!
- А у нас все кобылы плодовиты!
- А у нас трудолюбивы!
- У нас все лошади - предки победителей "Дерби"!
- А у нас... все кобылы покрыты исключительными
жеребцами! Во-он, видите? Примерно такими!
Напротив конюха Петровича стоял здорово охочий жеребец,
который вцепился какой-то кобыле зубами в шею - жеребец
частично проявлял страсть.
- Зато они у вас болеют!
- Единственно возможная болезнь советской лошади - это
недостаток интернационализма!
И вдруг все стихло.
На конном поле появилось три правительственных авто.
Эскорт пестрых, сверкающих на солнце наездников скакал позади.
Авто остановились возле трибуны. Товарищ Ляшко, в сопровождении
администратора Гурия и секретарши Ирины Ивановны Мащенко, c
хлебосольным подносом двинулся навстречу правительству.
Жирный зной попостнел.
Вездесущий оркестр заиграл туш.
Счастливо залаяли псы.
Восторженно заржали лошади.
Длинный полотняный лозунг "Долой тяпства!" c трепетом
заколыхался на ветру.
Репортеры, выпятив животы, побежали к трибуне. Десятки
фотоаппаратов нацелились на правительство. Вспыхнул магний.
Товарищ Сталин, а также тт. Ворошилов, Орджоникидзе,
Калинин, Киров, Куйбышев и другие официальные лица начали
обходить ряды участников пробега. Андрей Тихонович намеренно
подвел правительство к прилежаевской команде и мигнул товарищу
Гурию. Администратор выступил вперед и представил самому вождю
"гордость Прилежаевского конного завода". Сталин со знанием
дела разглядел металлическую пластинку на затылочном ремне
лошади. На пластинке было выгравировано: "Черный Вихрь".
Рулевые советского государства уставились на Черного Вихря.
Сильный жеребец c крепкими округлыми мышцами, гибкими
суставами, напряженными сухожилиями выглядел по-королевски
пышно. Он стоял над Иосифом Виссарионовичем, опустив свою
большую голову, и подозрительно косился на него глазами. Вождь
ему не нравился. Сталин потребовал морковку. Ему дали. Сталин
начал кормить ею Черного Вихря, одновременно гладя его по щеке.
Затем вождь что-то шепнул ему на ухо, Черный Вихрь вздрогнул и
дернул головой. Вождь сделал шаг, похлопал коня по гнедому
крупу и молвил проникновенным голосом:
- Волшебная лошадь! Как вы считаете, товарищ Киров?
- Да, лошадь хоть куда! - согласился c вождем один из
любимцев партии.
- Прямо социалистический алмаз! - выпорхнуло из уст
всесоюзного старосты.
"Фантастический скакун!" - подумал Клим Ворошилов.
- Ему три года, товарищ Сталин! - дергая щекой,
задушевно воскликнул Ляшко. - На моих глазах вырос. Мы
возлагаем на него большие надежды.
- Большие надежды возлагаете... - размеренно повторил
вождь. - А не тот ли это жеребец, которому все газеты
предсказывают победу?
- Это жеребец чистых кровей, - ворвался в разговор
администратор Гурий. - Вы c ним поосторожней, товарищ Сталин,
он у нас раздражительный.
- А вы кто такой? - нахмурил брови вождь.
- Это наш администратор Исидор Кириллович Гурий, -
доложил Андрей Тихонович.
Вождь вгляделся в лицо товарища Гурия. Лицо ему
понравилось.
- Чистых кровей, говорите, эта лошадка?..
- Чистых, товарищ Сталин! - голосом наибольшей звучности
откликнулся администратор.
- Это хорошо, что чистых! - улыбнулся, как на портретах,
вождь. - Я безоговорочно восхищен Черным Вихрем!
- Он к вам тоже привязался, товарищ Сталин! - радостно
воскликнул администратор.
Иосиф Виссарионович извлек из кармана трубку, набил
табаком "Герцеговина-Флор", закурил и обвел свою свиту лукавым
взглядом.
- А кто руководитель этой команды? - спросил он после
некоторого молчания.
- Так вот Гурий и есть руководитель! - музыкально
мурлыкнул товарищ Ляшко.
Вождь повернулся к администратору, затянулся, выпустил изо
рта дым, слегка взмахнул трубкой и тихо спросил:
- Значит, Черный Вихрь пойдет под вашим личным
руководством?
- Да, товарищ Сталин! - так же тихо ответил
администратор.
- А кто наездник? - не унимался вождь.
- Ким Родионов, товарищ Сталин! - быстро сообщил
администратор.
- Так за кем же будет победа, товарищ Гурий?
- Победа будет за нами, товарищ Сталин! - со всей
патриотической ответственностью заявил Исидор Кириллович.
"Как хорошо сказал, шельмец! - подумал вождь. - Надо
запомнить". И запомнил.
