- воскликнул
председатель, затем помолчал и восхищенно добавил: - Ах какое
нужное дело вы задумали, товарищ...
- Корейко. Я...
Александр Иванович хотел было в розовых тонах обрисовать
производство немешаевского хереса, но хозяин кабинета вдруг
разродился речью:
- Как это прекрасно, товарищ Корейко! И правильно, что
пришли в Миир. К кому как не к нам? Мы, товарищ Корейко,
работаем на голом энтузиазме! (Тут он затянулся папиросой.)
Один из показателей мощи социализма - это Миир! Приятно, что
немешаевцы тоже не отстают! Вы, товарищ, правильно сделали, что
к нам пришли. (Тут он затянулся папиросой еще раз.) К нам даже
негры приезжали. Мы им такой размах показали, что они побелели
от зависти! Не верите? Мы, миировцы, зря словами не швыряемся!
В три рефрена - нате, в два - о чем разговор! Наша
деятельность до того кипуча, что мы в состоянии выполнить план
даже в один рефрен! Не верите?
"Чем же, черт возьми, они занимаются?" - думал Корейко.
- В настоящее время вы что производите?
Курьеру пришлось выслушать целый поток учрежденческих
слов.
- Конечно производим! - казацкий чубик от волнения
дрожал. - Мы еще поглядим, кто кого! Это я насчет Тиира.
Соревноваться, энтузиасты несостоявшиеся, c нами решили! Это c
ихним-то коллективом, напичканным старослужащими, по которым
Соловки плачут! Предлагали организовать на Арбате вкусовое
предприятие "Шницель и компот". Представляете? Говорят, что это
актуально, дескать, плохо это, когда столовые мособщепита
проглатывают посетителей в свои малоаппетитные пасти лишь по
средам и выходным дням. Ну это же враки!.. Так значит,
говорите, "Немхерес"? Ну что же, велико, велико и бескорыстно,
а главное - радует! Поможем! А как не помочь?! Мы c вами
теперь так махнем вперед, что оглянуться не успеем, как в
третьей пятилетке окажемся!
Далее "положительный" председатель, довольный собой,
захихикал и протянул такую гряду предложений c
присоединительными членами и отуманивающими голову
социалистическими вокабулами, что челюсть у Александра
Ивановича отвисла, он приосанился и начал со снисходительным
любопытством озираться по сторонам. Но в какой-то момент
председатель запнулся, после чего чмокнул губами, сощурился,
потом со вздохом спросил:
- А у Парфена Ферапонтовича вы уже были?
- У товарища Сидорова? Нет, еще не был.
- Без его согласия пойтить вам навстречу никак не могу.
- Так... это...
- Идите, идите к товарищу Сидорову! - широкой, как стол,
улыбкой "положительный" товарищ Иванов благославлял
немешаевского курьера.
Долго ли, коротко ли, но пока шел этот разговор в кабинете
"благородного" товарища Сидорова никаких разговоров не было.
Товарищу Сидорову было не до разговоров. Товарищ Сидоров
занимался весьма серьезным делом. Посему, в то время как
"положительный" распылялся перед немешаевским курьером,
"благородный", достав из стола плотный лист бумаги, писал
письмо, в котором ему надлежало разъяснить, при каких это
обстоятельствах миировский трудовой коллектив строит социализм.
Письмо было адресовано в Моссовет, поэтому Парфен Ферапонтович
волновался необычайно. Перо вертелось между пальцами,
выскальзывало, натирало мозоль. Зачерпнув очередную порцию
чернил, "благородный" председатель поднес руку к пустой голове,
задумался и, поймав мысль, написал косым брызгающим почерком:
"Миир - это такая силища, которая..."
Можно догадаться, что приход курьера из славного
пролетарского захолустья был некстати.
- Разрешите?
- Ну что ж вы делаете?!
- А что такое?
- Вы... Вы...
- Я к вам курьером из Немешаевска.
Товарищ Сидоров был уверен, что в его голове плеснулась
еще одна мысль, но ее поймать он не успел, поэтому c досадой
спросил:
- Вы по какому вопросу?
В кабинете стоял профкомовский запах. Курьер плюхнулся
возле председательского стола в глубокое кресло и увесистыми
лозунговыми словами объяснил второму председателю цель своего
визита.
- Как вы говорите? - выслушав посетителя, Парфен
Ферапонтович тер рукой то место, где когда-то была шевелюра. -
"Немхерес"? Очень хорошо! (Тут он ударил ладонью по столу.) А
ведь это замечательно! Да вы, подарок, дорогой товарищ! Теперь
несомненно Миир c общественных высот сделает стремительный
рывок к солнцу!
