Наступило блаженное успокоение, как будто он сунул палец под ледяную струю.
Мужчина напрягся и начал привставать. Не снимая руки с его плеча, Нельсон сказал:
– Сидите, пожалуйста. Я просто буду очень признателен, если вы помолчите.
Женщина шевельнулась, и Нельсон коснулся ее спины.
– Сидите, сидите, – сказал он. – Простите за беспокойство.
Нельсон вернулся на свое место. Вообще-то он предпочитал простодушные вестерны сороковых – пятидесятых годов, без новомодных иронических наворотов. А тут создатели от души поглумились над жанром. Поначалу герой действительно защищал поселенцев от богатого злодея-соседа, по одному отстреливая его приспешников. Закончилось это грандиозной перестрелкой, в которой герой уложил негодяя, однако после этого сам занял его место, став фактическим диктатором маленькой долины. Впрочем, Нельсон решил, что не даст испортить себе свободный вечер, и старался получать от зрелища простое детское удовольствие: немногословные мужчины, лошади, открытые пейзажи и яростные всплески насилия.
В зале зажегся свет. Нельсон заметил, что пожилые супруги тревожно на него оглядываются. Муж держался за горло и сипел. Нельсон торопливо подошел.
– Вам плохо? – спросил он.
Женщина с расширенными от ужаса глазами обняла мужа, словно пытаясь защитить. Мужчина потер горло и задвигал губами, но наружу вырвался только сдавленный хрип.
– Что вы с ним сделали? – прошипела женщина.
У Нельсона снова заныл палец. Он схватил мужчину за плечо.
– Вы можете дышать? Скажите что-нибудь, если можете.
Мужчина издал вопль, и снова словно холодная волна пробежала у Нельсона по пальцу. Он отдернул руку.
– Матерь Божия, – выговорил мужчина. – Чего вам от нас надо?
Нельсон отступил на шаг.
– Н-ничего, – выговорил он.
– Можно нам идти? – дрожащим голосом спросила женщина.
– Идти? – удивился Нельсон. – Конечно. Фильм кончился. Я просто…
Мужчина и женщина вскочили, цепляясь друг за друга, и тут же замерли. Нельсон загораживал им проход.
– Простите. – Он попятился, но они уже перелезли через кресла на соседний ряд и побежали к выходу.
– Что там такое? – спросила Бриджит, когда Нельсон вернулся к ней.
– Понятия не имею, – отвечал Нельсон, но палец его горел ледяным огнем.
4. НЕЛЬСОН СПУСКАЕТСЯ В АД
Утром в понедельник на Мичиган-авеню к нему снова прицепился Фу Манчу. Бомж плелся сзади целый квартал, выкрикивая:
– Ноябь, твою мать, а я без пальта. Холодно, твою мать.
Он шел в нескольких шагах от Нельсона в грязной джинсовой жилетке, размахивая голыми ручищами. Волосы у него были подвязаны грязным красно-бело-синим платком.
– Некоторые небось в польтах, – бубнил Фу Манчу. – Им небось есть куда идти. Могли бы и поделиться с бездомным.
Нельсон ускорил шаг. Палец подергивало. Он допил обезболивающее; доктор сказал, что таблетки больше не понадобятся. На повороте Фу Манчу отстал.
На обеденной перемене Нельсон зашел в жилищную администрацию. Тихая полная афро-американка посмотрела на компьютерный экран через нижние половинки бифокальных очков.
– Ваш контракт кончается, – сказала она.
– Знаю, но…
– Боюсь, что с ним кончается и ваше право на предоставление жилья. – Женщина взглянула на экран и добавила: – Профессор.
– Я надеялся, – сказал Нельсон, – что существует какой-нибудь льготный срок…
Женщина сурово взглянула на него через верхние половинки очков.
– Боюсь, что нет, сэр. Вам придется освободить жилье к первому января.
– Но это всего через шесть недель.
Палец горел. Надо было послать Бриджит. Она бы поскандалила, не смущаясь, что администраторша – женщина и черная.
– Может быть, не найдется желающих на наш дом, – осенило Нельсона, – и можно подождать, пока…
– Сэр. – Женщина сняла пальцы с клавиатуры. – У нас очередь на шесть месяцев вперед.
Палец ожгло огнем.
– Можно что-нибудь сделать? – спросил Нельсон, морщась от боли.
Женщина вздохнула.
– Только если вам снова дадут часы.
Повинуясь внезапному порыву, Нельсон накрыл ее ладонь правой рукой. Что я делаю? Она попыталась вырваться, но он только крепче сжал ее пальцы и сказал:
– Пожалуйста, проверьте еще раз. Вдруг вы что-то неправильно прочли. Мне казалось, дом записан на нас до мая.
По пальцу разлилась приятная прохлада. Нельсон убрал руку.
Глаза у женщины остекленели. Что я сделал?… Нельсон готов был вскочить и бежать, но женщина заморгала, как будто впервые его увидев.
– Вам дурно? – спросил Нельсон.
