ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Шел снег, и за падающими снежинками дом (оригинальное творение Фрэнка Ллойда Райта) освещенным прямоугольником выдавался над склоном холма. Сзади мерцали городские огни. Нельсону захотелось повернуть назад, но палец припекало, и он, в парадных ботинках, двинулся вверх по обледенелой дороге – два шага вперед, шаг назад.
– Нельсон! – послышалось из темноты, и он чуть не упал. Покуда Нельсон силился восстановить равновесие на скользкой дороге, чья-то рука схватила его за локоть и потащила в неглубокий сугроб за кустом. Не успел он и охнуть, как оказался лицом к лицу с Мортоном Вейссманом.
– Морт, какого!…
– Вы как раз вовремя! – хрипло прошептал Вейссман. Глаза его блестели, изо рта несло виски. – Я не могу найти выгодную точку!
Он поглядел вверх на теплый свет из гостиной. Пальцы его теребили парку, на груди висел полевой бинокль.
– Здесь нет места, откуда можно было бы наблюдать незаметно. Правда, я еще не пробовал зайти с другой стороны. – Вейссман повернулся к дому. Нельсон вырвался из его слабой хватки и огляделся, потом развернул старика за плечи и схватил за руки. Вейссман был без перчаток, ладони его заледенели. Палец у Нельсона гудел от жара.
– Морт, где ваши перчатки?
– Но вы!… – Глаза у Вейссмана вспыхнули. – Вы можете проникнуть внутрь! Сойти за одного из них! Вы можете пробраться… в самое чрево зверя! Я – нет. Меня не пригласили. – Он сглотнул. – «Во всей Англии не наберется трех смельчаков, которые бы не были повешены. Один из них полнеет и старится…» – Его глаза налились слезами, он зашатался.
Еще раз взглянув на дом, Нельсон закинул руку Вейссмана себе на плечо.
– Где ваша машина, Морт? Где вы припарковались?
Оказалось, что Вейссман приехал на такси. Нельсон повел старика назад, к «тойоте», усадил на пассажирское сиденье, отыскал перчатки и натянул ему на руки, словно своей дочери.
– Нельсон, вы наш последний шанс, – хрипло, умоляюще шептал Вейссман. – Судьба литературы на нашем факультете, в Мидвесте… Господи, Нельсон, возможно, во всей Северной Америке – зависит от вас! Варвары не просто у ворот, Нельсон, они в пиршественном зале, прожирают наше наследство! Бросают кости на пол! Едят руками!
Нельсон, кривясь от запаха перегара, снял перчатку. Палец коснулся дряблой старческой кожи. От него пробежала искра.
– Спите, Морт, – сказал Нельсон.
На крыльце перед домом он остановился перевести дыхание и потоптался, стряхивая с ботинок снег, потом позвонил. Открыла прислуга, серолицая узкогрудая женщина в простом синем платье.
– Добрый вечер! – выпалил Нельсон.
Палец горел; он испугался, что сейчас придется ее уговаривать, однако женщина без единого слова посторонилась, впуская гостя в прихожую. К тому времени, как Нельсон снял парку, прислуга уже исчезла, так что он сам отыскал шкаф и запихнул туда куртку.
Он с опаской двинулся по коридору, увешанному произведениями азиатского искусства, на мерцание свечей и певучий голос дженнифер менли. В дверях Нельсон замялся, дженнифер и отборочная комиссия сидели за длинным столом в гостиной. Пламя свечей отражалось в огромном, во всю стену, окне, дженнифер приглушенным голосом досказала свою историю. Все грохнули. Нельсон, превозмогая боль в пальце, бочком шагнул в гостиную. Веселье тем временем улеглось, менли, сидевшая спиной к Нельсону, увидела его отражение в окне и с улыбкой обернулась.
– Нельсон! – мелодично вскричала она. – Как приятно!
Остальные, продолжая улыбаться, повернулись в его сторону. Нельсон, пойманный в их коллективный взор, как бомбардировщик в лучи прожекторов, вошел в гостиную. Стол был застелен скатертью, полотняные салфетки в тон торчали аккуратными пирамидками. Посреди стола горели три свечи, их пламя мерцало в бокалах и винной бутылке, вспыхивало на серебряных подносах, солонках и перечницах. Стивен Майкл Стивенс не спал, хотя и позевывал. Лотарингия Эльзас в длинном черном платье с открытыми плечами и Марко Кралевич в apr?s ski – ботинки, лыжные штаны, роскошный свитер – сидели на противоположных концах стола, явно очень довольные, несмотря на успех менли. Виктория Викторинис была без очков, глаза ее сияли; она казалась даже хорошенькой, с ниткой жемчугов на шее и в мерцающей шелковой блузке. Сам декан восседал во главе стола в белой рубашке без ворота и кожаном жилете – Великий Человек У Себя Дома. При виде Нельсона он с самым живым разочарованием повернулся к менли.
– Что за херня? – спросил Акулло. – Вы уже уезжаете?
Пустых мест за столом не было. Гроссмауль отсутствовал, миссис Акулло, судя по всему, тоже. «Это хорошо, – подумал Нельсон, – я смогу сказать Бриджит, что декан не пригласил даже собственную жену».
– Конечно, нет! – воскликнула дженнифер. – Нельсон просто опоздал к обеду! Правда, дорогой?
Нельсону пришлось выдержать свирепый взгляд Акулло. В следующий миг декан раскинул руки, приглашая его к столу, и Нельсон с облегчением выдохнул.
– Садитесь рядом со мной! – дженнифер поманила Нельсона к себе. Она сидела справа от Акулло, поэтому он отодвинул от стены стул – еще одно оригинальное творение Фрэнка Ллойда Райта – и втиснулся между менли и Кралевичем. Словно по команде, вошла серая домоправительница с салфеткой, бокалом, чашкой, блюдцем и серебряным прибором. Акулло сам налил ему вина – что-то из собственного подвала, названия в тусклом свете было не разобрать, – и Нельсон взял бокал, чувствуя жжение в пальце.
– дженнифер, – Акулло, не глядя, через плечо отдал бутылку серой домоправительнице, – вы говорили…
дженнифер возобновила рассказ. Серая женщина внесла суп – страккьятеле, обильно посыпанный петрушкой – и под одобрительный гул принялась разливать его по тарелкам. Акулло, сам великолепный рассказчик, обрел в кандидатке свою ровню, менли сплетничала об одной из самых известных феминисток. Она была в полной мере наделена остроумием, способностью нагнетать напряжение, умением вовремя подвести финал.
Нельсон чувствовал себя подростком, которого впервые усадили за стол со взрослыми, и благоразумно помалкивал. Впрочем, это не помешало ему заметить, что, собственно, происходит: дженнифер менли кладет свой рассказ к ногам Акулло, как золотой слиток. Она уже получила работу, и это ее приданое, вено, магарыч. За то, что она предоставит Акулло прямой доступ к личной жизни ведущих теоретиков, ей обеспечена пожизненная гарантия работы и почти шестизначный годовой доход.
– И что сказала Фв анческа? – прощебетала Лотарингия Эльзас. Она цвела, совершенно очарованная соперницей.
– Ничего! – выдохнула дженнифер менли. – Покраснела.
– Читатель, я вышла за нее замуж, – восхищенно протянула Лотарингия Эльзас.
Публика снова грохнула. Акулло смеялся сдержанно, зато Виктория Викторинис вся осветилась, словно бумажный фонарик, и скромно приложила к губам салфетку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110