Альберт Карлович ловким движением
кадровика раскрыл желтую папку, c минуту порылся в ней, вытянул
из общей пачки какой-то листок, пробурчал: "Вот c этой,
пожалуй, мы и начнем", подошел к Ключникову, двинул ему по
челюсти, рявкнул:
- Ну что, козел, горя хапануть хочешь!
Капитан был в гневе. Губы дрожали.
- Начнем, гнида, c "Карт-бланша". Чем вы занимались в
"Карт-бланше"?
- Я...
- Отвечать, лошадь нэпмановская!
"Сам такой. Держиморда!" - подумал Ключников, а вслух
проворчал:
- Скажите толком, Альберт Карлович, в чем меня обвиняют?
- Кто подтолкнул репортера Фицнера к написанию
антисоветской статьи? Кто?
Капитан щелкнул пальцем, ввели Василия Марковича c синяком
под глазом.
- Вам знаком этот человек? - яростно спросил капитан,
обращаясь к Фицнеру.
Фицнер медленно поднял голову и печальными глазами
взглянул в лицо Ключникова. Этот человек был знаком ему лишь по
карикатуре, опубликованной в "Немправде" в день Собачьего
холода.
- Боюсь ошибиться, - хлопотливо запнулся Фицнер, но
по-моему, это нэпман Ключников.
- Хорошо. А вы, гражданин Ключников, узнаете этого
человека?
- Не имею чести.
- Та-ак... - протянул капитан. - Вы были правы, Роман
Брониславович, налицо контрреволюционный нэпмановский заговор.
Цель - путем вооруженного выступления, скажем, в ночь c 24 на
25 мая текущего года, разгромить советские учреждения и
захватить, таким образом, власть в свои руки... Ключников -
лишь пешка в этом заговоре. Фицнер - ответственный за захват
печатных органов Немешаевска... Репортер Фицнер, вам знаком
этот документ?
И c этими словами он поднес к носу Фицнера листок
оберточной бумаги, на котором огромными буквами было
напечатанно:
ВОЗЗВАНИЕ
Немешаевцы! Советская власть доканала справедливых
немешаевских тружеников. Она забрала у нас все: лошадей, одежду
и последнюю кровлю, необходимую к существованию. Властелины
коммунарного разорительства рушат ваши хозяйственные замыслы,
рушат ваши семьи. Граждане! C этими приятелями чертей,
разбойникам пособничающими, хулиганам потакающими, грабителям
помогающими, религию и церковь православную оскверняющими надо
кончать! Надо c дубинками в руках избавиться от этих приятелей
жидовских кормителей. И в этом нам помогут черносотенные
офицеры, нэпман Ключников и репортер Фицнер. Выступаем в ночь c
24 на 25 мая.
Долой Советы! Долой ОГПУ!
Василий Маркович читал воззвание про себя и c каждой
прочитанной строчкой обнаруживал в себе внутренний страх, о чем
свидетельствовало частое щелканье языком и губами. Он несколько
раз повертел перед глазами страшную бумагу и отдал ее капитану,
брезгливо вытерев руки о фалды пиджака.
- Клевета поносная!!! Вы же меня знаете, Альберт
Карлович! Я этого не мог написать!
- А кто написал, Пушкин?
- Только не я... - дрожащим от волнения голосом ответил
Фицнер.
- А ну-ка, Альберт, дай-ка мне какую-нибудь статью этого
подонка... - участливо пробормотал Свистопляскин. - Так...
Сверяем... Получаем... Да это же ваш стиль, Василий Маркович!
Нехорошо! Очень плохо!
- Я не писал! - несколько поднимаясь, вспыхнул репортер.
- Ну, это же заговор! - Свистопляскин был очень доволен.
- Все ясно, - продолжал Ишаченко. - Кто вами руководит?
Где штаб? Штаб, спрашиваю, где? Отвечать!
Ключников и Фицнер, не сговариваясь, выжидательно молчали.
- Хорошо. Я вас заставлю говорить! Вы у меня петь
будете!.. Гражданин Ключников, вы имели знакомство c
гражданином Суржанским?
- Ираклием Давыдовичем?
- Ираклием Давыдовичем, мать его!
- Да, я его знаю!
- А знаешь ли ты, нэпман поганый, что твой дружок
расстрелян?
- Я...
- А вот и его показания...
Ключников взял листок.
- Можешь, подлюка, не читать. Я тебе, жидомор, так все
скажу. Суржанский был обвинен во вредительстве. Он предал
идеалы революции. Готовил диверсию - разрушение пивного ларька
на Центральной площади.
- Это же мой ларек! Сами подумайте, какой смысл мне его
взрывать?!
- Взрывать? Ты, сказал взрывать? Так. Понятно! Вот, вы и
признались, Петр Тимофеевич. Понимаешь ли ты, тварь, что, если
мы расстреляли, как собаку, ответработника исполкома, то c
тобой мы вообще возиться не будем?! Жилы порвем!
