Я четко знаю виновника вашего
так называемого горя. Второе. Здесь чувствуется неплохая
комбинация. И третье... Вы живете один?
- Один... Уже восемь лет. Муся, моя супруга, чтоб она
гикнулась, ушла от меня в двадцать третьем...
- Это хорошо. Я буду жить у вас.
- Пожалуйста, живите себе на здоровье, - умоляюще
произнес Суржанский. - Только найдите мне партбилет. Заклинаю
вас, товарищ Бендер.
- Конечно найду, - уверенно пообещал Остап. - Ваша
книжица теперь для меня стала путеводной звездой. Как говорил
друг моего детства Мишель Буане, начало комбинации есть. Карты
розданы. Игроки расселись. Командовать игрой буду я. Звучит
талантливая фантазия для фортепиано c оркестром. Аплодисментов
не жалеть! Ничего, взойдет солнце и перед нашими воротами! Ну
же, шире шаг! Ведите меня в свой замок, благородный барон в
изгнании!
Глава VII СОННЫЙ ДОМИК ПАРТИЙЦА СУРЖАНСКОГО
Некоторое время спустя две фигуры появились в Студенческом
переулке. Исполкомовский барон в изгнании и его молодой
спаситель подходили, обнявшись, к сонному домику, построенному
из горизонтально уложенных бревен в духе классической колхозной
архитектуры: двускатная крыша, покосившийся фундамент и
расхлябанные наружные ставни.
На глазах Ираклия Давыдовича показались первые за
несколько последних дней лишений счастливые слезы.
- Я знаю, как этот тип стал владельцем "Карт-бланша", -
прошепелявил он, учтиво открывая дверь.
- Меня это не интересует, - сухо промолвил Остап, -
пока не интересует, так будет точнее. Расскажите о состоянии
его сегодняшних дел. В частности, о его связях c исполкомом,
местными деловыми кругами и банком.
- Деловыми кругами? Вы смеетесь! Дела теперь всюду в
упадке. От старого уже почти ничего не осталось. Ключников -
это и есть "деловые круги" нашего города. Его терпят только
потому, что он напрямую связан c товарищем Канареечкиным.
- Это кто?
- Председатель исполкома...
- И что же?
- Скоро и "Карт-бланш" сожрут. Читали последние
постановления? Хотя... что я говорю? Вы же...
В домике Суржанского оказалось три комнаты. Вся обстановка
в доме свидетельствовала о том, что его хозяин был холостяком.
На выбеленных известкой стенах висели многочисленные портреты
партийных и государственных деятелей. Дощатый пол был окрашен в
светло-коричневый цвет. Пол был грязный. В первой комнате возле
окна стояли кровать и письменный стол. Вторая комната, которая,
судя по всему, функционировала как спальня или как еще черт
знает что, была меблирована железной кроватью. Постель имела
беспорядочный вид. Дверь в третью комнату оказалась закрытой.
- А вы, соломенный вдовец, неплохо устроились.
Остап радовался в душе, что ему повезло в этом богом
забытом Немешаевске.
- А что в той комнате?
- Это комната моей бывшей супруги, - поспешно ответил
Суржанский. - Вам, правда, у меня нравится?
- Да. Типичное жилье советских партийцев, не обремененных
семейными узами. Для полного комфорта не хватает настенных
часов c кукишем.
- А почему вас заинтересовал "Карт-бланш" и Ключников,
чтоб его мухи поели?
- Ираклий Давыдович, пока вопросы задавать буду я! А вы
будете отвечать. Так как именно мне вы обязаны своим будущим
спасением, - нервно ответил Остап. - И вообще, долго я тут c
вами пестоваться не намерен. Будете плохо себя вести, - Бендер
улыбнулся, - превращу ваш дом в виварий, а подопытным кроликом
назначу вас.
Тут Ираклий Давыдович сжался в комок, вытаращил глаза,
начал ими дергать, после чего поводил взглядом сначала по
комнате, затем по Остапу, и, наконец, понял, что его спаситель
просто пошутил. Изобразив на своем круглом лице светлую улыбку,
партиец нежно проворковал:
- Да-да-да. Я просто так спрашиваю... чтоб разговор
поддержать. Вы не поймите меня правильно.
- Просто так только кошки плодятся, - c некоторой
насмешливой ноткой в голосе заметил Остап. - Какие лично у вас
имеются связи в исполкоме?
- У меня? Лично?
- Кто у вас в исполкоме заведует регистрацией
предприятий? Как получить разрешение на изготовление печати?
- По поводу регистрации - это к Ключникову, - зашептал
Суржанский. - Он там весь орготдел скупил. А печать можно
изготовить в мастерской на улице Хлюпкина-Спаскина. Напротив
типографии.
- Типографии? В этом убогом городе есть типография? - c
оскорбительной вежливостью поинтересовался Остап.
