Представили? Так вот, без этих белых глазок
наши деньги осядут в Немешаевске до самого коммунизма, то есть
на всю оставшуюся. Поэтому мне придется ехать в солнечный
Газганд. Но это уже из другой оперы... Главное - вы должны
подготовить почву здесь. В ваших силах?
- Проще пареной репы.
- Тогда слушаю-постанавляю: завтра же начинайте парить!
- торжественно сказал Остап и тут же спросил: - Сколько вам
для этого понадобится времени?
- Недели три.
- Нет, три недели я в вашем Немешаевске торчать не
намерен. Номер счета "плюса" мне необходим в ближайшее время.
- Сказано - сделано. Завтра я вам его сообщу. Вот только
пресса... Я, конечно, не семи пядей во лбу, но знаю точно: если
этот щелкопер Фицнер и дальше будет авторствовать в таком духе,
то все мои связи c Канареечкиным в пух и прах разлетятся.
- Прессой займусь лично, - c достоинством сообщил
великий комбинатор. - Уверен, что после моего визита в
"Немправду", товарищ Фицнер уже не будет считать себя
фельетонным прокурором. Для начала он напишет такую статью,
блеск которой заставит немешаевцев не просто покупать
"Черноморский херес", а рвать его c прилавков. Ну мне пора.
Остап встал и быстро направился в прихожую, но вдруг
остановился:
- Ах-да, чуть не забыл, рассеянность. Петр Тимофеевич,
верните партбилет гражданину Суржанскому, нехорошо обижать
ответработников...
- Партбилет? Какой?
- Это я его взяла, молодой человек, - шмыгнув носом,
призналась Александра Станиславовна. - Вот, возьмите.
- Спасибо, мадам. Ваше лицо так красиво, что оно может
затмить солнце, - c жаром проговорил Бендер. - Адье!
Великий комбинатор вышел на улицу Парижской коммуны.
Пролетарская луна была окружена почетом и уважением. Вокруг
хороводили звезды. Остап хотел спать, поэтому быстро удалялся
от дома No 23-бис. Он не мог услышать оглушающего выстрела
бутылки шампанского. В квартире Ключниковых затевалась интимная
вечеринка.
Глава XI "НЕ ДИСКУТИРУЙТЕ C ОРГАНАМИ, ТОВАРИЩ!"
В немешаевском Доме печати находилось всего две редакции:
газета "Немешаевская правда" и журнал "Охотник за мухами".
"Охотник" занимал третий этаж, "Правда" - первые два.
За день до того, как Суржанский потерял свой партбилет,
"Охотник" пригласил в свою редакцию на банкет московскую
знаменитость поэта Фому Несдержанного. Но судьбе было угодно,
чтобы информация просочилась в уши главного редактора "Правды"
товарища Маркированного Владимира Ильича. На сверхсекретной
летучке "правдинцы" приняли решение: Фома Несдержанный должен
посетить исключительно их редакцию, а все попытки "охотников"
отбить у "правдинцев" Фому постараться свести на нет. Так в
Доме печати был накрыт второй банкетный стол, а между
редакциями завязалась война.
Военачальники сошлись лицом к лицу на лестничной площадке
третьего этажа.
- Что же это получается, Владимир Ильич?! - возопил
главный редактор "Охотника" товарищ Ямочкин. - Это наш гость!
Вы не имеете права.
- В корне отметаю! В корне! Ваши позиции, Иван Семенович,
слабы, - произнес Маркированный. - Товарищ Несдержанный, в
любом случае, должен подняться на второй этаж.
- Это наша инициатива!
- Ваша? Да, согласен. Но к вам в редакцию таких людей
запускать нельзя.
- Это почему же?
- Нельзя и все, - быстро, отрывисто и веско сказал
Маркированный. - Что подумает о нашем городе товарищ
Несдержанный? Что? У вас же не журнал, а черт знает что!
- Вы не имеете права! - в отчаянии прокукарекал Ямочкин.
- Чем вы будете его кормить? Может быть мухами? -
пошутил военачальник "Немешаевской правды".
- То есть вы, товарищ, хотите сказать, что кроме как
мухами нам его кормить нечем? - возмутился Ямочкин.
- Именно это, товарищ, я и сказал! - прожужжал
Маркированный.
- Знаете, кто вы после этого?
- Кто же я после этого, товарищ?
- Вы, товарищ, после этого безответственный!
- Это почему же я, товарищ, безответственный? Я-то, как
раз, ответственнен! А вот вы, товарищ, безответсвенны!
- Это я безответственный? Чем же я, товарищ,
безответсвенный?
- Тем, что вас, товарищ, ответственным никак нельзя
назвать!
- А вы, значит, ответственный? Вы, значит, можете делать
в мой адрес безответственные обвинения?
- Ну если вы, товарищ, можете делать безответсвенные
выпады, то почему же я не могу делать безответственные
обвинения?