Далее "благородный" председатель, довольный собой,
захихикал и выпалил такую плеяду заковыристых выражений и
междометий c облапошивающими голову терминами, что у Александра
Ивановича задергались мочки ушей. Но в какой-то момент
председатель запнулся, после чего пару раз чмокнул губами,
сощурился, потом со вздохом спросил:
- У Пахома Феофилактовича вы были?
- У товарища Иванова?
- У него.
- Пахом Феофилактович ничего не имеет против, если вы
"за".
- А это в его манере! Он человек c бюрократической
сумасшедшинкой! - "Благородный" вышел из-за стола и
приблизился к посетителю. - Ну что ж, тогда будем созывать
правление, будем совещаться, - прикладывая руки к груди,
торжественно объявил председатель. - Будем заседать. Оставьте
ваши бумаги у секретаря и зайдите завтра.
- Так.. это... - пролепетал Корейко, удивленный таким
скорым решением дела. - Завтра?
- Конечно же, завтра! - сердечно пожав руку,
"благородный" товарищ Сидоров проводил до двери немешаевского
курьера.
Курьер скорым шагом выбрался на улицу.
В 17.00 наиболее ответственные работники Миира сошлись на
важное, экстренное совещание. За обширным столом из красного
дерева заседали: Пахом Феофилактович и Парфен Ферапонтович,
главбух Павел Жиянович Ксенофонтов, важная персона -
ангел-хранитель большой и круглой печати товарищ Рыбкин-Мяскин,
товарищ Любомиров и Аида Васильевна Конкорднева-Златова, у
которой, как известно, можно было получить тяпки, чулки и
носки, рысистый консультант Александр Иванович Осипенко, а
также, плохо отозвавшийся о Корейко сероглазый тип Барбосов.
Обсуждался вопрос о выговоре товарищу Вражкину и - c
волнением - предложение немешаевских товарищей об организации
производства в стране высококачественного хереса. C докладом о
необходимости объявить выговор товарищу Вражкину выступил
председатель Иванов. Выговор Вражкину объявили. Председатель
Сидоров произнес речь по поводу хереса. На херес тоже
отреагировали положительно.
На следующее утро, когда контору о двух председателях
вновь посетил курьер из Немешаевска, в вестибюле на доске
объявлений висела бумага, сообщавшая, что Миир становится
пайщиком акционерного общества "Немхерес" и в качестве первого
взноса отправляет в Немешаевск ни много ни мало десять
миллионов рублей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
председатель, затем помолчал и восхищенно добавил: - Ах какое
нужное дело вы задумали, товарищ...
- Корейко. Я...
Александр Иванович хотел было в розовых тонах обрисовать
производство немешаевского хереса, но хозяин кабинета вдруг
разродился речью:
- Как это прекрасно, товарищ Корейко! И правильно, что
пришли в Миир. К кому как не к нам? Мы, товарищ Корейко,
работаем на голом энтузиазме! (Тут он затянулся папиросой.)
Один из показателей мощи социализма - это Миир! Приятно, что
немешаевцы тоже не отстают! Вы, товарищ, правильно сделали, что
к нам пришли. (Тут он затянулся папиросой еще раз.) К нам даже
негры приезжали. Мы им такой размах показали, что они побелели
от зависти! Не верите? Мы, миировцы, зря словами не швыряемся!
В три рефрена - нате, в два - о чем разговор! Наша
деятельность до того кипуча, что мы в состоянии выполнить план
даже в один рефрен! Не верите?
"Чем же, черт возьми, они занимаются?" - думал Корейко.
- В настоящее время вы что производите?
Курьеру пришлось выслушать целый поток учрежденческих
слов.
- Конечно производим! - казацкий чубик от волнения
дрожал. - Мы еще поглядим, кто кого! Это я насчет Тиира.
Соревноваться, энтузиасты несостоявшиеся, c нами решили! Это c
ихним-то коллективом, напичканным старослужащими, по которым
Соловки плачут! Предлагали организовать на Арбате вкусовое
предприятие "Шницель и компот". Представляете? Говорят, что это
актуально, дескать, плохо это, когда столовые мособщепита
проглатывают посетителей в свои малоаппетитные пасти лишь по
средам и выходным дням. Ну это же враки!.. Так значит,
говорите, "Немхерес"? Ну что же, велико, велико и бескорыстно,
а главное - радует! Поможем! А как не помочь?! Мы c вами
теперь так махнем вперед, что оглянуться не успеем, как в
третьей пятилетке окажемся!
Далее "положительный" председатель, довольный собой,
захихикал и протянул такую гряду предложений c
присоединительными членами и отуманивающими голову
социалистическими вокабулами, что челюсть у Александра
Ивановича отвисла, он приосанился и начал со снисходительным
любопытством озираться по сторонам. Но в какой-то момент
председатель запнулся, после чего чмокнул губами, сощурился,
потом со вздохом спросил:
- А у Парфена Ферапонтовича вы уже были?
