Вейссман глянул на Нельсона.
– Записку о… текущей ситуации?
– Да.
– Получил.
– Нет надежды, что наш друг по переписке уйдет тихо. – Акулло согнул пальцы. – Он все отрицает.
– Вы с ним говорили? – Вейссман подался вперед. – С нашим общим приятелем?
Акулло мотнул головой в сторону Нельсона.
– Не могу сейчас ничего сказать.
– Конечно. – Вейссман тоже взглянул на Нельсона. – Прошу простить.
– Посмотрите свое расписание, найдется время сегодня во второй половине дня? Надо поговорить.
– Конечно. Разумеется. Как можно скорее. Акулло поднял руки и отступил назад.
– Договоритесь с Лайонелом. Я попросил его освободить мне вторую половину дня.
– Обязательно. – Вейссман облизнул губы и указал на Нельсона. – Антони, вы, конечно, знаете моего друга Нельсона Гумбольдта?
Акулло повернулся к Нельсону. Тот постарался выдавить улыбку. Палец припекало сильнее.
– С отрезанным пальцем… – промолвил Акулло. – Как он?
– Спасибо, гораздо лучше, – сказал Нельсон.
Акулло выставил ладонь, как будто предлагал ее Нельсону, и тот вынул руку из-под стола. Боль отдавалась аж до плеча, и он закусил губы, чтобы не вскрикнуть. Однако Антони сложил пальцы пистолетом и прищелкнул, словно стреляя в Нельсона.
– Козлов – к суду. Верно?
Декан по-волчьи ухмыльнулся, повернулся на дорогих каблуках и пошел прочь. За столиком
Миранда со скучающим видом ковырялась вилкой в салате.
– Простите, Нельсон, – шепнул Вейссман. – Факультетские дела. Вернее, ЧП.
– Что-то случилось? – Нельсон под столом потер палец. Боль немного отпустила.
– Вам беспокоиться не о чем. – Вейссман улыбнулся.
Оба замолчали и посмотрели в тарелки. Вейссман едва притронулся к своей, Нельсон съел салат с гренками подчистую. Похоже, ленч закончился, а он так и не выяснил, в чем дело.
– Нельсон, – Вейссман подался вперед и сцепил руки на столе, – мне жаль, что в последние года два наши пути несколько разошлись. Разумеется, я виню себя, но груз моих обязанностей…
Он остановился, чтобы Нельсон мог сказать: нет, что вы, я тоже виноват. Однако Нельсон протянул слишком долго, и в результате они заговорили одновременно.
– Позвольте мне. – Вейссман поднял руку. – Дело в том, Нельсон, что я очень остро переживал ваше отсутствие. Можно, я буду говорить прямо, рискуя смутить нас обоих?
– М-м…
– Чего мне больше всего недоставало, – начал Вейссман, откидываясь и глядя поверх Нельсоновой головы, – это интеллектуальных, бесед, которые мы с вами когда-то вели. Моя проблема в эти дни – мне уже не достаются лучшие аспиранты. Нет, боюсь, вы не сможете это оспорить. – Он поднял руку и закрыл глаза, хотя Нельсон ничего не сказал. – Если быть до конца искренним, мне достаются хромые и убогие, в смысле интеллекта. Даже лучшие из молодежи… – Вейссман, кроме шуток, приложил руку к груди, – не заинтересованы в сохранении высших достижений слова и мысли. И я их понимаю. Наука – это самопожертвование, думаю, вы-то меня поймете. Эго значит – добровольно склониться перед великими умами прошлого, отдать им свою жизнь, как я. – Он поднял глаза к потолку и продекламировал: – Я внимаю только вечному существу, принципу красоты… и памяти великих людей.
Вейссман на миг закрыл глаза, словно охваченный сильным чувством, но тут же снова взглянул на Нельсона.
– Однако мы живем в нарциссическое время, друг мой. Почему бы талантливым молодым людям не увлечься теорией, которая, как они сами говорят, выдвигает критика на первое место, более того, ставит его выше творца? Кто может их винить, если образец личных достижений в нашем безумном мире не одинокий художник, в безвестности служащий истине и красоте – я не стыжусь, Нельсон, не стыжусь всерьез произносить эти слова! – но популярные певцы, киноактеры и даже преступники. Мой Бог, Нельсон, в наши дни достаточно кого-нибудь красочно убить, и вам обеспечен контракт на книгу, фильм и выступления в ток-шоу. Я не религиозен – во всяком случае, в традиционном смысле, – но что-то толкает меня сказать, что это конец света. Безусловно, постмодернистская теория и убийцы-ньюсмейкеры – знаки грядущего Апокалипсиса.
– Мне тоже вас не хватало, Морт, – выдавил из себя Нельсон.
– Ну да. – Вейссман просветлел. – Вот почему я удивился и даже немного обрадовался, увидев, что Викторинис взяла вас под свое крыло.
Он в упор посмотрел на Нельсона. Тот молчал. Перед глазами у него плыло. Так вот она, разгадка!
– Разумеется, мое осуждение не распространяется на Викторинис, – донесся голос Вейссмана. – Видит Бог, у нас были разногласия, но, если отбросить сафическую пропаганду, я не верю, что ее сердце лежит к постмодернизму. Когда-то эта женщина писала очень толковые работы по викторианцам и романтикам.
Нельсон заморгал; лицо Вейссмана вновь обрело четкость. Так вот из-за чего эта встреча: у Вейссмана сложилось впечатление, что на Обеденный семинар Нельсона пригласила заведующая базовым отделением. Без сомнений, он слышал, что Викторинис взяла Нельсона обратно и даже прибавила ему пару групп – нехарактерная для нее доброта. Пропащие Мальчишки видели, как Нельсон и Викторинис беседовали на восьмом этаже, и наверняка сообщили об этом своему предводителю. Нельсон как таковой Вейссмана не интересует; профессор просто хочет знать, что затеяла Викторинис.
– Конечно, мне не следует об этом говорить, – Вейссман скромно потупился, – но я имел небольшой разговор с нашей la belle dame sans merci – когда же это было? – с неделю тому назад. Не смею утверждать, что это решило дело – я первый сознаюсь, что женский ум, не говоря уж о лесбийском фаллосе, для меня загадка, – да это и не важно. Очень любезно со стороны Виктории подыскать для вас что-то в наше время затягивания поясов и бюджетных ограничений…
Палец у Нельсона вспыхнул с новой силой. Он знал, что Вейссман врет. Оставалась одна загадка: неужели Вейссман не догадывается, что Нельсон знает? Или ему настолько все равно?
– Спасибо. – Нельсон сложил руки на груди.
– Мне просто хотелось бы, чтобы факультет мог сделать для вас больше, – сказал Вейссман.
– Не исключаю, что и может.
Подошел официант со счетом. Вейссман, не взглянув, положил на поднос кредитную карточку.
– Пусть факультет заплатит за угощение, ладно? – Вейссман подмигнул. – Я знаю, как трудно молодому семьянину. Каждый пенни на счету.
Когда Нельсон помогал наставнику надеть пальто, его раскаленный палец прошел в полудюйме от шеи Вейссмана. Помахав Акулло и Миранде, Вейссман двинулся мимо столиков и через толпу в вестибюле. Нельсон поспешал следом.
– Профессор Гумбольдт! – воскликнул Вейссман, когда они вышли на морозный тротуар. – Не пропадайте больше! Я получил огромное удовольствие от сегодняшней встречи. – Небрежно сжимая перчатки левой рукой, он протянул Нельсону правую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110