В кабинете пахло
циркулярами, отношениями, требованиями и прочей бумажной
продукцией, которой был завален длинный, покрытый малиновым
сукном, рабочий стол товарища Курочкина. Возле стола стояла
плетеная мусорная корзинка, над которой висел портрет местного
руководителя - товарища Канареечкина. От одного портрета к
другому тянулся плакат c ни к чему не обязывающей надписью:
"Привет шефам!" Время от времени в кабинете звонил телефон.
Трубку Леонид Маркович снимать не любил. Иногда раскрывалась
дверь, накрашенная до одури секретарша Леночка подходила к
столу, открывала папку и выкладывала на стол директора
несколько листков бумаги. Леонид Маркович расписывался и
взмахом руки отпускал секретаршу, даже не взглянув ни на
бумаги, ни на смазливую мордашку. Леночка кокетливо фыркала, но
покорно уходила.
Несмотря на свою закатную молодость, Леонид Маркович был
человеком демократического склада и достаточно отпетым
взяточником. Голова у него была круглая, костюм - черный,
жилет - серый, короткие каштановые волосы блестели, точно
шерсть у морского котика. До революции Леонид Маркович был
генеральским денщиком. Но Октябрь его раскрепостил, и он начал
продвигаться по службе так стремительно и c таким рвением, что,
в конце концов, товарищ Канареечкин оценил по достоинству
заслуги Курочкина перед городом и сделал из бывшей генеральской
задницы первое лицо немешаевской "Зари социалистической
печати".
"Я страшно люблю деньги, - говорил товарищ Курочкин своей
жене Надежде Пантелеевне. - Я не могу без них никак. Нет,
Надечка, я не взяточник, я хороший! Верь мне, душечка, я
хороший!" Душечка не верила и кормила Ленечку из ряда вон
плохо.
В тот самый момент рабочего дня, когда Леонид Маркович,
дохнув на кругленькую печатку, c удовольствием поставил оттиск
на финансовом отчете за первый квартал, в приемной директора
типографии появилась корпусная фигура великого комбинатора.
Остап быстро прошел мимо стола, за которым пудрила свой
носик секретарша Леночка и на миг остановился у дерматиновой
двери c табличкой "Без доклада не входить". Леночка спрятала
черепаховую пудреницу, окинула пришельца эротическим взглядом и
поняла, что это свеженький, как со льдины, заказчик. Остап ей
подмигнул и живо открыл дверь.
- Здравствуйте, товарищ Курочкин, - напористым, не
допускающим возражений голосом сказал он, войдя в кабинет.
- Добрый день, - произнес Леонид Маркович несколько
озадаченно. - Вам что, товарищ? Вы от какой организации?
- Вы сами прекрасно знаете, от какой, - Бендер
значительно посмотрел на директора и, бесцеремонно сев в
стоявшее у окна кресло, добавил: - Семен Никитич Люксембурцев.
Республиканское ГПУ.
При этом правая рука "Семена Никитича" извлекла из
нагрудного кармана красное удостоверение и снова отправила его
в карман.
Леонид Маркович встал, раболепно поклонился, поправил
галстук и сейчас же снова опустился на прежнее место,
почувствовав себя генеральским денщиком.
Наступила продолжительная пауза, в течение которой, в душе
денщика раздавался тихий стон гибнущего индивидуума.
- Здравствуйте, товарищ Люксембурцев. - Леонид Маркович
начал внимательно и в то же время осторожно рассматривать
посетителя.
- Необходимо срочно выполнить секретный заказ. Это в
порядке эксперимента. По линии Совнаркома. Вот эскиз и письмо.
Необычный заказчик, наклонясь вперед, протянул два листка
бумаги, на одном из которых было написано:
Секретно
Срочно
Директору Немешаевской типографии
"Заря социалистической печати"
тов. Курочкину Л.М.
Приказываю отпечатать тиражом в 10000 (Десять тысяч) экз.,
по прилагаемому эскизу, и выдать готовую печатную продукцию
тов. Люксембурцеву C.Н.
Начальник ГПУ PСФСP Подохлестов Н.О.
Эскиз представлял собой неплохой рисунок, выполненный
акварелью и походивший на этикетку от плоской бутылки
"Зубровки". В верхней части рисунка был намалеван желтый
затушеванный диск финского солнца c несколькими полосочками и
тенями по кругу. По центру было красиво написано:
"Черноморский херес", ниже: "крепкое", и еще ниже:
"Изготовлено в Испании. Исключительно тонкий букет.
Альдегиды и эфиры - по нулям. Продлевает жизнь. Похмелья не
вызывает. Аромат меда и цветов ромашки. Содержание спирта 20%".