- Удачи вам, товарищ Гурий! Возвращайтесь c победой!..
Начинайте, товарищи!
Администратор щелкнул пальцами. Ким Родионов заносчиво
подошел к Черному Вихрю вплотную, надменно протянул ему левую
руку, правой схватил за ремешок и ловко сел на коня. Затем он
крутанулся и двинулся по дорожке на стартовое поле пробега.
Повсюду загудело.
От трибуны группами прорывались репортеры - все хотели
видеть вождей и лошадей c близкого расстояния.
Репродуктор рычал-надрывался:
- Товарищи! Отойдите за пределы досягаемости задних
копыт!
Но тут раздалась команда приготовиться. Дали старт. Лошади
c поразительной быстротой понеслись от бушующей трибуны на
запад. Их неудержимо влекло в Париж.
Глава XXXII В ДЕШЕВОМ ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ РАЮ
Таксомотор перевалил через мост и тихо пополз по
набережным Сены. Справа плыл "кораблик" Сите со знаменитой
Парижской Богоматерью. Всюду, куда ни глянь, царило
великолепие! Кружилась голова и захватывало дух.
Гвардейцы кардинала... Именем короля!.. Один за всех и все
за одного!.. Либертэ, эгалитэ, фратернитэ... Дерни за
веревочку, дитя мое, дверь и откроется!.. Государство - это я!
А ля гэр ком, а ля гэр... После нас хоть потоп!.. Вставай,
проклятьем заклейменный!..
В голове Остапа Бендера пронеслась вся великая история
Франции.
Он попросил шофера остановить недалеко от бульвара Распай.
На другом берегу Сены по-прежнему стоял Лувр. Остап полюбовался
несомненно дорогим спортивным автомобилем, ослепительно
сверкающим никелированным корпусом, и направился к
гостеприимной террасе кафе "Одинокий журавль". Под длинным
полотняным тентом стояли столики. Остап миновал столики, вошел
в кафе, остановился у зеркала, поправил галстук c маленькими
подковками, смахнул пылинку c черного люстринового пиджака и
направился в зал. Тут было шумно и тесно. C крохотной сцены под
фортепианный аккомпанемент ровно лилась заунывная тягучая
песня:
В вечерних ресторанах, в парижских балаганах
В дешевом электрическом раю,
Всю ночь ломая руки от ярости и муки,
Я людям что-то жалобно пою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
- А у нас все кобылы плодовиты!
- А у нас трудолюбивы!
- У нас все лошади - предки победителей "Дерби"!
- А у нас... все кобылы покрыты исключительными
жеребцами! Во-он, видите? Примерно такими!
Напротив конюха Петровича стоял здорово охочий жеребец,
который вцепился какой-то кобыле зубами в шею - жеребец
частично проявлял страсть.
- Зато они у вас болеют!
- Единственно возможная болезнь советской лошади - это
недостаток интернационализма!
И вдруг все стихло.
На конном поле появилось три правительственных авто.
Эскорт пестрых, сверкающих на солнце наездников скакал позади.
Авто остановились возле трибуны. Товарищ Ляшко, в сопровождении
администратора Гурия и секретарши Ирины Ивановны Мащенко, c
хлебосольным подносом двинулся навстречу правительству.
Жирный зной попостнел.
Вездесущий оркестр заиграл туш.
Счастливо залаяли псы.
Восторженно заржали лошади.
Длинный полотняный лозунг "Долой тяпства!" c трепетом
заколыхался на ветру.
Репортеры, выпятив животы, побежали к трибуне. Десятки
фотоаппаратов нацелились на правительство. Вспыхнул магний.
Товарищ Сталин, а также тт. Ворошилов, Орджоникидзе,
Калинин, Киров, Куйбышев и другие официальные лица начали
обходить ряды участников пробега. Андрей Тихонович намеренно
подвел правительство к прилежаевской команде и мигнул товарищу
Гурию. Администратор выступил вперед и представил самому вождю
"гордость Прилежаевского конного завода". Сталин со знанием
дела разглядел металлическую пластинку на затылочном ремне
лошади. На пластинке было выгравировано: "Черный Вихрь".
Рулевые советского государства уставились на Черного Вихря.
Сильный жеребец c крепкими округлыми мышцами, гибкими
суставами, напряженными сухожилиями выглядел по-королевски
пышно. Он стоял над Иосифом Виссарионовичем, опустив свою
большую голову, и подозрительно косился на него глазами. Вождь
ему не нравился. Сталин потребовал морковку. Ему дали. Сталин
начал кормить ею Черного Вихря, одновременно гладя его по щеке.
Затем вождь что-то шепнул ему на ухо, Черный Вихрь вздрогнул и
дернул головой. Вождь сделал шаг, похлопал коня по гнедому
крупу и молвил проникновенным голосом:
- Волшебная лошадь! Как вы считаете, товарищ Киров?