- А вы как думали? Недавно выстроили. Директором там у
нас значится э... Леонид Маркович Курочкин. Прямо скажу,
взяточник до мозга костей.
- Это хорошо, что взяточник.
Остап потер руки и несколько минут сидел в задумчивости.
- Итак, Ираклий Давыдович, пишите отношение из исполкома
в типографию. Не мне вас учить: "Дано сие тому-сему
(такому-сякому) в том, что ему разрешается то да се, что
подписью и приложением штемпеля удостоверяется". Ясно?
- Сейчас напишу. Я, товарищ Бендер, для вас все сделаю.
Только умоляю - найдите мне билет партийный.
- Вы что, не понимаете? Я только этим и занимаюсь.
После этих слов партиец Суржанский окончательно
растворился в высоком интеллекте великого комбинатора. Поэтому,
малую толику погодя, он воскликнул бархатным контральто:
- Большое человеческое спасибо, товарищ Бендер!
Глава VIII ОФИЦИАЛЬНЫЙ ВРАЖЕСКИЙ ВИЗИТ
На следующее утро спаситель взял у барона в изгнании
"напрокат" его выходной костюм. Стоя перед большим зеркалом,
атлетически сложенный Остап c удовольствием разглядывал
гражданина c джентльменской прической и коротенькими фартовыми
усиками.
Позавтракав на скорую руку, джентльмен отправился на улицу
Хлюпкина-Спаскина.
Мастерская штемпелей и печатей, как сиамский близнец,
прилипла к одноэтажному обувному магазину, фасад которого был
украшен надписью:
МЫ ОБУЕМ ВСЮ ЕВРОПУ!
Остап порадовался за Европу, но отвернулся от сиамских
близнецов. Он обратился к "Заре социалистической печати".
Солнце било в чистые типографские стекла, и они горели золотом,
отражаясь в зрачках великого комбинатора. Ему показалось, что
там, в этом золоте, возник на мгновение лик Фортуны.
Так стряслось, что бетонный куб немешаевской типографии
"Заря социалистической печати" был построен как раз накануне
тринадцатой Октябрьской годовщины. Здание было до того чистым и
светлым, что в нем вполне можно было проводить конгрессы
Коминтерна.
Внутри типографского куба, кроме производственных
помещений, бухгалтерии и отдела кадров, располагался просторный
кабинет директора Леонида Марковича Курочкина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
так называемого горя. Второе. Здесь чувствуется неплохая
комбинация. И третье... Вы живете один?
- Один... Уже восемь лет. Муся, моя супруга, чтоб она
гикнулась, ушла от меня в двадцать третьем...
- Это хорошо. Я буду жить у вас.
- Пожалуйста, живите себе на здоровье, - умоляюще
произнес Суржанский. - Только найдите мне партбилет. Заклинаю
вас, товарищ Бендер.
- Конечно найду, - уверенно пообещал Остап. - Ваша
книжица теперь для меня стала путеводной звездой. Как говорил
друг моего детства Мишель Буане, начало комбинации есть. Карты
розданы. Игроки расселись. Командовать игрой буду я. Звучит
талантливая фантазия для фортепиано c оркестром. Аплодисментов
не жалеть! Ничего, взойдет солнце и перед нашими воротами! Ну
же, шире шаг! Ведите меня в свой замок, благородный барон в
изгнании!
Глава VII СОННЫЙ ДОМИК ПАРТИЙЦА СУРЖАНСКОГО
Некоторое время спустя две фигуры появились в Студенческом
переулке. Исполкомовский барон в изгнании и его молодой
спаситель подходили, обнявшись, к сонному домику, построенному
из горизонтально уложенных бревен в духе классической колхозной
архитектуры: двускатная крыша, покосившийся фундамент и
расхлябанные наружные ставни.
На глазах Ираклия Давыдовича показались первые за
несколько последних дней лишений счастливые слезы.
- Я знаю, как этот тип стал владельцем "Карт-бланша", -
прошепелявил он, учтиво открывая дверь.
- Меня это не интересует, - сухо промолвил Остап, -
пока не интересует, так будет точнее. Расскажите о состоянии
его сегодняшних дел. В частности, о его связях c исполкомом,
местными деловыми кругами и банком.
- Деловыми кругами? Вы смеетесь! Дела теперь всюду в
упадке. От старого уже почти ничего не осталось. Ключников -
это и есть "деловые круги" нашего города. Его терпят только
потому, что он напрямую связан c товарищем Канареечкиным.
- Это кто?
- Председатель исполкома...
- И что же?
- Скоро и "Карт-бланш" сожрут. Читали последние
постановления? Хотя... что я говорю? Вы же...
В домике Суржанского оказалось три комнаты. Вся обстановка
в доме свидетельствовала о том, что его хозяин был холостяком.
