Картинки c выставки! Так
вот, они мне не нужны!
Корейко улыбнулся глупейшим образом, пытаясь изобразить на
своем лице: "Верю вам!".
- Чего же вы хотите?
- Отлить конную статую товарища Копыто и установить ее
перед входом в ваше общежитие, - пошутил Бендер. - Поможете?
Для этого мне нужна небольшая бригада скульпторов, пара тысяч
серебряных побрякушек и вы в качестве руководителя проекта!
Корейко усмехнулся.
- Меня вчера сократили. Так что можно заняться и статуей.
- Сократили? - Остап был в приподнятом настроении. -
Вы, наверно, не сдали нормы ГТО, и из-за вас всю бухгалтерию не
допустили к субботнику! Она оказалась в планово-финансовом
тупике! Ай, как нехорошо! Не отчаивайтесь. Последний
безработный в нашей стране уже получил работу, как недавно
сообщила в печати Московская биржа труда. Найдется что-нибудь и
для вас! Сибирь большая!..
- Мне не до смеха, - скривился Корейко.
Тут они подумали разно. Корейко: "Может, в этом портфеле у
него новое дело-компромат?", Остап: "Вот он тот человек,
которому проще отдать деньги, чем объяснить откуда он их взял!
А смотрит-то как! Взгляд гиганта мысли! Ей-богу дыру на мне
протрет!"
Остап погладил на джентльменский манер свои тонкие усики
и, смотря себе под ноги, произнес c повелительной интонацией:
- Ладно, поговорим серьезно. Вы, как мне известно, всеми
вашими фибрами дрожите от страха разоблачения и, обнявши свой
фибровый чемодан, за который, замечу, партия и правительство
были бы вам очень признательны, сидите в норе и смирно
дожидаетесь капитализма. Но этого не случится! В ближайшие
полсотни лет, по крайней мере.
- Что же вы от меня опять хотите? - в душе подпольного
миллионера росло напряжение.
Великий комбинатор подтянул портфель и водрузил его себе
на колени.
"Я так и знал. Компромат!" - вновь пронеслось в голове
экссчетовода.
- Спокойствие, любезный Александр Иванович! Отцвели уж
давно хризантемы в саду... Подзащитного я из вас больше делать
не буду. Если нет возражений, мы сейчас же отправляемся в
Москву. Такси, как говорил Адам Козлевич, уже подан.
Корейко выглянул в окно и, действительно, увидел черную
лакированную крышу "рено".
- Ничего не понимаю. Какая Москва?
- Я предлагаю вам, что не в моих правилах, вступить в
концессию.
- Работать c вами? Да вы смеетесь.
- Александр Иванович, я сын турецко-подданного, то есть
потомок янычаров. Я очень гордый и могу обидеться... Вам
фамилия Оконников, случаем, не знакома?
Корейко невольно охнул.
- Да не трепещите вы! Я не собираюсь по всей республике
трубить о ваших прошлых связях c гражданином Оконниковым.
- Все это как-то закомуристо!
Потомок янычаров встал и поместил свой портфель рядом c
недоеденным салом.
- Вы хотите поближе к телу?! Получите. Вот здесь лежит
отношение, на котором указан номер рассчетного счета. Ничего
особенного, так, обыкновенный номер. Но на этом номере можно
заработать как минимум пять миллионов.
- Ну и зарабатывайте. Я-то здесь причем?
- Вы хотели сказать: "У меня уже есть деньги!". Но
учтите, что за полста лет они превратятся в прах в вашем
задрипанном чемодане. При социализме миллионер - это детская
игра в крысу. Я предлагаю вам комбинацию по вашей части -
небольшое дельце c безналичными рублями.
- И что же?
В этом вопросе уже звучало согласие. Комбинатор
вдохновился.
- Представьте, у нас есть контора. На ее счету - пять
миллионов. Мы их переводим в Москву, откуда они благополучно
летят в один из швейцарских банков.
- Поэтому вам нужен Оконников?
- Да, мне нужны его связи. А c ними все просто:
командировка, поезд, оревуар, шампанское в "Мулен-Руж" и
прогулка по левому берегу Сены до площади Согласия.
- Надо подумать.
- Один мой знакомый из Парижа, Морис Ногес, рассказал мне
как-то грустную историю о коммерсанте-мечтателе. Хотите
послушать?
- Меня мало интересует, что говорят ваши знакомые.
- Молодой бизнесмен, некто Щенков, после ограбления
солидной фирмы "Бенедиктов и К" тоже сказал: "Надо подумать."
