Значительная
их часть пребывала или в ссылке, или в эмиграции и до февральского
переворота выступать открыто не могла. Но это не значит, что эта группа
не имела влияния на настроения некоторой части русского еврейства,
формально остававшейся в годы войны лояльной. И не только влияния на своих
соплеменников, но и на многих русских - социалистов и революционеров,
считавших, что только в результате проигранной войны можно надеяться на
свержение режима.
Резюмируя все вышеизложенное, можно без боязни впасть в ошибку,
утверждать, что вся шестимиллионная масса русского еврейства в годы
первой мировой воины была единодушна в своем отрицательном отношении к
режиму Российской Империи и, если и поддерживала некоторые его начинания
во время войны, то только постольку, поскольку эти начинания могли
принести пользу еврейству в близком или более отдаленном будущем, всегда
ставя интересы еврейства на первое место.
Настроения эти не были секретом для русского правительства и верховного
командования и давали основание для сомнений в лояльности евреев, огромное
большинство которых жило в черте оседлости, на территории каковой
происходили военные действия.
Не имея возможности в обстановке военного времени разбираться в каждом
отдельном случае и проверять лояльность евреев, живших в полосе военных
действий, военное командование принудительно выселяло их из этой полосы,
направляя в центральные русские губернии, где евреям до войны
жительствовать не разрешалось.
Этими мероприятиями фактически была упразднена черта оседлости, но, с
другой стороны, принудительное выселение десятков тысяч, нередко в
тяжелых условиях, с недостаточно организованным транспортом, питанием,
медицинским обслуживанием в пути, было встречено евреями, как новая
форма "преследований", а сомнение в их лояльности воспринималось, как
незаслуженное и бездоказательное оскорбление, не только выселяемыми, но и
всем русским еврейством, что усиливало только антиправительственные
настроения.
Таково, в общих чертах, было положение во все годы войны вплоть до
февральской революции.
ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС ОТ ФЕВРАЛЯ ДО ОКТЯБРЯ 1917 ГОДА
В первый же месяц существования Временного Правительства, 21 марта 1917
года, были отменены все ограничительные для евреев законы и распоряжения.
Они во всех отношениях были уравнены со всеми остальными гражданами
России и перед ними открылись широкие возможности ДЛ" самого активного
участия во всех без исключения отраслях общественной и культурной жизни
страны и для замятия любых должностей в правительственном аппарате.
Евреи не заставили себя ожидать и по всем каналам устремились к
руководящим позициям во всех, недоступных им раньше, секторах
общественной и политической жизни России, а также административным
постам.
Четыре еврея стали сенаторами: М. Винавер, Г. Блюменфельд, О. Грузенберг и
И. Гуревич. Городским головой Петрограда - еврей Г. Шрейдер, а Москвы - еврей
О. Минор. В Киеве в 1917 году мы видим заместителем городского головы еврея
- Гинсбурга.
На ответственном посту управляющего делами Временного Правительства в
1917 году находился еврей А.Гальперн. Крупные места в министерстве заняли
евреи: С. М. Шварц, Д. Ю. Далин (Левин), И. М. Ляховецкий (Майский), Я. С.
Новаковский - все социал-демократы - меньшевики-"бундовцы".
Кроме перечисленных выше лиц, немало евреев в "февральский период"
революции (до октябрьского переворота) заняли крупные посты в органах
местного самоуправления.
Но не сенаторские кресла и высокие положения на государственной службе
привлекали евреев, получивших все права. Неустойчивость Временного
Правительства, определившаяся с первых дней его существования, и его
зависимость от самочинно возникших или оформившихся организаций чисто
политических - революционных, предопределяла и ненадежность, и
непрочность постов и положений на государственной службе.
Революционные карьеры делались не в министерствах, а на митингах и
заседаниях советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, быстро
фактически присвоивших себе власть и законодательную, и исполнительную.
Туда и устремилось русское еврейство, со свойственной евреям энергией,
настойчивостью и уверенностью, что они "все знают и все могут".