И тут Петр Тимофеевич понял, что вся его жизнь висит на
волоске.
"А ты как думал? От органов ничего не утаишь!" -
усмехнулся про себя капитан и подмигнул Свистопляскину.
"Расколются!" - улыбнулся начальник ОГПУ.
- Хорошо. Я буду говорить.
- Кто подтолкнул Фицнера к написанию опровержения?
- Я никогда его раньше не видел, - начал Ключников. -
Вы же знаете, Альберт Карлович, я за Советы. А потом Суржанский
приходит. До этого этот партиец в Дом печати ходил. К Фицнеру.
Результат - статья. Еще немного - и я банкрот. Тогда Ираклий
мне этикетки предлагает. Я же не знал, что он все по нотам
разыграл? Нет, не знал. Я купился. Потом он сам заявляется.
Органами представился. Наколобродил, то есть. Я на него
сентябрем смотрю, сердце запрыгало, упало. Я и угодил промеж
косяка и двери. Тайник находит. Нелегкая угораздила. Потом
назвался. Чтоб ему пусто было. Душу - нараспашку. Увиваться
начал. Головомойку мне устроил. Дело предложил. Тогда и вышла
эта статья под вторым номером. Непричастен я. Этот Бендер сам
ходил к Фицнеру.
- Роман Брониславович, вы что-нибудь поняли? Я - тоже.
Вот что, гражданин, еще раз и помедленее.
И тогда Петр Тимофеевич рассказал органам еще раз и
помедленнее все что знал: и о визите молодого человека, и о
сейфе, и о "Немхерес", и о "Немхересплюс", и о том, что перевод
на десять миллионов отправлен в Москву на счет Внешторга.
На лице Ишаченко проявилось замешательство. Свистопляскин
судорожно задергал обеими щечками. C минуту чекисты глядели на
нэпмана весьма смутно. Трижды произнесенное Ключниковым слово
"Внешторг" ставило следствие в тупик: каждый последний чекист
знал, что "Внешторг" и "центр" - один черт - органы.
- Значит, вы получаете деньги из Москвы, - голос
капитана стал несколько мягче, - а затем их опять отправляете
в Москву? Зачем?
- "Немхересплюс" - это промежуточное звено, -
растроганно ответил нэпман.
- Не понимаю. Еще раз.
- Я же объясняю, что деньги из Миира должны были
поступить в наш банк на расчетный счет акционерного общества
"Немхерес". Общество это должно было построить Немешаевске
завод по производству высококачественного хереса. Нужны
пайщики. Пайщиков нашли в Москве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
кадровика раскрыл желтую папку, c минуту порылся в ней, вытянул
из общей пачки какой-то листок, пробурчал: "Вот c этой,
пожалуй, мы и начнем", подошел к Ключникову, двинул ему по
челюсти, рявкнул:
- Ну что, козел, горя хапануть хочешь!
Капитан был в гневе. Губы дрожали.
- Начнем, гнида, c "Карт-бланша". Чем вы занимались в
"Карт-бланше"?
- Я...
- Отвечать, лошадь нэпмановская!
"Сам такой. Держиморда!" - подумал Ключников, а вслух
проворчал:
- Скажите толком, Альберт Карлович, в чем меня обвиняют?
- Кто подтолкнул репортера Фицнера к написанию
антисоветской статьи? Кто?
Капитан щелкнул пальцем, ввели Василия Марковича c синяком
под глазом.
- Вам знаком этот человек? - яростно спросил капитан,
обращаясь к Фицнеру.
Фицнер медленно поднял голову и печальными глазами
взглянул в лицо Ключникова. Этот человек был знаком ему лишь по
карикатуре, опубликованной в "Немправде" в день Собачьего
холода.
- Боюсь ошибиться, - хлопотливо запнулся Фицнер, но
по-моему, это нэпман Ключников.
- Хорошо. А вы, гражданин Ключников, узнаете этого
человека?
- Не имею чести.
- Та-ак... - протянул капитан. - Вы были правы, Роман
Брониславович, налицо контрреволюционный нэпмановский заговор.
Цель - путем вооруженного выступления, скажем, в ночь c 24 на
25 мая текущего года, разгромить советские учреждения и
захватить, таким образом, власть в свои руки... Ключников -
лишь пешка в этом заговоре. Фицнер - ответственный за захват
печатных органов Немешаевска... Репортер Фицнер, вам знаком
этот документ?
И c этими словами он поднес к носу Фицнера листок
оберточной бумаги, на котором огромными буквами было
напечатанно:
ВОЗЗВАНИЕ
Немешаевцы! Советская власть доканала справедливых
немешаевских тружеников. Она забрала у нас все: лошадей, одежду
и последнюю кровлю, необходимую к существованию. Властелины
коммунарного разорительства рушат ваши хозяйственные замыслы,
рушат ваши семьи. Граждане! C этими приятелями чертей,
разбойникам пособничающими, хулиганам потакающими, грабителям
помогающими, религию и церковь православную оскверняющими надо
кончать! Надо c дубинками в руках избавиться от этих приятелей
жидовских кормителей. И в этом нам помогут черносотенные
офицеры, нэпман Ключников и репортер Фицнер. Выступаем в ночь c
24 на 25 мая.
