– Маллой Антилл, – сказала наконец Миранда, тряхнув черной гривой.
Пенелопа вскрикнула. Джейк-студент вздохнул и отвел глаза. Имя Маллоя Антилла, специалиста по постколониальным исследованиям, занимавшего сейчас персональный профессорский пост имени Сесила Родса в Колумбии, было у всех на слуху.
– Господи, – прошептала Пенелопа. – А он приедет? А денег у нас хватит?
– Ну, – заговорщицки шепнула Миранда. – Антони говорит, всегда можно укрупнить группы и уволить часть
лекторов.
Пенелопа от волнения забыла про сигарету. Дюймовый столбик пепла повис, дымя, как автомобильная покрышка. Студент сморщился и замахал рукой, отгоняя дым.
– Я разговариваю, Джерри, – одернула его Пенелопа. Потом Миранде: – Что скажет Виктория?
– Даже она понимает, что Маллой Антилл стоит пятнадцати – двадцати преподавателей литкомпозиции. I
Палец у Нельсона вспыхнул. Ему представилось, как Линда Прозерпина бредет по кабинкам бомбоубежища, раздавая розовые уведомления, словно кексики из коробки.
– И что после этого светит Вите или Лотарингии? – сказала Пенелопа. – Вы приглашаете исследователя такого масштаба, и он, строго говоря, выпивает весь кислород.
Миранда изящно сделала вульгарный жест, грациозно повернув руки ладонями вверх и свернув пальцы, как будто предлагая Пенелопе две сливы.
– Пусть выкусят.
– Хватит. Этого. Дерьма. – Джейк-студент подался вперед, выхватил у Пенелопы сигарету, засыпав пеплом ее салат, и затушил бычок в переполненной пепельнице.
Воздух над столиком застыл в неподвижности. Обе женщины изумленно смотрели на Джейка. Тот стоял, весь красный, и дрожал от ярости. Нельсон спрятался за журнал, потом выглянул. Джейк шваркнул салфетку на стол. В глазах у него стояли слезы.
– Я – личность, леди. У меня есть чувства. Неужели вы считаете, что меня можно просто использовать и выбросить? Неужели я вам совсем безразличен?
Ресторан смолк. Пенелопа вздохнула и, склонив голову, снизошла до юноши.
– Ну, Джош, ты ведь не хочешь завалить мой курс?
– Я – Джейк! – выкрикнул мальчик, чуть не плача. – Дж-е-й-к! Джейк! – Он схватил со стула куртку и бросился прочь, виляя узкими бедрами между тесно поставленными столами. Все оборачивались ему вслед.
Пенелопа снова закурила.
– Джейк. – Она покусала губы. – Рифмуется со «стейк».
Тут подошла официантка со счетом. Миранда протянула ей факультетскую кредитную карточку. «Думаю, мы можем считать это деловой встречей», – сказала она. Обе женщины встали и влезли в пальто.
Нельсон принялся листать журнал, как будто в поисках чего-то определенного. Он поймал себя на том, что пялится в личное объявление («Ханна Арендт ищет своего Мартина Хайдеггера, в высшей степени образованного, увлекающегося политикой и культурой, любящего кошек, некурящего»). Когда он поднял глаза, Миранда и Пенелопа уже протискивались между столиков к дверям.
Нельсон заерзал на стуле, высматривая официантку, сложил журнал и взял со стула куртку. Официантка куда-то запропастилась. Он бросил на стол десятидолларовую бумажку и устремился вдогонку женщинам, с нейлоновым хрустом протискиваясь между столами. Дамы прощались на тротуаре, и Нельсон едва не налетел на них. Профессор Делятур затягивала пояс на узкой талии, профессор О давила окурок носком туфли.
– Я читаю Делеза только за границей, – говорила Пенелопа.
Миранда рассмеялась, и Нельсон – высоченный, в оранжевой парке – постарался сделаться незаметным. Он посмотрел на небо, поискал в кармане перчатки, сосредоточенно застегнул парку.
– Итак, – сказала Пенелопа, по-девичьи понижая голос, – ты все-таки пойдешь в этом году к Морту?
Миранда пожала плечами.
– Антони всегда ходит, из жалости, – сказала она, встряхивая волосами. – Так что и я, наверное, пойду.
Дамы захихикали, как общежитские девчонки, чмокнули друг друга в щечку и разошлись в разные стороны.
Нельсон, поколебавшись, устремился за Мирандой. Их разделяло шагов двадцать. Галоши скрипели, парка шуршала; он снова ощущал себя десятилетним мальчишкой, идущим из школы вслед за величавой краснощекой фермерской дочкой. Он не знал, чего хочет от Миранды; не знал даже, хватит ли ему духу заговорить. Впрочем, они ведь не просто коллеги, они в одной комиссии, и он вправе знать, как продвигаются поиски и кто именно нужен факультету. Разве не должен он это выяснить ради Виты? В конце концов, ее назначение на волоске.
На мгновение показалось, что Миранда свернет в «Пандемониум», где заседает с придворными ее любовник, но она просто обходила встрепанного студента. Нельсон чуть не споткнулся, узнав Джейка – тот рыдал и легонько бился головой об стену. Миранда снова пошла быстрее, сунув руки в карманы. Нельсон тащился за ней, восхищаясь перетянутой талией и упругой ритмичной походкой. Он облизнул губы, прикидывая, как к ней обратиться: Миранда? профессор Делятур? И как представиться: вы, наверное, меня помните, я… член отборочной комиссии? Профессор Гумбольдт? Нельсон? Первый Убийца?
– Прикинь, – произнес совсем рядом чей-то голос. – Бля натуральная.
Нельсон резко повернулся. Рядом с ним шел Фу Манчу, красными глазами оглядывая Миранду с ног до головы. Несмотря на холод, он по-прежнему был в джинсовой жилетке; живот обтягивала черная майка с надписью большими белыми буквами: «ОТВАЛИТЕ, Я ИЗ ТЕХАСА».
Нельсон отпрянул к витрине; Фу Манчу никогда не подходил к нему так близко. Бомж остановился и осклабился, блеснув металлическим клыком. У него не хватало одного переднего зуба.
– Она тебе не по карману, приятель. Уж лучше отдай денежки мне.
Палец у Нельсона вспыхнул. Круто развернувшись на резиновых каблуках, он быстро пошел прочь. Кровь прихлынула к лицу, уши горели. Он послушал, не идет ли бомж следом. Нет, Фу Манчу остался стоять, хихикая – омерзительный звук, что-то среднее между надсадным кашлем и предсмертным хрипом.
Миранда тем временем исчезла из виду. Нельсону казалось, что он еще различает стук ее каблучков, но видел впереди только незнакомых прохожих.
– Ты ни в жисть ее не догонишь, паскуда! – крикнул Фу Манчу, смеясь.

***
Утро Рождества выдалось веселым и морозным, как и положено. То, что в этом году Бриджит и Нельсон смогли купить детям хорошие подарки, ничуть не повлияло на Клару и Абигайл. Они все равно в пять утра запрыгнули к родителям в постель, все равно рвали обертки, не глядя, какой подарок чей. И к восьми утра итог был обычный: игрушки Абигайл лежали сломанные, почти все подарки Клары – главным образом дорогие – валялись в углу, а она самозабвенно играла с самой дешевой мелочевкой. Сейчас это оказалась пластмассовая ирландская дудочка, из которой Клара выдувала однообразный пронзительный звук, покуда ее сестрица черным карандашом исчиркивала одну за другой страницы в большой красочной книжке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110