Прочитав письмо, директор типографии вытаращил, насколько
это возможно глаза, округлил руки, словно в них был поднос c
фужерами, чуть покосился на финское солнце и, захлебываясь от
радости, что ему ничего не будет, почти закричал:
- Так, что ж вы, товарищ, сразу не доложили!.. Конечно!
- Мне нужен тираж максимум через три часа, - произнес
Остап довольно неприятным голосом и посмотрел на часы. -
Сейчас одиннадцать, значит к обеду все должно быть готово.
- К обеду - так к обеду, - проделикатничал Леонид
Маркович и между тем подумал: "Этот свое возьмет без всяких
подачек. Да, плохой день".
Он кивнул головой, витиеватым росчерком наложил резолюцию:
"В производство!", вызвал секретаршу и, передавая ей бумаги,
подчеркнул: "Это срочно!"
- Пожалуйста, товарищ Люксембурцев. Сейчас же займутся
вашим заказом. Можете не сомневаться, Семен Никитич, сделаем!
Великий комбинатор поднялся во весь рост и быстро
направился к выходу. Но, собравшись было открыть дверь, он
вдруг обернулся и сказал c чарующей, хотя и грубой улыбкой:
- Ах да, совсем забыл, Леонид Маркович... Тут мое
начальство попросило выяснить, так сказать, вскрыть истину, или
точнее, вылупить на свет правду...
Остап занял позицию у окна и продолжил:
- В наше управление, видимо, от ваших заказчиков,
поступила странная, но ужасно интересная жалоба.
Леонид Маркович вздрогнул и ясно почувствовал приближение
внутреннего насморка.
Посетитель по-канцелярски спокойно вынул из кармана брюк
желтый листок бумаги и, развернув его, прочитал:
- "Немешаевская мясная артель "Моршанские шницеля"
сообщает..." Жалоба на вас, товарищ Курочкин... да, на вас. Ну
что, голуба, делать-то будем?
Голуба от страха потеряла дар речи. Юношеские румянцы
быстро сошли, лоб покрылся блестящим потом, а остальная часть
лица - траурными морщинами.
- Дело ясное, - жестко сказал Бендер. - По глазам вижу,
что вы взяточник c большим стажем.
На взяточника прямо жалко было смотреть. Дремлющая совесть
начала покусывать все его существо.
- Я...
- Нехорошо, Леонид Маркович, нехорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
циркулярами, отношениями, требованиями и прочей бумажной
продукцией, которой был завален длинный, покрытый малиновым
сукном, рабочий стол товарища Курочкина. Возле стола стояла
плетеная мусорная корзинка, над которой висел портрет местного
руководителя - товарища Канареечкина. От одного портрета к
другому тянулся плакат c ни к чему не обязывающей надписью:
"Привет шефам!" Время от времени в кабинете звонил телефон.
Трубку Леонид Маркович снимать не любил. Иногда раскрывалась
дверь, накрашенная до одури секретарша Леночка подходила к
столу, открывала папку и выкладывала на стол директора
несколько листков бумаги. Леонид Маркович расписывался и
взмахом руки отпускал секретаршу, даже не взглянув ни на
бумаги, ни на смазливую мордашку. Леночка кокетливо фыркала, но
покорно уходила.
Несмотря на свою закатную молодость, Леонид Маркович был
человеком демократического склада и достаточно отпетым
взяточником. Голова у него была круглая, костюм - черный,
жилет - серый, короткие каштановые волосы блестели, точно
шерсть у морского котика. До революции Леонид Маркович был
генеральским денщиком. Но Октябрь его раскрепостил, и он начал
продвигаться по службе так стремительно и c таким рвением, что,
в конце концов, товарищ Канареечкин оценил по достоинству
заслуги Курочкина перед городом и сделал из бывшей генеральской
задницы первое лицо немешаевской "Зари социалистической
печати".
"Я страшно люблю деньги, - говорил товарищ Курочкин своей
жене Надежде Пантелеевне. - Я не могу без них никак. Нет,
Надечка, я не взяточник, я хороший! Верь мне, душечка, я
хороший!" Душечка не верила и кормила Ленечку из ряда вон
плохо.
В тот самый момент рабочего дня, когда Леонид Маркович,
дохнув на кругленькую печатку, c удовольствием поставил оттиск
на финансовом отчете за первый квартал, в приемной директора
типографии появилась корпусная фигура великого комбинатора.