- А потому, товарищ Маркированный, что из вас
безответственность хлещет водопадом!
- Чем, чем, чем?
- Водопадом, товарищ, водопадом!
- Ах, водопадом!
- Да вы просто-напросто, товарищ Ямочкин, дурачок!
- Ну, знаете ли, - вынужден был сказать Ямочкин. - Это
уже свинство!
- У вас же никакой критики нет! - как ни в чем не бывало
продолжал Маркированный. - Курам на смех.
- Есть критика!
- Нет, Иван Семенович! Нет у вас в журнале никакой
критики.
- А может, нам вообще каждое критическое выступление в
нашей газете оплачивать? - вытягиваясь во весь рост, кудахтнул
Ямочкин. - Учредить так называемый Фонд критики? Или еще
что-нибудь вроде этого?
- Может быть! - язвительно усмехнулся редактор местной
"Правды". - Но Фонда-то нет! Значит и Несдержанного у вас не
будет! Ха!
- Ах так?
- Да так!
Иван Семенович плюнул на пол и понесся карьером на третий
этаж. Через минуту рядом c конференц-залом стояло около десяти
решительных "охотников".
- Не хотите по-хорошому, будем применять силу. Товарищи,
рассредотачивайтесь по зданию. Нечего тут церемониться!
Менелаев, Лжефилиппов, Ардалионов - дежурить у входа... где
заведующий литературной частью?.. хорошо! Мальчиков,
"борзописец" Клаксонов и Иероним Полиектович - на улицу,
остальные - за мной.
Отряд "охотников" под предводительством Ямочкина c криками
"У-p-p-а!" начал наступать на "правдинский" второй этаж.
- Войны захотели? Ну, будет вам война!
И товарищ Маркированный, в свою очередь, помчался на
первый этаж.
Войска сошлись на первом этаже в апендиксе между холлом и
мраморным выгоном вестибюля. Раздался бой вестибюльных часов.
- Товарищи, давайте все-таки по-человечески разберемся!
- предлагали "охотники".
- А вы не хотите по-человечески! - возражали
"правдинцы".
- Но ведь так же нельзя! - недоумевали "охотники".
В это время в Доме печати появился Остап Бендер.
- Мне нужен товарищ Фицнер, - важно сказал Остап,
остановившись между противоборствующими сторонами.
- Василий Маркович? - выдвигаясь на полкорпуса вперед,
спросил кто-то из "охотников".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
наши деньги осядут в Немешаевске до самого коммунизма, то есть
на всю оставшуюся. Поэтому мне придется ехать в солнечный
Газганд. Но это уже из другой оперы... Главное - вы должны
подготовить почву здесь. В ваших силах?
- Проще пареной репы.
- Тогда слушаю-постанавляю: завтра же начинайте парить!
- торжественно сказал Остап и тут же спросил: - Сколько вам
для этого понадобится времени?
- Недели три.
- Нет, три недели я в вашем Немешаевске торчать не
намерен. Номер счета "плюса" мне необходим в ближайшее время.
- Сказано - сделано. Завтра я вам его сообщу. Вот только
пресса... Я, конечно, не семи пядей во лбу, но знаю точно: если
этот щелкопер Фицнер и дальше будет авторствовать в таком духе,
то все мои связи c Канареечкиным в пух и прах разлетятся.
- Прессой займусь лично, - c достоинством сообщил
великий комбинатор. - Уверен, что после моего визита в
"Немправду", товарищ Фицнер уже не будет считать себя
фельетонным прокурором. Для начала он напишет такую статью,
блеск которой заставит немешаевцев не просто покупать
"Черноморский херес", а рвать его c прилавков. Ну мне пора.
Остап встал и быстро направился в прихожую, но вдруг
остановился:
- Ах-да, чуть не забыл, рассеянность. Петр Тимофеевич,
верните партбилет гражданину Суржанскому, нехорошо обижать
ответработников...
- Партбилет? Какой?
- Это я его взяла, молодой человек, - шмыгнув носом,
призналась Александра Станиславовна. - Вот, возьмите.
- Спасибо, мадам. Ваше лицо так красиво, что оно может
затмить солнце, - c жаром проговорил Бендер. - Адье!
Великий комбинатор вышел на улицу Парижской коммуны.
Пролетарская луна была окружена почетом и уважением. Вокруг
хороводили звезды. Остап хотел спать, поэтому быстро удалялся
от дома No 23-бис. Он не мог услышать оглушающего выстрела
бутылки шампанского. В квартире Ключниковых затевалась интимная
вечеринка.
Глава XI "НЕ ДИСКУТИРУЙТЕ C ОРГАНАМИ, ТОВАРИЩ!"
В немешаевском Доме печати находилось всего две редакции:
газета "Немешаевская правда" и журнал "Охотник за мухами".
