– Может быть, так, а может быть, и нет.
– Рассудительный ответ, – холодно заметил Пэйджит и обернулся к судье: – К этому свидетелю у меня больше ничего нет, Ваша Честь.
Она кивнула, задумчиво глядя на Агилара:
– Снова ваша очередь, мисс Шарп.
– Нет, спасибо, Ваша Честь. После моего последнего протеста я вполне довольна той работой, которую мистер Пэйджит проделал за нас.
– Что она имела в виду? – пробормотала Терри. – Что Ренсом не имел этих намерений или что Мария не собиралась его соблазнять?
– И то и другое, – прошептал в ответ Пэйджит. – Марни хочет представить дело так: Мария усыпила бдительность Ренсома, чтобы, оставшись с ним наедине, убить его.
Терри кивнула. Они смотрели, как Джон Хаслер занимает место свидетеля.
Это был мужчина под пятьдесят, с приятным открытым лицом, администратор страховой компании из Чикаго, двадцать лет состоящий в браке и имеющий двух дочерей-тинейджеров. Охарактеризовав этого достойного во всех отношениях гражданина, Шарп добавила, что Хаслер останавливался во "Флуде" в тот день, когда погиб Марк Ренсом, и затем спросила:
– Мистер Хаслер, вы действительно жили на том же этаже, что и мистер Ренсом?
– Да, это так. Я встретил его в лифте, после завтрака. Он только что поселился в отеле.
– Вы узнали его?
– Как же не узнать – такое лицо, эти рыжие волосы? Его нельзя было не узнать. Я сказал ему: "Привет!" – Хаслер грустно покачал головой. – Такой приятный человек, очень доброжелательный. Утонченный, но в то же время очень обходительный.
– Вы долго с ним разговаривали?
– Минут пять или около того. Нам было по пути, и он пригласил меня в свою комнату. Я хотел посмотреть, какой у него номер, поскольку я тоже снимал люкс. – Он помолчал. – Как я уже говорил, очень любезный человек.
– О чем вы разговаривали?
Умиление на лице Хаслера смешалось с печалью – он был одним из последних, кто разговаривал с Марком Ренсомом.
– Он показал мне свой номер – довольно просторный, говорил о писателях из Чикаго, которых знал. Хорошо отзывался о них и о нашем городе. Потом взглянул на часы и как-то смущенно улыбнулся. Сказал, что с удовольствием побеседовал бы со мной еще, но ему предстоят смотрины. – Хаслер бросил беглый взгляд на Марию. – Сказал, что примерно через час к нему придет женщина.
– Он говорил вам, зачем она приходит?
– Нет. Но, судя по тому, как он выглядел и говорил, это была не деловая встреча. По крайней мере, у меня нет оснований так думать.
– Он говорил, с кем встречается?
– Нет. Только сказал, что я узнаю ее, как только увижу. Чувствовалось, что он очень доволен. Надо признаться, я был заинтригован.
Пэйджит взглянул на Марию. Лицо ее было неподвижным, лишь в глазах сверкали гнев и презрение. Кэролайн Мастерс хмурилась за судейским столом, и было непонятно, чем вызвано ее неудовольствие.
– Что было потом? – спросила Шарп.
– Ничего. Мы пожали друг другу руки, и я пошел дальше по коридору в свой номер.
– Как долго вы там пробыли?
– В час у меня был ленч, значит, где-то около двух часов. Я просмотрел свои записи, сделал несколько телефонных звонков.
– После этого вы видели мистера Ренсома?
Хаслер опустил взгляд:
– Нет. Позже, вечером, когда я узнал об убийстве, у меня было ощущение, будто топчут мою могилу.
– Но вы все же видели женщину, которая приходила в его номер?
Хаслер задумался:
– Да. Думаю, что видел.
– Поясните, пожалуйста.
Хаслер медленно кивнул:
– Было около полудня, и мне слегка прискучило то, что я читал. Я встал, зевая и потягиваясь, выглянул в окно, просто так, от нечего делать. Нельзя сказать, что вид из окна был замечательный. Отель построен в виде буквы "U", два крыла его охватывают внутренний дворик, окна смотрят друг на друга. Я был у основания одного крыла, поэтому все, что я мог видеть, – противоположное крыло, несколько комнат правой части буквы "U", там и остановился Марк Ренсом. – Хаслер помолчал. – "А где же его окна?" – подумал я тогда. Стал их высматривать – ведь я у него побывал.
– И нашли?
– Угу. Начал разбираться с окнами, стараясь вспомнить, как далеко от основания "U" находился его номер. – Он сделал паузу. – И в этот момент увидел ее.
– Ее?
– Да. – Хаслер взглянул на Марию. – Женщину с длинными черными волосами. В окне.
– А что она делала?
– Она на мгновение выглянула, как будто разглядывала что-то в заливе. Потом опустила шторы, и больше я ее не видел. – Он отвел взгляд от Марии. – Я понял, что это та женщина, которая пришла к Марку Ренсому.
– Почему вы так решили?
– Во-первых, по расположению окон. Мне кажется, я не ошибся.