На выбеленных известкой стенах висели многочисленные портреты
партийных и государственных деятелей. Дощатый пол был окрашен в
светло-коричневый цвет. Пол был грязный. В первой комнате возле
окна стояли кровать и письменный стол. Вторая комната, которая,
судя по всему, функционировала как спальня или как еще черт
знает что, была меблирована железной кроватью. Постель имела
беспорядочный вид. Дверь в третью комнату оказалась закрытой.
- А вы, соломенный вдовец, неплохо устроились.
Остап радовался в душе, что ему повезло в этом богом
забытом Немешаевске.
- А что в той комнате?
- Это комната моей бывшей супруги, - поспешно ответил
Суржанский. - Вам, правда, у меня нравится?
- Да. Типичное жилье советских партийцев, не обремененных
семейными узами. Для полного комфорта не хватает настенных
часов c кукишем.
- А почему вас заинтересовал "Карт-бланш" и Ключников,
чтоб его мухи поели?
- Ираклий Давыдович, пока вопросы задавать буду я! А вы
будете отвечать. Так как именно мне вы обязаны своим будущим
спасением, - нервно ответил Остап. - И вообще, долго я тут c
вами пестоваться не намерен. Будете плохо себя вести, - Бендер
улыбнулся, - превращу ваш дом в виварий, а подопытным кроликом
назначу вас.
Тут Ираклий Давыдович сжался в комок, вытаращил глаза,
начал ими дергать, после чего поводил взглядом сначала по
комнате, затем по Остапу, и, наконец, понял, что его спаситель
просто пошутил. Изобразив на своем круглом лице светлую улыбку,
партиец нежно проворковал:
- Да-да-да. Я просто так спрашиваю... чтоб разговор
поддержать. Вы не поймите меня правильно.
- Просто так только кошки плодятся, - c некоторой
насмешливой ноткой в голосе заметил Остап. - Какие лично у вас
имеются связи в исполкоме?
- У меня? Лично?
- Кто у вас в исполкоме заведует регистрацией
предприятий? Как получить разрешение на изготовление печати?
- По поводу регистрации - это к Ключникову, - зашептал
Суржанский. - Он там весь орготдел скупил. А печать можно
изготовить в мастерской на улице Хлюпкина-Спаскина. Напротив
типографии.
- Типографии? В этом убогом городе есть типография? - c
оскорбительной вежливостью поинтересовался Остап.
- А вы как думали? Недавно выстроили. Директором там у
нас значится э... Леонид Маркович Курочкин. Прямо скажу,
взяточник до мозга костей.
- Это хорошо, что взяточник.
Остап потер руки и несколько минут сидел в задумчивости.
- Итак, Ираклий Давыдович, пишите отношение из исполкома
в типографию. Не мне вас учить: "Дано сие тому-сему
(такому-сякому) в том, что ему разрешается то да се, что
подписью и приложением штемпеля удостоверяется". Ясно?
- Сейчас напишу. Я, товарищ Бендер, для вас все сделаю.
Только умоляю - найдите мне билет партийный.
- Вы что, не понимаете? Я только этим и занимаюсь.
После этих слов партиец Суржанский окончательно
растворился в высоком интеллекте великого комбинатора. Поэтому,
малую толику погодя, он воскликнул бархатным контральто:
- Большое человеческое спасибо, товарищ Бендер!
Глава VIII ОФИЦИАЛЬНЫЙ ВРАЖЕСКИЙ ВИЗИТ
На следующее утро спаситель взял у барона в изгнании
"напрокат" его выходной костюм. Стоя перед большим зеркалом,
атлетически сложенный Остап c удовольствием разглядывал
гражданина c джентльменской прической и коротенькими фартовыми
усиками.
Позавтракав на скорую руку, джентльмен отправился на улицу
Хлюпкина-Спаскина.
Мастерская штемпелей и печатей, как сиамский близнец,
прилипла к одноэтажному обувному магазину, фасад которого был
украшен надписью:
МЫ ОБУЕМ ВСЮ ЕВРОПУ!
Остап порадовался за Европу, но отвернулся от сиамских
близнецов. Он обратился к "Заре социалистической печати".
Солнце било в чистые типографские стекла, и они горели золотом,
отражаясь в зрачках великого комбинатора. Ему показалось, что
там, в этом золоте, возник на мгновение лик Фортуны.
Так стряслось, что бетонный куб немешаевской типографии
"Заря социалистической печати" был построен как раз накануне
тринадцатой Октябрьской годовщины. Здание было до того чистым и
светлым, что в нем вполне можно было проводить конгрессы
Коминтерна.
Внутри типографского куба, кроме производственных
помещений, бухгалтерии и отдела кадров, располагался просторный
кабинет директора Леонида Марковича Курочкина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84