В то время, в первые месяцы Временного Правительства, на авансцене
политической жизни подвизались, соперничая друг с другом, следующие
революционные партии:
Партия "Социалистов-революционеров", от которой вскоре отпочковалось ее
левое крыло, назвавшее себя "левыми социалистами-революционерами";
Партия "Социал-демократов-большевиков" (открытые "пораженцы");
Партия "Социал-демократов-меньшевиков", стоявшая на "оборонческих"
позициях;
"Бунд" - исключительно еврейские меньшевики - марксисты, не допускавшие в
свою среду не-евреев, но сами весьма активно принимавшие участие в
деятельности общероссийской партии социал-демократов-меньшевиков;
"Анархисты" - последователи учения Кропоткина и Бакунина, требовавшие
упразднения всякой власти вообще. Все названные партии считались
"революционными" в отличие от немногочисленных запуганных
революционными событиями партий "буржуазных", к каковым причислялась
и партия "конституционно-демократическая", переменившая свое название
на "Партию Народной Свободы".
Среднее положение между партиями "революционными" и "буржуазными"
занимала немногочисленная и мало влиятельная партия "народных
социалистов". Для одних она была не достаточно "революционна" - другие,
исходя из ее названия, причисляли ее к партиям "социалистическим".
Группировки, партии и течения "правые", патриотические, были ошеломлены
революцией и пребывали в небытии.
Здесь будет уместно вспомнить, как отнеслось к партиям русское еврейство в
целом. На конгрессе всех еврейских организаций, состоявшемся в первые
месяцы революции, было вынесено решение на предстоящих выборах
(всеобщих, прямых, равных и тайных) не голосовать за партии правее
Народных социалистов. Таким образом, организованное русское еврейство
отказало в поддержке партии "Народной Свободы", в составе которой, равно
как и в центральных партийных органах, было много евреев, образованных и
культурных, но не разделявших революционные идеи и не поддерживавших
революционные методы во внутренней и внешней политике.
В центральных комитетах всех шести революционных партий,
перечисленных выше, евреи составляли подавляющее большинство: от 60 до
80%; а в "Бунде" не было ни одного не-еврея.
Поименные списки членов центральных комитетов этих Шести партий
приведены в части II настоящего труда с обозначением народности каждого
отдельного члена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
их часть пребывала или в ссылке, или в эмиграции и до февральского
переворота выступать открыто не могла. Но это не значит, что эта группа
не имела влияния на настроения некоторой части русского еврейства,
формально остававшейся в годы войны лояльной. И не только влияния на своих
соплеменников, но и на многих русских - социалистов и революционеров,
считавших, что только в результате проигранной войны можно надеяться на
свержение режима.
Резюмируя все вышеизложенное, можно без боязни впасть в ошибку,
утверждать, что вся шестимиллионная масса русского еврейства в годы
первой мировой воины была единодушна в своем отрицательном отношении к
режиму Российской Империи и, если и поддерживала некоторые его начинания
во время войны, то только постольку, поскольку эти начинания могли
принести пользу еврейству в близком или более отдаленном будущем, всегда
ставя интересы еврейства на первое место.
Настроения эти не были секретом для русского правительства и верховного
командования и давали основание для сомнений в лояльности евреев, огромное
большинство которых жило в черте оседлости, на территории каковой
происходили военные действия.
Не имея возможности в обстановке военного времени разбираться в каждом
отдельном случае и проверять лояльность евреев, живших в полосе военных
действий, военное командование принудительно выселяло их из этой полосы,
направляя в центральные русские губернии, где евреям до войны
жительствовать не разрешалось.
Этими мероприятиями фактически была упразднена черта оседлости, но, с
другой стороны, принудительное выселение десятков тысяч, нередко в
тяжелых условиях, с недостаточно организованным транспортом, питанием,
медицинским обслуживанием в пути, было встречено евреями, как новая
форма "преследований", а сомнение в их лояльности воспринималось, как
незаслуженное и бездоказательное оскорбление, не только выселяемыми, но и
всем русским еврейством, что усиливало только антиправительственные
настроения.
Таково, в общих чертах, было положение во все годы войны вплоть до
февральской революции.
ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС ОТ ФЕВРАЛЯ ДО ОКТЯБРЯ 1917 ГОДА
В первый же месяц существования Временного Правительства, 21 марта 1917
года, были отменены все ограничительные для евреев законы и распоряжения.
