Нельсон со стоном встал, отпихнув Витины брюки и свитер. Шатаясь, подошел к двери и выглянул в коридор. Сердце все еще колотилось, перед глазами плыли круги.
Лампы в коридоре по-прежнему мигали, но как-то странно: каждая зажигалась, когда Вита проходила под ней, и тут же снова гасла. Вита шла, словно в луче мигающего прожектора, чеканя шаг и размахивая сумкой. Ее волосы развевались, ее член подрагивал.
У Нельсона подкосились ноги. Он схватился за косяк и услышал нечто такое, от чего боль в пальце испарилась, а по спине пробежал мороз. Он не был уверен точно, но ему показалось, что Вита Деонне смеется.
На обед Бриджит приготовила «говядину Веллингтон», картофель дофин и зеленый горошек под соусом мирепуа. Абигайл и Клара недоверчиво пялились в свои тарелки.
– Ты просил приготовить что-нибудь попроще, милый! – весело оправдывалась Бриджит.
После обеда, в подвале, Нельсон проверил почту. Карта литературной Англии над компьютером превратилась в одно влажно поблескивающее пятно, из которого выглядывали только кончик Корнуолла, Гернси и Шетландские острова.
Пришло письмо от Виктории с одним словом: «Ну?»
Нельсон побарабанил пальцами по столу. Плечо еще ныло. Справиться с Витой оказалось сложнее, чем он думал. «Мне не следует больше встречаться с ней наедине, – решил он, – лучше на людях, где-нибудь в оживленном месте».
Он поднял руки над клавиатурой и улыбнулся себе. Пальцы застучали по клавишам.
«Увидимся вечером в субботу, – написал он Викторинис. – У Вейссмана в гостях».
16. РЕЗНЯ В НОЧЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА
Мортон Вейссман жил в уютном старом районе с длинными улицами и огромными вековыми деревьями. Большинство соседей были такие же профессора, люди его поколения – пожилые и просто старики с молоденькими женами, в благополучных домах – массивные книжные шкафы, богатый бар, пара-тройка на удивление маленьких детей, – где вели интеллектуальную чиверовскуюжизнь, очерченную «Нью-Йорк тайме», «Нью-йоркским книжным обозрением» и «Национальным общественным радио». Сегодня, когда Нельсон с Бриджит подъехали на своей дребезжащей развалюхе, улица смахивала на рождественскую открытку: старые клены сплетали ветви на фоне звездного неба, заснеженные дворики озаряли окна гостиной или фонари над крыльцом, там и сям на заметенном газоне высился снеговик, слепленный детьми какого-нибудь профессора от второй жены, бывшей аспирантки.
– Ой, Нельсон. – Бриджит сжала мужу руку, глаза ее блеснули в темноте. – Правда, замечательно жить на такой улице?
Нельсон улыбнулся. Аромат духов в тесной машине немного возбуждал. Услышав, что муж возьмет ее на факультетский праздник, Бриджит бросилась ему на шею. Они не были на предыдущих трех, чем Бриджит не уставала его попрекать, – но теперь это не имело никакого значения.
Под пальто у Бриджит было шикарное черное платье с открытыми плечами, подчеркивающее грудь и бедра. Когда вечером она впервые вышла к Нельсону в этом платье, склонив голову набок и поправляя бретельки, он заключил, что нечаянное прикосновение на прошлой неделе было не совсем уж во вред.
Псевдотюдоровский особняк Вейссмана сиял в лучах небольших прожекторов, незаметно укрытых по кустам. По обеим сторонам улицы блестели в свете фонаря над крыльцом ряды автомобилей. Нельсон припарковался и обошел машину, чтобы поддержать Бриджит за пальцы, пока та на цыпочках выбиралась через снег на дорожку. Здесь она взяла мужа под руку и включила парадно-выходную улыбку. Нельсон, не стуча, толкнул тяжелую дубовую дверь, однако в прихожей задержал Бриджит, чтобы осмотреть диспозицию.
Прямо перед ними была широкая лестница на второй этаж, а слева, в гостиной, в приглушенном свете среди пухлых диванов и кресел толпились на ковре младшие преподаватели и лекторы – оценивая друг друга, молча прикидывая собственные перспективы, изничтожая коллег у них за спиной. Сквозь толпу шла, удаляясь от Нельсона, Миранда Делятур в мерцающем алом платье; волосы ее были зачесаны вверх, длинная шея обнажена. Все – и мужчины, и женщины – либо украдкой поглядывали на нее, либо в открытую таращились.
Нельсон перевел взгляд налево – здесь, в столовой, на длинном столе горели в ряд высокие красные свечи и теснились блюда с сахарными леденцами, плюшками, нарезанными овощами и копчеными сосисками. В дальнем конце небольшой горной грядой стояли бутылки – бурбон, водка, тоник. Свечи бросали теплые отблески на обшитые дубом стены. У стола в два ряда толпились аспиранты, делая вид, что непринужденно закусывают, а на самом деле жадно поглощая дармовую еду; при этом они нервно озирались, словно газели на водопое – не идут ли более крупные животные. Где-то в глубине дома Элла Фицджеральд пела «Ошалевшая, очумевшая».
– Нельсон! – Морт Вейссман вприскочку выбежал из гостиной, раскинув большие руки. – И ваша прелестная супруга… э… м-м…
– Бриджит! – Она склонила голову набок и лучезарно улыбнулась профессору. – Спасибо огромное, что пригласили нас.
Вейссман взял ее за плечи и заглянул в расстегнутый воротник пальто.
– Прелестно, – хрипло выговорил он, не сводя масляных глаз с ее бюста. – Великолепно!
Долгое время празднование Валентинова дня у Вейссмана происходило циклически, в соответствии с чередованием семейных и холостяцких периодов в его жизни. В семейные годы прием готовился загодя – с гирляндами по стенам, салонными играми, роскошным столом и очередной улыбающейся хозяйкой, которая всем этим занималась. Сам Вейссман председательствовал в алой кофте поверх рубашки с галстуком. Между браками, в сезон охоты, Вейссман не утруждал себя развешиванием гирлянд, салонными играми и сложной готовкой – все заказывалось в ресторане, свет был приглушеннее, музыка – громче, а сам хозяин встречал гостей в узких брюках и рубахе с открытым воротом. Однако время, когда он еще мог заманить в постель аспирантку или привлекательно выглядел в открытом и узком, давно миновало. Сегодня Мор-тон был в смокинге с алым галстуком и, хотя в тусклом свете нельзя было сказать наверняка, кажется, закрасил седину. Он обнял Бриджит и слюняво чмокнул ее в шейку, закрыв глаза и прижимаясь щекой к волосам. Бриджит, ослепительно улыбаясь потолку, закатила глаза к Нельсону. Тот положил горящий палец на руку Вейссману.
– Помогите ей снять пальто, Морт.
Вейссман отшатнулся, моргая, и Бриджит позволила высвободить себя из пальто. Нельсон, взяв жену под локоть, шагнул в сторону. Вейссман по-прежнему ел глазами ее спину.
– Где все, Морт? – спросил Нельсон. Вейссман, не сводя глаз с Бриджит, двумя руками мял воротник ее пальто.
– Все значительные, – произнес он влажным сорокаградусным шепотом, бросая на Нельсона быстрый взгляд, – дальше, в кабинете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110