Женщина молча повернулась к экрану и положила руки на клавиатуру.
Нельсон сдвинулся на край стула и забормотал извинения.
– Ошибка. – Женщина подняла голову.
– Простите, – начал Нельсон, привставая. – Мне не следовало…
– Кто-то неправильно внес данные. – Застучали клавиши. – Вы можете жить в доме до первого мая.
Нельсон замер. Сердце его колотилось.
– Это точно?
– Да. – Женщина развернула к нему экран и показала на светящуюся голубую полоску. – Вот видите, дом записан на вас до конца весеннего семестра.
Нельсон заморгал. Он испытывал стыд и одновременно пьянящую радость. Палец гудел.
– Спасибо, – сказал Нельсон, краснея.
– Не за что. – Женщина пожала плечами. – Я только делаю то, что записано в компьютере.
– Как тебе это удалось? – спросила Бриджит, когда муж вернулся домой. Абигайл носилась по комнате кругами. Нельсон тоже протанцевал круг, легко переступая через безголовых кукол, расколотые кубики с алфавитом, исчирканные детские книжки. Бриджит, разведя руки, смотрела на них обоих.
– Уговорил, – сказал Нельсон. Абигайл с размаху врезалась ему в живот, но Нельсон легко подхватил ее и закинул себе на спину.
– Уговорил?! – У Бриджит брови поползли вверх.
– Ну да. – Палец молчал, однако Нельсон отчетливо помнил жгучую боль и внезапное облегчение, которое он испытал, взяв администратора за руку. Нет, ерунда. Этого не может быть.
Абигайл лезла по отцу, цепляясь за его волосы и пытаясь вскарабкаться на плечи.
– Папа будет лестницей! – вопила она.
– Ну, если это так просто, – сказала Бриджит, – попросил бы заодно снизить квартплату.
Нельсон резко повернулся. Абигайл качалась на нем, как обезьяна. Он смотрел на деревья за стеклянной раздвижной дверью, чтобы Бриджит не видела его выражения. К лицу прихлынула кровь. Ему и в голову не пришло еще о чем-нибудь просить. Может, в пальце и впрямь есть что-то такое… особенное. Впрочем, пользоваться этим было бы нечестно. Слова Бриджит его раздосадовали. Абигайл разжала руки, и Нельсон ее поймал.
– Спать, – сказала Бриджит.
– Я уложу. – Неся дочь горизонтально, как таран, Нельсон пошел по лестнице.
– Нельсон, – окликнула жена, и он остановился. Абигайл извивалась у него на руках.
Бриджит нагнала их на лестнице и поцеловала дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Мужчина напрягся и начал привставать. Не снимая руки с его плеча, Нельсон сказал:
– Сидите, пожалуйста. Я просто буду очень признателен, если вы помолчите.
Женщина шевельнулась, и Нельсон коснулся ее спины.
– Сидите, сидите, – сказал он. – Простите за беспокойство.
Нельсон вернулся на свое место. Вообще-то он предпочитал простодушные вестерны сороковых – пятидесятых годов, без новомодных иронических наворотов. А тут создатели от души поглумились над жанром. Поначалу герой действительно защищал поселенцев от богатого злодея-соседа, по одному отстреливая его приспешников. Закончилось это грандиозной перестрелкой, в которой герой уложил негодяя, однако после этого сам занял его место, став фактическим диктатором маленькой долины. Впрочем, Нельсон решил, что не даст испортить себе свободный вечер, и старался получать от зрелища простое детское удовольствие: немногословные мужчины, лошади, открытые пейзажи и яростные всплески насилия.
В зале зажегся свет. Нельсон заметил, что пожилые супруги тревожно на него оглядываются. Муж держался за горло и сипел. Нельсон торопливо подошел.
– Вам плохо? – спросил он.
Женщина с расширенными от ужаса глазами обняла мужа, словно пытаясь защитить. Мужчина потер горло и задвигал губами, но наружу вырвался только сдавленный хрип.
– Что вы с ним сделали? – прошипела женщина.
У Нельсона снова заныл палец. Он схватил мужчину за плечо.
– Вы можете дышать? Скажите что-нибудь, если можете.
Мужчина издал вопль, и снова словно холодная волна пробежала у Нельсона по пальцу. Он отдернул руку.
– Матерь Божия, – выговорил мужчина. – Чего вам от нас надо?
Нельсон отступил на шаг.
– Н-ничего, – выговорил он.
– Можно нам идти? – дрожащим голосом спросила женщина.
– Идти? – удивился Нельсон. – Конечно. Фильм кончился. Я просто…
Мужчина и женщина вскочили, цепляясь друг за друга, и тут же замерли. Нельсон загораживал им проход.
– Простите. – Он попятился, но они уже перелезли через кресла на соседний ряд и побежали к выходу.
– Что там такое? – спросила Бриджит, когда Нельсон вернулся к ней.
– Понятия не имею, – отвечал Нельсон, но палец его горел ледяным огнем.
