– На какое заседание? – Лайонел продолжал борьбу внутри пиджака. Сам пиджак был явно ему велик, а рука-ва – узки и коротки, так что он никак не мог продеть руки в манжеты. Судя по всему, пиджак был с чужого плеча, вероятно, с деканского.
– М-м, отборочной комиссии… – Держать тяжелую дверь было трудно, у Нельсона заныла рука.
– М-м. – Лайонел покраснел и закусил губу. – От-от-отменили, – буркнул он, протискивая в манжеты короткие, бледные, как сосиски, пальцы.
– Отменили? – Рука у Нельсона начала дрожать.
– Вы не получили записку? – Лайонел просунул в манжеты запястья, щелкнул выключателем и посмотрев на Нельсона. Тот отступил еще на шаг. Дверь захлопну-лась и загудела, как басовый камертон. Лайонел вытащил из кармана связку ключей.
– Какую записку? – Палец снова заболел.
– В которой говорится «Собрание отменили». – Лай онел повернул ключ в замке и, подвинув Нельсона пле чом, направился к лифту.
– Отменили? – повторил Нельсон.
– Здесь эхо? – Лайонел широким пальцем вдавил кнопку лифта, и двери сразу открылись. Он вошел в ка бину и нажал кнопку первого этажа, взглядом пытаяс пригвоздить Нельсона к месту. Когда двери уже закрыва лись, Нельсон увидел в кармане гроссмаулевского пиджа ка большой, сложенный пополам университетский кон-верт. Лайонел проследил его взгляд и поспешно прикрыл конверт локтем.
Палец вспыхнул с невиданной прежде силой. Нельсо прыгнул к лифту. Лайонел метнулся к панели и ребром ладони вдавил несколько кнопок сразу, однако Нельсон всунул руку между дверьми и отжал их силой. Он вошел в кабину, высокий, плечистый. Сердце его колотилось.
Лайонел вжался в противоположный угол Кабина пошла вниз.
– Что в конверте, Лайонел? – Нельсон тяжело дышал. От боли в пальце его бросило в пот. Он понимал, что возвышается над Лайонелом, и это было приятно. –
Куда вы едете?
– Не ваше дело, – шепнул Лайонел, глотая слова и выкатывая глаза.
Нельсон схватил Лайонела за липкое запястье. Палец сразу остыл.
– Попробуй еще раз, – сказал Нельсон.
Заседание комиссии, как выяснилось, перенесли в «Пандемониум». Коротышка Лайонел, скользя и оступаясь, семенил по обледенелой дорожке, стараясь обогнать долговязого Нельсона. Чтобы его безволосые запястья не торчали из рукавов, он ссутулился и втянул руки, опасливо оглядываясь на каждом шагу. Нельсон избегал скользких дорожек и шел рядом с тротуаром, ритмично пробивая галошами снег.
В конверте, как рассказал ему Гроссмауль в лифте, лежали рукописные заметки декана о трех кандидатах, собранные в телефонных разговорах с друзьями и бывшими студентами. Сеть осведомителей была у Антони Акулло шире, чем у Дж. Эдгара Гувера. Всякий слушок, инсинуация, сплетня, весь компромат, который он смог найти, – все было в этом конверте, а ведь речь шла о соискателях, которым он благоволил. Он предпочитал работать со своими заметками, а не с резюме и рекомендательными письмами.
– Пожалуйста, не говорите ему, – взмолился Лайонел через плечо, выйдя под яркие фонари на краю университетского городка. – Не говорите, что я вам сказал. Нельсон потопал ногами, стряхивая с галош снег, схватил Лайонела за кожаные подмышки и переставил с тротyapa на дорогу. Он перевел дрожащего коротышку через улицу, практически вытащив его из-под мчащегося автобуса, и на другой стороне снова поставил на бордюр.
– Пропустите меня вперед, – умолял Лайонел, приплясывая па цыпочках. – Или назад! Только пусть никто не видит, что мы пришли вместе.
Однако Нельсон был непреклонен. Он протащил Лайонела через толпу и втолкнул в залитую светом, влажную духоту ресторана.
Антони Акулло и отборочная комиссия собрались в помещении, отделенном от зала большим окном; за шум ной студенческой толкотней комиссия восседала в раме перед большим круглым столом, как рембрантовские магистраты купеческой гильдии. Если считать стол циферблатом, то Акулло сидел точно на двенадцати часах, Вик тория Викторинис и Миранда Делятур – слева и справ от него на десяти и двух соответственно. Напротив, на четырех и восьми часах, сидели Стивен Майкл Стивенс спящий, и Марко Кралевич с Лотарингией Эльзас. Как потенциальный кандидат, Лотарингия не имела права присутствовать в комнате, но кто бы сказал об этом Кралевичу?
Канадская Писательница сидела на шести часах спиной к окну – поводя руками, читала что-то с лежащего на столе листка.
Нельсон зигзагом отконвоировал Лайонела между тесно стоящими столиками и, не стуча, втолкнул его в дверь. Канадская Писательница застыла на полуслове и полужесте. Все глаза устремились на вспотевшего Гроссмауля. За его спиной Нельсон закрывал дверь.
– Вы опоздали, – сказал Акулло. Одна его лапища упиралась костяшками в стол рядом с крошечной чашечкой эспрессо, другую он поднял к свету и внимательно изучал свой маникюр.
– Я… – начал Лайонел.
– Мы… – начал Нельсон.
Акулло взмахом руки велел им замолчать и кивну Канадской Писательнице.
– Спасибо, – сказала она и принялась читать вслух хвалебное рекомендательное письмо, не сводя с председателя ясных глаз. Вылитый миссионер, читающий Писание дикарскому вождю.
Все стулья были заняты, поэтому Нельсон протиснулся к стене, оставив Лайонела стоять в одиночестве. Мортон Вейссман, официальный вице-председатель комиссии, отсутствовал. Миранда еще не притронулась к бокалу. На тарелке перед Викторинис лежала половинка кроваво-красного королька и шкурка от другой половины. Слева от нее Стивен Майкл Стивенс спал сидя, несмотря на то мю кто-то поставил перед ним чашку тройного капуччино. Его плечи под дивной красоты свитером в цветах Африканского Национального конгресса ритмично вздымались. Прямо перед Нельсоном сидели Кралевич и Лотарингия Эльзас. Профессор Эльзас была в своей всегдашней униформе: длинная юбка и мешковатый свитер, а вот Кралевич явился сегодня при всех регалиях из «Счастливых дней» – университетская куртка (56-го размера), клетчатая рубашка на пуговицах, джинсы с закатанными манжетами и новехонькие кеды. Марко и Лотарингия, соприкасаясь лбами, ритмично тянули двумя соломинками из одного стакана итальянскую шипучку, исходя нежностью, как Мики Руни и Джуди Гарленд над солодовым молоком. Руки их, вопреки обыкновению, были не друг у друга на коленях, но лежали вместе на зачитанном экземпляре «Надзора и наказания» Фуко.
Затравленно обернувшись, Лайонел отодвинулся от Нельсона еще на несколько дюймов. Тем временем Нельсон встретился глазами с Мирандой; та тряхнула головой и легонько сузила глаза. Викторинис медленно взглянула на Нельсона из-за черных круглых очков, ее бескровные губы не шелохнулись.
Канадская Писательница читала письмо с выражением, как будто декламировала стихи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110