Они во всех отношениях были уравнены со всеми остальными гражданами
России и перед ними открылись широкие возможности ДЛ" самого активного
участия во всех без исключения отраслях общественной и культурной жизни
страны и для замятия любых должностей в правительственном аппарате.
Евреи не заставили себя ожидать и по всем каналам устремились к
руководящим позициям во всех, недоступных им раньше, секторах
общественной и политической жизни России, а также административным
постам.
Четыре еврея стали сенаторами: М. Винавер, Г. Блюменфельд, О. Грузенберг и
И. Гуревич. Городским головой Петрограда - еврей Г. Шрейдер, а Москвы - еврей
О. Минор. В Киеве в 1917 году мы видим заместителем городского головы еврея
- Гинсбурга.
На ответственном посту управляющего делами Временного Правительства в
1917 году находился еврей А.Гальперн. Крупные места в министерстве заняли
евреи: С. М. Шварц, Д. Ю. Далин (Левин), И. М. Ляховецкий (Майский), Я. С.
Новаковский - все социал-демократы - меньшевики-"бундовцы".
Кроме перечисленных выше лиц, немало евреев в "февральский период"
революции (до октябрьского переворота) заняли крупные посты в органах
местного самоуправления.
Но не сенаторские кресла и высокие положения на государственной службе
привлекали евреев, получивших все права. Неустойчивость Временного
Правительства, определившаяся с первых дней его существования, и его
зависимость от самочинно возникших или оформившихся организаций чисто
политических - революционных, предопределяла и ненадежность, и
непрочность постов и положений на государственной службе.
Революционные карьеры делались не в министерствах, а на митингах и
заседаниях советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, быстро
фактически присвоивших себе власть и законодательную, и исполнительную.
Туда и устремилось русское еврейство, со свойственной евреям энергией,
настойчивостью и уверенностью, что они "все знают и все могут".
В то время, в первые месяцы Временного Правительства, на авансцене
политической жизни подвизались, соперничая друг с другом, следующие
революционные партии:
Партия "Социалистов-революционеров", от которой вскоре отпочковалось ее
левое крыло, назвавшее себя "левыми социалистами-революционерами";
Партия "Социал-демократов-большевиков" (открытые "пораженцы");
Партия "Социал-демократов-меньшевиков", стоявшая на "оборонческих"
позициях;
"Бунд" - исключительно еврейские меньшевики - марксисты, не допускавшие в
свою среду не-евреев, но сами весьма активно принимавшие участие в
деятельности общероссийской партии социал-демократов-меньшевиков;
"Анархисты" - последователи учения Кропоткина и Бакунина, требовавшие
упразднения всякой власти вообще. Все названные партии считались
"революционными" в отличие от немногочисленных запуганных
революционными событиями партий "буржуазных", к каковым причислялась
и партия "конституционно-демократическая", переменившая свое название
на "Партию Народной Свободы".
Среднее положение между партиями "революционными" и "буржуазными"
занимала немногочисленная и мало влиятельная партия "народных
социалистов". Для одних она была не достаточно "революционна" - другие,
исходя из ее названия, причисляли ее к партиям "социалистическим".
Группировки, партии и течения "правые", патриотические, были ошеломлены
революцией и пребывали в небытии.
Здесь будет уместно вспомнить, как отнеслось к партиям русское еврейство в
целом. На конгрессе всех еврейских организаций, состоявшемся в первые
месяцы революции, было вынесено решение на предстоящих выборах
(всеобщих, прямых, равных и тайных) не голосовать за партии правее
Народных социалистов. Таким образом, организованное русское еврейство
отказало в поддержке партии "Народной Свободы", в составе которой, равно
как и в центральных партийных органах, было много евреев, образованных и
культурных, но не разделявших революционные идеи и не поддерживавших
революционные методы во внутренней и внешней политике.
В центральных комитетах всех шести революционных партий,
перечисленных выше, евреи составляли подавляющее большинство: от 60 до
80%; а в "Бунде" не было ни одного не-еврея.
Поименные списки членов центральных комитетов этих Шести партий
приведены в части II настоящего труда с обозначением народности каждого
отдельного члена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95