4. НЕЛЬСОН СПУСКАЕТСЯ В АД
Утром в понедельник на Мичиган-авеню к нему снова прицепился Фу Манчу. Бомж плелся сзади целый квартал, выкрикивая:
– Ноябь, твою мать, а я без пальта. Холодно, твою мать.
Он шел в нескольких шагах от Нельсона в грязной джинсовой жилетке, размахивая голыми ручищами. Волосы у него были подвязаны грязным красно-бело-синим платком.
– Некоторые небось в польтах, – бубнил Фу Манчу. – Им небось есть куда идти. Могли бы и поделиться с бездомным.
Нельсон ускорил шаг. Палец подергивало. Он допил обезболивающее; доктор сказал, что таблетки больше не понадобятся. На повороте Фу Манчу отстал.
На обеденной перемене Нельсон зашел в жилищную администрацию. Тихая полная афро-американка посмотрела на компьютерный экран через нижние половинки бифокальных очков.
– Ваш контракт кончается, – сказала она.
– Знаю, но…
– Боюсь, что с ним кончается и ваше право на предоставление жилья. – Женщина взглянула на экран и добавила: – Профессор.
– Я надеялся, – сказал Нельсон, – что существует какой-нибудь льготный срок…
Женщина сурово взглянула на него через верхние половинки очков.
– Боюсь, что нет, сэр. Вам придется освободить жилье к первому января.
– Но это всего через шесть недель.
Палец горел. Надо было послать Бриджит. Она бы поскандалила, не смущаясь, что администраторша – женщина и черная.
– Может быть, не найдется желающих на наш дом, – осенило Нельсона, – и можно подождать, пока…
– Сэр. – Женщина сняла пальцы с клавиатуры. – У нас очередь на шесть месяцев вперед.
Палец ожгло огнем.
– Можно что-нибудь сделать? – спросил Нельсон, морщась от боли.
Женщина вздохнула.
– Только если вам снова дадут часы.
Повинуясь внезапному порыву, Нельсон накрыл ее ладонь правой рукой. Что я делаю? Она попыталась вырваться, но он только крепче сжал ее пальцы и сказал:
– Пожалуйста, проверьте еще раз. Вдруг вы что-то неправильно прочли. Мне казалось, дом записан на нас до мая.
По пальцу разлилась приятная прохлада. Нельсон убрал руку.
Глаза у женщины остекленели. Что я сделал?… Нельсон готов был вскочить и бежать, но женщина заморгала, как будто впервые его увидев.
– Вам дурно? – спросил Нельсон.
Женщина молча повернулась к экрану и положила руки на клавиатуру.
Нельсон сдвинулся на край стула и забормотал извинения.
– Ошибка. – Женщина подняла голову.
– Простите, – начал Нельсон, привставая. – Мне не следовало…
– Кто-то неправильно внес данные. – Застучали клавиши. – Вы можете жить в доме до первого мая.
Нельсон замер. Сердце его колотилось.
– Это точно?
– Да. – Женщина развернула к нему экран и показала на светящуюся голубую полоску. – Вот видите, дом записан на вас до конца весеннего семестра.
Нельсон заморгал. Он испытывал стыд и одновременно пьянящую радость. Палец гудел.
– Спасибо, – сказал Нельсон, краснея.
– Не за что. – Женщина пожала плечами. – Я только делаю то, что записано в компьютере.
– Как тебе это удалось? – спросила Бриджит, когда муж вернулся домой. Абигайл носилась по комнате кругами. Нельсон тоже протанцевал круг, легко переступая через безголовых кукол, расколотые кубики с алфавитом, исчирканные детские книжки. Бриджит, разведя руки, смотрела на них обоих.
– Уговорил, – сказал Нельсон. Абигайл с размаху врезалась ему в живот, но Нельсон легко подхватил ее и закинул себе на спину.
– Уговорил?! – У Бриджит брови поползли вверх.
– Ну да. – Палец молчал, однако Нельсон отчетливо помнил жгучую боль и внезапное облегчение, которое он испытал, взяв администратора за руку. Нет, ерунда. Этого не может быть.
Абигайл лезла по отцу, цепляясь за его волосы и пытаясь вскарабкаться на плечи.
– Папа будет лестницей! – вопила она.
– Ну, если это так просто, – сказала Бриджит, – попросил бы заодно снизить квартплату.
Нельсон резко повернулся. Абигайл качалась на нем, как обезьяна. Он смотрел на деревья за стеклянной раздвижной дверью, чтобы Бриджит не видела его выражения. К лицу прихлынула кровь. Ему и в голову не пришло еще о чем-нибудь просить. Может, в пальце и впрямь есть что-то такое… особенное. Впрочем, пользоваться этим было бы нечестно. Слова Бриджит его раздосадовали. Абигайл разжала руки, и Нельсон ее поймал.
– Спать, – сказала Бриджит.
– Я уложу. – Неся дочь горизонтально, как таран, Нельсон пошел по лестнице.
– Нельсон, – окликнула жена, и он остановился. Абигайл извивалась у него на руках.
Бриджит нагнала их на лестнице и поцеловала дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110