На его столе в беспорядке лежали пачки украденных денег,
новенький "вальтер" и разные вещички, доставлявшие их хозяину
немало сексуальных и иных удовольствий. Щенков развалился на
диване и мечтал. И видел он себя богатым, как во сне. Он мечтал
о месте председателя правления банка, которое обязательно себе
купит; он глотал слюни при мысли о длинноногой секретарше,
преданно и нежно подносящей ему чашечку кофе. Он чувствовал,
как бьется его молодое сердце, как яростно струится в жилах
горячая кровь. Он любил деньги и удовольствия. Он думал, что
теперь у него будет все. Но тут распахнулась дверь, c грохотом
ворвались посланные Сигизмундом Апатьевичем Бенедиктовым
молодцы и пристрелили, как собаку, мечтательного коммерсанта.
- Не понимаю, зачем вы все это мне рассказываете, -
пробормотал Корейко.
- А затем, Александр Иванович, что думать надо быстрее.
Мы плывем на одном большом корабле, и не исключено, что это
"Титаник".
- Причем здесь "Титаник"?
Бендер начал терять терпение:
- Притом, что вы вместо газгандского сала будете есть
шницель под брильянтовым соусом из слез на бессрочных каторжных
работах, где-нибудь в пределах Магаданской области, и лет через
десять, как раз за день до того, как будут раздавать конфеты,
сыграете в ящик. Итак, вы хотите близко познакомиться c
магическим словом "сверхприбыль"?
- Суть дела? Только не тяните.
- Хорошо, не буду!
И Остап за несколько минут объяснил подпольному миллионеру
то, что он объяснял Ключникову в течение часа. Свою короткую
лекцию он иногда приправлял оговоркой: "А если вам дым
отечества сладок, устраивайтесь работать пожарником. Все ближе
к пролетариям и все дальше от ОГПУ", предупреждением: "Через
каких-нибудь там пять хозлет вас посадят! Вот тогда-то вы
вспомните мои слова!", лестным отзывом: "Вы умеете изъясняться
осторожным и непонятным юридическим языком, поэтому без вас
дело не решится!", занозистым замечанием: "После того как я
встретился c вами и потерял веру в человечество, меня постоянно
гложет мысль о том, чтобы поскорее убраться из этой страны...",
несущественной вставкой: "А помните, Александр Иванович, как мы
ехали верблюдами? Взлетали на ухабах, пугливо хватаясь за талию
возницы!", использовал такие слова, как "закупориваться",
"нивелировать", "оселок", "шуры-муры", добавлял бранные
эпитеты: "Гражданин архижулик без будущего!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
вот, они мне не нужны!
Корейко улыбнулся глупейшим образом, пытаясь изобразить на
своем лице: "Верю вам!".
- Чего же вы хотите?
- Отлить конную статую товарища Копыто и установить ее
перед входом в ваше общежитие, - пошутил Бендер. - Поможете?
Для этого мне нужна небольшая бригада скульпторов, пара тысяч
серебряных побрякушек и вы в качестве руководителя проекта!
Корейко усмехнулся.
- Меня вчера сократили. Так что можно заняться и статуей.
- Сократили? - Остап был в приподнятом настроении. -
Вы, наверно, не сдали нормы ГТО, и из-за вас всю бухгалтерию не
допустили к субботнику! Она оказалась в планово-финансовом
тупике! Ай, как нехорошо! Не отчаивайтесь. Последний
безработный в нашей стране уже получил работу, как недавно
сообщила в печати Московская биржа труда. Найдется что-нибудь и
для вас! Сибирь большая!..
- Мне не до смеха, - скривился Корейко.
Тут они подумали разно. Корейко: "Может, в этом портфеле у
него новое дело-компромат?", Остап: "Вот он тот человек,
которому проще отдать деньги, чем объяснить откуда он их взял!
А смотрит-то как! Взгляд гиганта мысли! Ей-богу дыру на мне
протрет!"
Остап погладил на джентльменский манер свои тонкие усики
и, смотря себе под ноги, произнес c повелительной интонацией:
- Ладно, поговорим серьезно. Вы, как мне известно, всеми
вашими фибрами дрожите от страха разоблачения и, обнявши свой
фибровый чемодан, за который, замечу, партия и правительство
были бы вам очень признательны, сидите в норе и смирно
дожидаетесь капитализма. Но этого не случится! В ближайшие
полсотни лет, по крайней мере.
- Что же вы от меня опять хотите? - в душе подпольного
миллионера росло напряжение.
Великий комбинатор подтянул портфель и водрузил его себе
на колени.
"Я так и знал. Компромат!" - вновь пронеслось в голове
экссчетовода.
- Спокойствие, любезный Александр Иванович! Отцвели уж
давно хризантемы в саду... Подзащитного я из вас больше делать
не буду. Если нет возражений, мы сейчас же отправляемся в
Москву. Такси, как говорил Адам Козлевич, уже подан.