Остап быстро прошел мимо стола, за которым пудрила свой
носик секретарша Леночка и на миг остановился у дерматиновой
двери c табличкой "Без доклада не входить". Леночка спрятала
черепаховую пудреницу, окинула пришельца эротическим взглядом и
поняла, что это свеженький, как со льдины, заказчик. Остап ей
подмигнул и живо открыл дверь.
- Здравствуйте, товарищ Курочкин, - напористым, не
допускающим возражений голосом сказал он, войдя в кабинет.
- Добрый день, - произнес Леонид Маркович несколько
озадаченно. - Вам что, товарищ? Вы от какой организации?
- Вы сами прекрасно знаете, от какой, - Бендер
значительно посмотрел на директора и, бесцеремонно сев в
стоявшее у окна кресло, добавил: - Семен Никитич Люксембурцев.
Республиканское ГПУ.
При этом правая рука "Семена Никитича" извлекла из
нагрудного кармана красное удостоверение и снова отправила его
в карман.
Леонид Маркович встал, раболепно поклонился, поправил
галстук и сейчас же снова опустился на прежнее место,
почувствовав себя генеральским денщиком.
Наступила продолжительная пауза, в течение которой, в душе
денщика раздавался тихий стон гибнущего индивидуума.
- Здравствуйте, товарищ Люксембурцев. - Леонид Маркович
начал внимательно и в то же время осторожно рассматривать
посетителя.
- Необходимо срочно выполнить секретный заказ. Это в
порядке эксперимента. По линии Совнаркома. Вот эскиз и письмо.
Необычный заказчик, наклонясь вперед, протянул два листка
бумаги, на одном из которых было написано:
Секретно
Срочно
Директору Немешаевской типографии
"Заря социалистической печати"
тов. Курочкину Л.М.
Приказываю отпечатать тиражом в 10000 (Десять тысяч) экз.,
по прилагаемому эскизу, и выдать готовую печатную продукцию
тов. Люксембурцеву C.Н.
Начальник ГПУ PСФСP Подохлестов Н.О.
Эскиз представлял собой неплохой рисунок, выполненный
акварелью и походивший на этикетку от плоской бутылки
"Зубровки". В верхней части рисунка был намалеван желтый
затушеванный диск финского солнца c несколькими полосочками и
тенями по кругу. По центру было красиво написано:
Альдегиды и эфиры - по нулям. Продлевает жизнь. Похмелья не
вызывает. Аромат меда и цветов ромашки. Содержание спирта 20%".
Прочитав письмо, директор типографии вытаращил, насколько
это возможно глаза, округлил руки, словно в них был поднос c
фужерами, чуть покосился на финское солнце и, захлебываясь от
радости, что ему ничего не будет, почти закричал:
- Так, что ж вы, товарищ, сразу не доложили!.. Конечно!
- Мне нужен тираж максимум через три часа, - произнес
Остап довольно неприятным голосом и посмотрел на часы. -
Сейчас одиннадцать, значит к обеду все должно быть готово.
- К обеду - так к обеду, - проделикатничал Леонид
Маркович и между тем подумал: "Этот свое возьмет без всяких
подачек. Да, плохой день".
Он кивнул головой, витиеватым росчерком наложил резолюцию:
подчеркнул: "Это срочно!"
- Пожалуйста, товарищ Люксембурцев. Сейчас же займутся
вашим заказом. Можете не сомневаться, Семен Никитич, сделаем!
Великий комбинатор поднялся во весь рост и быстро
направился к выходу. Но, собравшись было открыть дверь, он
вдруг обернулся и сказал c чарующей, хотя и грубой улыбкой:
- Ах да, совсем забыл, Леонид Маркович... Тут мое
начальство попросило выяснить, так сказать, вскрыть истину, или
точнее, вылупить на свет правду...
Остап занял позицию у окна и продолжил:
- В наше управление, видимо, от ваших заказчиков,
поступила странная, но ужасно интересная жалоба.
Леонид Маркович вздрогнул и ясно почувствовал приближение
внутреннего насморка.
Посетитель по-канцелярски спокойно вынул из кармана брюк
желтый листок бумаги и, развернув его, прочитал:
- "Немешаевская мясная артель "Моршанские шницеля"
сообщает..." Жалоба на вас, товарищ Курочкин... да, на вас. Ну
что, голуба, делать-то будем?
Голуба от страха потеряла дар речи. Юношеские румянцы
быстро сошли, лоб покрылся блестящим потом, а остальная часть
лица - траурными морщинами.
- Дело ясное, - жестко сказал Бендер. - По глазам вижу,
что вы взяточник c большим стажем.
На взяточника прямо жалко было смотреть. Дремлющая совесть
начала покусывать все его существо.
- Я...
- Нехорошо, Леонид Маркович, нехорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84