейского закона и поскольку его соблюдение не связано с вредом
для еврейского народа. Таким образом законов, прямо или косвенно
направленных против евреев, во всяком случае соблюдать не следует.
2. Необходимо быть строго лояльным по отношению к государству,
благосклонно относящемуся к евреям. При борьбе двух государств или двух
партий внутри государства надо симпатизировать и, по возможности,
содействовать стороне, более сочувственно относящейся к евреям". (стр.
120)
Хотя эти два правила-инструкции поведения и деятельности евреев в России
никогда и нигде в еврейской печати и печати, находящейся под еврейским
влиянием, не печатались и даже устно на собраниях не обсуждались - тем не
менее их строго придерживалась вся многомиллионная масса евреев - русских
подданных.
За всю свою многовековую жизнь в диаспоре, среди других народов, у евреев
выработался свой, своеобразный подход и оценка всего, что происходит вне
замкнутого круга еврейского племени, что так точно формулировал профессор
Лурье в приведенных выше двух пунктах.
Что бы где ни произошло, в любом государстве, в любой точке земного шара, в
любой области жизни - еврей всегда неизменно задает вопрос: "а как
нашим?"... Иногда громко, вслух, иногда только про себя... И, в зависимости от
ответа, определяет свое отношение к данному событию, государству, народу,
политическому деятелю и партии, к тем или иным проявлениям культурной
жизни того народа, вереди которого он живет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95