– Было что-нибудь еще?
– Угу.
– И что же это?
Хаслер опустил глаза. Тихо проговорил:
– Она было неодета.
В зале зашептались, судья Мастерс немедленно отреагировала ударом молотка. Ее взгляд был мрачен. Пэйджит испытал ощущение пустоты в голове. Единственная мысль была – о Карло.
Выдерживая паузу, Марни Шарп не выказывала эмоций.
– Я хотела бы уточнить. Вы видели ее во всю длину окна, я правильно понимаю?
– Да. – Хаслер опять взглянул на Марию. – На женщине, которую я видел, совсем не было одежды. Совсем ничего.
– Почему вы в этом уверены?
Хаслер снова отвел взгляд:
– У нее между ног было черное пятно.
– Волосы лобковой области, – ровным голосом заметила Шарп.
Хаслер вздохнул. Его голос прозвучал едва слышно:
– Расстояние было большое, но сомнений нет. Лобковые волосы.
Пэйджит почувствовал, что пальцы Марии хватают его пиджак под столом. Ее лицо было пунцовым.
– Каким это окно, – спросила Шарп, – было от краю?
– Третьим, я думаю.
– И потом мы с вами осмотрели номер Марка Ренсома и три номера по каждую сторону, так?
– Да.
– И что вы обнаружили?
Вид у Хаслера был теперь несчастный.
– Я обнаружил, – ответил он, – что третье окно справа – это окно гостиной Марка Ренсома.
Пэйджит встал. Быстро спросил:
– Окно, в которое вы заглядывали, было на расстоянии не менее ста пятидесяти футов от вашего окна, не так ли?
Хаслер посмотрел на Пэйджит стыдливо-виноватым взглядом:
– Полагаю, что так.
– Значит, лица ее видеть вы не могли?
– Да, не мог. – И добавил, оправдываясь: – Но видел рост и цвет волос.
– Что-нибудь еще?
– Только то, что женщина было стройной.
– Позвольте, я вам кое-что покажу.
И снова Джонни Мур проворно выставил на всеобщее обозрение щит с фотографией, но фотография была другой – цветной, с изображением снятой с большого расстояния темноволосой женщины, выглядывающей из окна отеля.
– Ваша Честь, – заявил Пэйджит, – мы утверждаем, что мистер Мур сделал эту фотографию из окна номера мистера Хаслера и что женщина на фотографии находилась в номере Марка Ренсома.
Судья Мастерс обернулась к Марни Шарп:
– Есть протесты?
– Да. Я не понимаю, что это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
– Рассудительный ответ, – холодно заметил Пэйджит и обернулся к судье: – К этому свидетелю у меня больше ничего нет, Ваша Честь.
Она кивнула, задумчиво глядя на Агилара:
– Снова ваша очередь, мисс Шарп.
– Нет, спасибо, Ваша Честь. После моего последнего протеста я вполне довольна той работой, которую мистер Пэйджит проделал за нас.
– Что она имела в виду? – пробормотала Терри. – Что Ренсом не имел этих намерений или что Мария не собиралась его соблазнять?
– И то и другое, – прошептал в ответ Пэйджит. – Марни хочет представить дело так: Мария усыпила бдительность Ренсома, чтобы, оставшись с ним наедине, убить его.
Терри кивнула. Они смотрели, как Джон Хаслер занимает место свидетеля.
Это был мужчина под пятьдесят, с приятным открытым лицом, администратор страховой компании из Чикаго, двадцать лет состоящий в браке и имеющий двух дочерей-тинейджеров. Охарактеризовав этого достойного во всех отношениях гражданина, Шарп добавила, что Хаслер останавливался во "Флуде" в тот день, когда погиб Марк Ренсом, и затем спросила:
– Мистер Хаслер, вы действительно жили на том же этаже, что и мистер Ренсом?
– Да, это так. Я встретил его в лифте, после завтрака. Он только что поселился в отеле.
– Вы узнали его?
– Как же не узнать – такое лицо, эти рыжие волосы? Его нельзя было не узнать. Я сказал ему: "Привет!" – Хаслер грустно покачал головой. – Такой приятный человек, очень доброжелательный. Утонченный, но в то же время очень обходительный.
– Вы долго с ним разговаривали?
– Минут пять или около того. Нам было по пути, и он пригласил меня в свою комнату. Я хотел посмотреть, какой у него номер, поскольку я тоже снимал люкс. – Он помолчал. – Как я уже говорил, очень любезный человек.
– О чем вы разговаривали?
Умиление на лице Хаслера смешалось с печалью – он был одним из последних, кто разговаривал с Марком Ренсомом.
– Он показал мне свой номер – довольно просторный, говорил о писателях из Чикаго, которых знал. Хорошо отзывался о них и о нашем городе. Потом взглянул на часы и как-то смущенно улыбнулся. Сказал, что с удовольствием побеседовал бы со мной еще, но ему предстоят смотрины. – Хаслер бросил беглый взгляд на Марию. – Сказал, что примерно через час к нему придет женщина.