Долой Советы! Долой ОГПУ!
Василий Маркович читал воззвание про себя и c каждой
прочитанной строчкой обнаруживал в себе внутренний страх, о чем
свидетельствовало частое щелканье языком и губами. Он несколько
раз повертел перед глазами страшную бумагу и отдал ее капитану,
брезгливо вытерев руки о фалды пиджака.
- Клевета поносная!!! Вы же меня знаете, Альберт
Карлович! Я этого не мог написать!
- А кто написал, Пушкин?
- Только не я... - дрожащим от волнения голосом ответил
Фицнер.
- А ну-ка, Альберт, дай-ка мне какую-нибудь статью этого
подонка... - участливо пробормотал Свистопляскин. - Так...
Сверяем... Получаем... Да это же ваш стиль, Василий Маркович!
Нехорошо! Очень плохо!
- Я не писал! - несколько поднимаясь, вспыхнул репортер.
- Ну, это же заговор! - Свистопляскин был очень доволен.
- Все ясно, - продолжал Ишаченко. - Кто вами руководит?
Где штаб? Штаб, спрашиваю, где? Отвечать!
Ключников и Фицнер, не сговариваясь, выжидательно молчали.
- Хорошо. Я вас заставлю говорить! Вы у меня петь
будете!.. Гражданин Ключников, вы имели знакомство c
гражданином Суржанским?
- Ираклием Давыдовичем?
- Ираклием Давыдовичем, мать его!
- Да, я его знаю!
- А знаешь ли ты, нэпман поганый, что твой дружок
расстрелян?
- Я...
- А вот и его показания...
Ключников взял листок.
- Можешь, подлюка, не читать. Я тебе, жидомор, так все
скажу. Суржанский был обвинен во вредительстве. Он предал
идеалы революции. Готовил диверсию - разрушение пивного ларька
на Центральной площади.
- Это же мой ларек! Сами подумайте, какой смысл мне его
взрывать?!
- Взрывать? Ты, сказал взрывать? Так. Понятно! Вот, вы и
признались, Петр Тимофеевич. Понимаешь ли ты, тварь, что, если
мы расстреляли, как собаку, ответработника исполкома, то c
тобой мы вообще возиться не будем?! Жилы порвем!
И тут Петр Тимофеевич понял, что вся его жизнь висит на
волоске.
"А ты как думал? От органов ничего не утаишь!" -
усмехнулся про себя капитан и подмигнул Свистопляскину.
"Расколются!" - улыбнулся начальник ОГПУ.
- Хорошо. Я буду говорить.
- Кто подтолкнул Фицнера к написанию опровержения?
- Я никогда его раньше не видел, - начал Ключников. -
Вы же знаете, Альберт Карлович, я за Советы. А потом Суржанский
приходит. До этого этот партиец в Дом печати ходил. К Фицнеру.
Результат - статья. Еще немного - и я банкрот. Тогда Ираклий
мне этикетки предлагает. Я же не знал, что он все по нотам
разыграл? Нет, не знал. Я купился. Потом он сам заявляется.
Органами представился. Наколобродил, то есть. Я на него
сентябрем смотрю, сердце запрыгало, упало. Я и угодил промеж
косяка и двери. Тайник находит. Нелегкая угораздила. Потом
назвался. Чтоб ему пусто было. Душу - нараспашку. Увиваться
начал. Головомойку мне устроил. Дело предложил. Тогда и вышла
эта статья под вторым номером. Непричастен я. Этот Бендер сам
ходил к Фицнеру.
- Роман Брониславович, вы что-нибудь поняли? Я - тоже.
Вот что, гражданин, еще раз и помедленее.
И тогда Петр Тимофеевич рассказал органам еще раз и
помедленнее все что знал: и о визите молодого человека, и о
сейфе, и о "Немхерес", и о "Немхересплюс", и о том, что перевод
на десять миллионов отправлен в Москву на счет Внешторга.
На лице Ишаченко проявилось замешательство. Свистопляскин
судорожно задергал обеими щечками. C минуту чекисты глядели на
нэпмана весьма смутно. Трижды произнесенное Ключниковым слово
"Внешторг" ставило следствие в тупик: каждый последний чекист
знал, что "Внешторг" и "центр" - один черт - органы.
- Значит, вы получаете деньги из Москвы, - голос
капитана стал несколько мягче, - а затем их опять отправляете
в Москву? Зачем?
- "Немхересплюс" - это промежуточное звено, -
растроганно ответил нэпман.
- Не понимаю. Еще раз.
- Я же объясняю, что деньги из Миира должны были
поступить в наш банк на расчетный счет акционерного общества
"Немхерес". Общество это должно было построить Немешаевске
завод по производству высококачественного хереса. Нужны
пайщики. Пайщиков нашли в Москве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84