"Охотник" занимал третий этаж, "Правда" - первые два.
За день до того, как Суржанский потерял свой партбилет,
"Охотник" пригласил в свою редакцию на банкет московскую
знаменитость поэта Фому Несдержанного. Но судьбе было угодно,
чтобы информация просочилась в уши главного редактора "Правды"
товарища Маркированного Владимира Ильича. На сверхсекретной
летучке "правдинцы" приняли решение: Фома Несдержанный должен
посетить исключительно их редакцию, а все попытки "охотников"
отбить у "правдинцев" Фому постараться свести на нет. Так в
Доме печати был накрыт второй банкетный стол, а между
редакциями завязалась война.
Военачальники сошлись лицом к лицу на лестничной площадке
третьего этажа.
- Что же это получается, Владимир Ильич?! - возопил
главный редактор "Охотника" товарищ Ямочкин. - Это наш гость!
Вы не имеете права.
- В корне отметаю! В корне! Ваши позиции, Иван Семенович,
слабы, - произнес Маркированный. - Товарищ Несдержанный, в
любом случае, должен подняться на второй этаж.
- Это наша инициатива!
- Ваша? Да, согласен. Но к вам в редакцию таких людей
запускать нельзя.
- Это почему же?
- Нельзя и все, - быстро, отрывисто и веско сказал
Маркированный. - Что подумает о нашем городе товарищ
Несдержанный? Что? У вас же не журнал, а черт знает что!
- Вы не имеете права! - в отчаянии прокукарекал Ямочкин.
- Чем вы будете его кормить? Может быть мухами? -
пошутил военачальник "Немешаевской правды".
- То есть вы, товарищ, хотите сказать, что кроме как
мухами нам его кормить нечем? - возмутился Ямочкин.
- Именно это, товарищ, я и сказал! - прожужжал
Маркированный.
- Знаете, кто вы после этого?
- Кто же я после этого, товарищ?
- Вы, товарищ, после этого безответственный!
- Это почему же я, товарищ, безответственный? Я-то, как
раз, ответственнен! А вот вы, товарищ, безответсвенны!
- Это я безответственный? Чем же я, товарищ,
безответсвенный?
- Тем, что вас, товарищ, ответственным никак нельзя
назвать!
- А вы, значит, ответственный? Вы, значит, можете делать
в мой адрес безответственные обвинения?
- Ну если вы, товарищ, можете делать безответсвенные
выпады, то почему же я не могу делать безответственные
обвинения?
- А потому, товарищ Маркированный, что из вас
безответственность хлещет водопадом!
- Чем, чем, чем?
- Водопадом, товарищ, водопадом!
- Ах, водопадом!
- Да вы просто-напросто, товарищ Ямочкин, дурачок!
- Ну, знаете ли, - вынужден был сказать Ямочкин. - Это
уже свинство!
- У вас же никакой критики нет! - как ни в чем не бывало
продолжал Маркированный. - Курам на смех.
- Есть критика!
- Нет, Иван Семенович! Нет у вас в журнале никакой
критики.
- А может, нам вообще каждое критическое выступление в
нашей газете оплачивать? - вытягиваясь во весь рост, кудахтнул
Ямочкин. - Учредить так называемый Фонд критики? Или еще
что-нибудь вроде этого?
- Может быть! - язвительно усмехнулся редактор местной
"Правды". - Но Фонда-то нет! Значит и Несдержанного у вас не
будет! Ха!
- Ах так?
- Да так!
Иван Семенович плюнул на пол и понесся карьером на третий
этаж. Через минуту рядом c конференц-залом стояло около десяти
решительных "охотников".
- Не хотите по-хорошому, будем применять силу. Товарищи,
рассредотачивайтесь по зданию. Нечего тут церемониться!
Менелаев, Лжефилиппов, Ардалионов - дежурить у входа... где
заведующий литературной частью?.. хорошо! Мальчиков,
"борзописец" Клаксонов и Иероним Полиектович - на улицу,
остальные - за мной.
Отряд "охотников" под предводительством Ямочкина c криками
"У-p-p-а!" начал наступать на "правдинский" второй этаж.
- Войны захотели? Ну, будет вам война!
И товарищ Маркированный, в свою очередь, помчался на
первый этаж.
Войска сошлись на первом этаже в апендиксе между холлом и
мраморным выгоном вестибюля. Раздался бой вестибюльных часов.
- Товарищи, давайте все-таки по-человечески разберемся!
- предлагали "охотники".
- А вы не хотите по-человечески! - возражали
"правдинцы".
- Но ведь так же нельзя! - недоумевали "охотники".
В это время в Доме печати появился Остап Бендер.
- Мне нужен товарищ Фицнер, - важно сказал Остап,
остановившись между противоборствующими сторонами.
- Василий Маркович? - выдвигаясь на полкорпуса вперед,
спросил кто-то из "охотников".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84