– Он говорил вам, зачем она приходит?
– Нет. Но, судя по тому, как он выглядел и говорил, это была не деловая встреча. По крайней мере, у меня нет оснований так думать.
– Он говорил, с кем встречается?
– Нет. Только сказал, что я узнаю ее, как только увижу. Чувствовалось, что он очень доволен. Надо признаться, я был заинтригован.
Пэйджит взглянул на Марию. Лицо ее было неподвижным, лишь в глазах сверкали гнев и презрение. Кэролайн Мастерс хмурилась за судейским столом, и было непонятно, чем вызвано ее неудовольствие.
– Что было потом? – спросила Шарп.
– Ничего. Мы пожали друг другу руки, и я пошел дальше по коридору в свой номер.
– Как долго вы там пробыли?
– В час у меня был ленч, значит, где-то около двух часов. Я просмотрел свои записи, сделал несколько телефонных звонков.
– После этого вы видели мистера Ренсома?
Хаслер опустил взгляд:
– Нет. Позже, вечером, когда я узнал об убийстве, у меня было ощущение, будто топчут мою могилу.
– Но вы все же видели женщину, которая приходила в его номер?
Хаслер задумался:
– Да. Думаю, что видел.
– Поясните, пожалуйста.
Хаслер медленно кивнул:
– Было около полудня, и мне слегка прискучило то, что я читал. Я встал, зевая и потягиваясь, выглянул в окно, просто так, от нечего делать. Нельзя сказать, что вид из окна был замечательный. Отель построен в виде буквы "U", два крыла его охватывают внутренний дворик, окна смотрят друг на друга. Я был у основания одного крыла, поэтому все, что я мог видеть, – противоположное крыло, несколько комнат правой части буквы "U", там и остановился Марк Ренсом. – Хаслер помолчал. – "А где же его окна?" – подумал я тогда. Стал их высматривать – ведь я у него побывал.
– И нашли?
– Угу. Начал разбираться с окнами, стараясь вспомнить, как далеко от основания "U" находился его номер. – Он сделал паузу. – И в этот момент увидел ее.
– Ее?
– Да. – Хаслер взглянул на Марию. – Женщину с длинными черными волосами. В окне.
– А что она делала?
– Она на мгновение выглянула, как будто разглядывала что-то в заливе. Потом опустила шторы, и больше я ее не видел. – Он отвел взгляд от Марии. – Я понял, что это та женщина, которая пришла к Марку Ренсому.
– Почему вы так решили?
– Во-первых, по расположению окон. Мне кажется, я не ошибся.
– Было что-нибудь еще?
– Угу.
– И что же это?
Хаслер опустил глаза. Тихо проговорил:
– Она было неодета.
В зале зашептались, судья Мастерс немедленно отреагировала ударом молотка. Ее взгляд был мрачен. Пэйджит испытал ощущение пустоты в голове. Единственная мысль была – о Карло.
Выдерживая паузу, Марни Шарп не выказывала эмоций.
– Я хотела бы уточнить. Вы видели ее во всю длину окна, я правильно понимаю?
– Да. – Хаслер опять взглянул на Марию. – На женщине, которую я видел, совсем не было одежды. Совсем ничего.
– Почему вы в этом уверены?
Хаслер снова отвел взгляд:
– У нее между ног было черное пятно.
– Волосы лобковой области, – ровным голосом заметила Шарп.
Хаслер вздохнул. Его голос прозвучал едва слышно:
– Расстояние было большое, но сомнений нет. Лобковые волосы.
Пэйджит почувствовал, что пальцы Марии хватают его пиджак под столом. Ее лицо было пунцовым.
– Каким это окно, – спросила Шарп, – было от краю?
– Третьим, я думаю.
– И потом мы с вами осмотрели номер Марка Ренсома и три номера по каждую сторону, так?
– Да.
– И что вы обнаружили?
Вид у Хаслера был теперь несчастный.
– Я обнаружил, – ответил он, – что третье окно справа – это окно гостиной Марка Ренсома.
Пэйджит встал. Быстро спросил:
– Окно, в которое вы заглядывали, было на расстоянии не менее ста пятидесяти футов от вашего окна, не так ли?
Хаслер посмотрел на Пэйджит стыдливо-виноватым взглядом:
– Полагаю, что так.
– Значит, лица ее видеть вы не могли?
– Да, не мог. – И добавил, оправдываясь: – Но видел рост и цвет волос.
– Что-нибудь еще?
– Только то, что женщина было стройной.
– Позвольте, я вам кое-что покажу.
И снова Джонни Мур проворно выставил на всеобщее обозрение щит с фотографией, но фотография была другой – цветной, с изображением снятой с большого расстояния темноволосой женщины, выглядывающей из окна отеля.
– Ваша Честь, – заявил Пэйджит, – мы утверждаем, что мистер Мур сделал эту фотографию из окна номера мистера Хаслера и что женщина на фотографии находилась в номере Марка Ренсома.
Судья Мастерс обернулась к Марни Шарп:
– Есть протесты?
– Да. Я не понимаю, что это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167