Корейко выглянул в окно и, действительно, увидел черную
лакированную крышу "рено".
- Ничего не понимаю. Какая Москва?
- Я предлагаю вам, что не в моих правилах, вступить в
концессию.
- Работать c вами? Да вы смеетесь.
- Александр Иванович, я сын турецко-подданного, то есть
потомок янычаров. Я очень гордый и могу обидеться... Вам
фамилия Оконников, случаем, не знакома?
Корейко невольно охнул.
- Да не трепещите вы! Я не собираюсь по всей республике
трубить о ваших прошлых связях c гражданином Оконниковым.
- Все это как-то закомуристо!
Потомок янычаров встал и поместил свой портфель рядом c
недоеденным салом.
- Вы хотите поближе к телу?! Получите. Вот здесь лежит
отношение, на котором указан номер рассчетного счета. Ничего
особенного, так, обыкновенный номер. Но на этом номере можно
заработать как минимум пять миллионов.
- Ну и зарабатывайте. Я-то здесь причем?
- Вы хотели сказать: "У меня уже есть деньги!". Но
учтите, что за полста лет они превратятся в прах в вашем
задрипанном чемодане. При социализме миллионер - это детская
игра в крысу. Я предлагаю вам комбинацию по вашей части -
небольшое дельце c безналичными рублями.
- И что же?
В этом вопросе уже звучало согласие. Комбинатор
вдохновился.
- Представьте, у нас есть контора. На ее счету - пять
миллионов. Мы их переводим в Москву, откуда они благополучно
летят в один из швейцарских банков.
- Поэтому вам нужен Оконников?
- Да, мне нужны его связи. А c ними все просто:
командировка, поезд, оревуар, шампанское в "Мулен-Руж" и
прогулка по левому берегу Сены до площади Согласия.
- Надо подумать.
- Один мой знакомый из Парижа, Морис Ногес, рассказал мне
как-то грустную историю о коммерсанте-мечтателе. Хотите
послушать?
- Меня мало интересует, что говорят ваши знакомые.
- Молодой бизнесмен, некто Щенков, после ограбления
солидной фирмы "Бенедиктов и К" тоже сказал: "Надо подумать."
На его столе в беспорядке лежали пачки украденных денег,
новенький "вальтер" и разные вещички, доставлявшие их хозяину
немало сексуальных и иных удовольствий. Щенков развалился на
диване и мечтал. И видел он себя богатым, как во сне. Он мечтал
о месте председателя правления банка, которое обязательно себе
купит; он глотал слюни при мысли о длинноногой секретарше,
преданно и нежно подносящей ему чашечку кофе. Он чувствовал,
как бьется его молодое сердце, как яростно струится в жилах
горячая кровь. Он любил деньги и удовольствия. Он думал, что
теперь у него будет все. Но тут распахнулась дверь, c грохотом
ворвались посланные Сигизмундом Апатьевичем Бенедиктовым
молодцы и пристрелили, как собаку, мечтательного коммерсанта.
- Не понимаю, зачем вы все это мне рассказываете, -
пробормотал Корейко.
- А затем, Александр Иванович, что думать надо быстрее.
Мы плывем на одном большом корабле, и не исключено, что это
"Титаник".
- Причем здесь "Титаник"?
Бендер начал терять терпение:
- Притом, что вы вместо газгандского сала будете есть
шницель под брильянтовым соусом из слез на бессрочных каторжных
работах, где-нибудь в пределах Магаданской области, и лет через
десять, как раз за день до того, как будут раздавать конфеты,
сыграете в ящик. Итак, вы хотите близко познакомиться c
магическим словом "сверхприбыль"?
- Суть дела? Только не тяните.
- Хорошо, не буду!
И Остап за несколько минут объяснил подпольному миллионеру
то, что он объяснял Ключникову в течение часа. Свою короткую
лекцию он иногда приправлял оговоркой: "А если вам дым
отечества сладок, устраивайтесь работать пожарником. Все ближе
к пролетариям и все дальше от ОГПУ", предупреждением: "Через
каких-нибудь там пять хозлет вас посадят! Вот тогда-то вы
вспомните мои слова!", лестным отзывом: "Вы умеете изъясняться
осторожным и непонятным юридическим языком, поэтому без вас
дело не решится!", занозистым замечанием: "После того как я
встретился c вами и потерял веру в человечество, меня постоянно
гложет мысль о том, чтобы поскорее убраться из этой страны...",
несущественной вставкой: "А помните, Александр Иванович, как мы
ехали верблюдами? Взлетали на ухабах, пугливо хватаясь за талию
возницы!", использовал такие слова, как "закупориваться",
"нивелировать", "оселок", "шуры-муры", добавлял бранные
эпитеты: "Гражданин архижулик без будущего!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84