- У товарища Сидорова? Нет, еще не был.
- Без его согласия пойтить вам навстречу никак не могу.
- Так... это...
- Идите, идите к товарищу Сидорову! - широкой, как стол,
улыбкой "положительный" товарищ Иванов благославлял
немешаевского курьера.
Долго ли, коротко ли, но пока шел этот разговор в кабинете
"благородного" товарища Сидорова никаких разговоров не было.
Товарищу Сидорову было не до разговоров. Товарищ Сидоров
занимался весьма серьезным делом. Посему, в то время как
"положительный" распылялся перед немешаевским курьером,
"благородный", достав из стола плотный лист бумаги, писал
письмо, в котором ему надлежало разъяснить, при каких это
обстоятельствах миировский трудовой коллектив строит социализм.
Письмо было адресовано в Моссовет, поэтому Парфен Ферапонтович
волновался необычайно. Перо вертелось между пальцами,
выскальзывало, натирало мозоль. Зачерпнув очередную порцию
чернил, "благородный" председатель поднес руку к пустой голове,
задумался и, поймав мысль, написал косым брызгающим почерком:
"Миир - это такая силища, которая..."
Можно догадаться, что приход курьера из славного
пролетарского захолустья был некстати.
- Разрешите?
- Ну что ж вы делаете?!
- А что такое?
- Вы... Вы...
- Я к вам курьером из Немешаевска.
Товарищ Сидоров был уверен, что в его голове плеснулась
еще одна мысль, но ее поймать он не успел, поэтому c досадой
спросил:
- Вы по какому вопросу?
В кабинете стоял профкомовский запах. Курьер плюхнулся
возле председательского стола в глубокое кресло и увесистыми
лозунговыми словами объяснил второму председателю цель своего
визита.
- Как вы говорите? - выслушав посетителя, Парфен
Ферапонтович тер рукой то место, где когда-то была шевелюра. -
"Немхерес"? Очень хорошо! (Тут он ударил ладонью по столу.) А
ведь это замечательно! Да вы, подарок, дорогой товарищ! Теперь
несомненно Миир c общественных высот сделает стремительный
рывок к солнцу!
Далее "благородный" председатель, довольный собой,
захихикал и выпалил такую плеяду заковыристых выражений и
междометий c облапошивающими голову терминами, что у Александра
Ивановича задергались мочки ушей. Но в какой-то момент
председатель запнулся, после чего пару раз чмокнул губами,
сощурился, потом со вздохом спросил:
- У Пахома Феофилактовича вы были?
- У товарища Иванова?
- У него.
- Пахом Феофилактович ничего не имеет против, если вы
"за".
- А это в его манере! Он человек c бюрократической
сумасшедшинкой! - "Благородный" вышел из-за стола и
приблизился к посетителю. - Ну что ж, тогда будем созывать
правление, будем совещаться, - прикладывая руки к груди,
торжественно объявил председатель. - Будем заседать. Оставьте
ваши бумаги у секретаря и зайдите завтра.
- Так.. это... - пролепетал Корейко, удивленный таким
скорым решением дела. - Завтра?
- Конечно же, завтра! - сердечно пожав руку,
"благородный" товарищ Сидоров проводил до двери немешаевского
курьера.
Курьер скорым шагом выбрался на улицу.
В 17.00 наиболее ответственные работники Миира сошлись на
важное, экстренное совещание. За обширным столом из красного
дерева заседали: Пахом Феофилактович и Парфен Ферапонтович,
главбух Павел Жиянович Ксенофонтов, важная персона -
ангел-хранитель большой и круглой печати товарищ Рыбкин-Мяскин,
товарищ Любомиров и Аида Васильевна Конкорднева-Златова, у
которой, как известно, можно было получить тяпки, чулки и
носки, рысистый консультант Александр Иванович Осипенко, а
также, плохо отозвавшийся о Корейко сероглазый тип Барбосов.
Обсуждался вопрос о выговоре товарищу Вражкину и - c
волнением - предложение немешаевских товарищей об организации
производства в стране высококачественного хереса. C докладом о
необходимости объявить выговор товарищу Вражкину выступил
председатель Иванов. Выговор Вражкину объявили. Председатель
Сидоров произнес речь по поводу хереса. На херес тоже
отреагировали положительно.
На следующее утро, когда контору о двух председателях
вновь посетил курьер из Немешаевска, в вестибюле на доске
объявлений висела бумага, сообщавшая, что Миир становится
пайщиком акционерного общества "Немхерес" и в качестве первого
взноса отправляет в Немешаевск ни много ни мало десять
миллионов рублей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84