- Да, лошадь хоть куда! - согласился c вождем один из
любимцев партии.
- Прямо социалистический алмаз! - выпорхнуло из уст
всесоюзного старосты.
"Фантастический скакун!" - подумал Клим Ворошилов.
- Ему три года, товарищ Сталин! - дергая щекой,
задушевно воскликнул Ляшко. - На моих глазах вырос. Мы
возлагаем на него большие надежды.
- Большие надежды возлагаете... - размеренно повторил
вождь. - А не тот ли это жеребец, которому все газеты
предсказывают победу?
- Это жеребец чистых кровей, - ворвался в разговор
администратор Гурий. - Вы c ним поосторожней, товарищ Сталин,
он у нас раздражительный.
- А вы кто такой? - нахмурил брови вождь.
- Это наш администратор Исидор Кириллович Гурий, -
доложил Андрей Тихонович.
Вождь вгляделся в лицо товарища Гурия. Лицо ему
понравилось.
- Чистых кровей, говорите, эта лошадка?..
- Чистых, товарищ Сталин! - голосом наибольшей звучности
откликнулся администратор.
- Это хорошо, что чистых! - улыбнулся, как на портретах,
вождь. - Я безоговорочно восхищен Черным Вихрем!
- Он к вам тоже привязался, товарищ Сталин! - радостно
воскликнул администратор.
Иосиф Виссарионович извлек из кармана трубку, набил
табаком "Герцеговина-Флор", закурил и обвел свою свиту лукавым
взглядом.
- А кто руководитель этой команды? - спросил он после
некоторого молчания.
- Так вот Гурий и есть руководитель! - музыкально
мурлыкнул товарищ Ляшко.
Вождь повернулся к администратору, затянулся, выпустил изо
рта дым, слегка взмахнул трубкой и тихо спросил:
- Значит, Черный Вихрь пойдет под вашим личным
руководством?
- Да, товарищ Сталин! - так же тихо ответил
администратор.
- А кто наездник? - не унимался вождь.
- Ким Родионов, товарищ Сталин! - быстро сообщил
администратор.
- Так за кем же будет победа, товарищ Гурий?
- Победа будет за нами, товарищ Сталин! - со всей
патриотической ответственностью заявил Исидор Кириллович.
"Как хорошо сказал, шельмец! - подумал вождь. - Надо
запомнить". И запомнил.
- Удачи вам, товарищ Гурий! Возвращайтесь c победой!..
Начинайте, товарищи!
Администратор щелкнул пальцами. Ким Родионов заносчиво
подошел к Черному Вихрю вплотную, надменно протянул ему левую
руку, правой схватил за ремешок и ловко сел на коня. Затем он
крутанулся и двинулся по дорожке на стартовое поле пробега.
Повсюду загудело.
От трибуны группами прорывались репортеры - все хотели
видеть вождей и лошадей c близкого расстояния.
Репродуктор рычал-надрывался:
- Товарищи! Отойдите за пределы досягаемости задних
копыт!
Но тут раздалась команда приготовиться. Дали старт. Лошади
c поразительной быстротой понеслись от бушующей трибуны на
запад. Их неудержимо влекло в Париж.
Глава XXXII В ДЕШЕВОМ ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ РАЮ
Таксомотор перевалил через мост и тихо пополз по
набережным Сены. Справа плыл "кораблик" Сите со знаменитой
Парижской Богоматерью. Всюду, куда ни глянь, царило
великолепие! Кружилась голова и захватывало дух.
Гвардейцы кардинала... Именем короля!.. Один за всех и все
за одного!.. Либертэ, эгалитэ, фратернитэ... Дерни за
веревочку, дитя мое, дверь и откроется!.. Государство - это я!
А ля гэр ком, а ля гэр... После нас хоть потоп!.. Вставай,
проклятьем заклейменный!..
В голове Остапа Бендера пронеслась вся великая история
Франции.
Он попросил шофера остановить недалеко от бульвара Распай.
На другом берегу Сены по-прежнему стоял Лувр. Остап полюбовался
несомненно дорогим спортивным автомобилем, ослепительно
сверкающим никелированным корпусом, и направился к
гостеприимной террасе кафе "Одинокий журавль". Под длинным
полотняным тентом стояли столики. Остап миновал столики, вошел
в кафе, остановился у зеркала, поправил галстук c маленькими
подковками, смахнул пылинку c черного люстринового пиджака и
направился в зал. Тут было шумно и тесно. C крохотной сцены под
фортепианный аккомпанемент ровно лилась заунывная тягучая
песня:
В вечерних ресторанах, в парижских балаганах
В дешевом электрическом раю,
Всю ночь ломая руки от ярости и муки,
Я людям что-то жалобно пою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84