– Ты очень статный, – отметила Мария. – И держишься совсем как Крис.
– Тут уж ничего не поделаешь, – засмеялся Карло. – А мои друзья говорят, что я похож на тебя.
– Да, и очень, – подтвердил Пэйджит.
Мария рассмеялась.
– Пойдем пообедаем? – спросила она сына.
– Конечно.
Они направились к двери. Пэйджит следовал за ними. Мария нежно смотрела на Карло. Остановилась в прихожей, как будто захваченная внезапной мыслью.
– Можно я минуту переговорю с Крисом? – обратилась она к Карло.
– Конечно.
Мальчик пошел к лимузину. Мария смотрела ему вслед, потом повернулась к Пэйджиту.
– Да? – спросил он.
Мгновение она размышляла.
– Ты помнишь – на кассете это есть – я говорила Стайнгардту, что сделаю аборт, если ты не выручишь меня?
– Конечно.
– Это была правда. – Она снова помолчала, потом тихо добавила: – Так что, когда смотришь на Карло и думаешь о том, что в нем нет ничего от тебя, вспоминай об этом.
Позже, вечером, Пэйджит решил сжечь кассеты.
Принес их в библиотеку. Потом положил в камин дров, поджег лучину. Время у него было; Карло и Мария собирались вернуться поздно.
Непонятно почему он начал с кассеты Линдси Колдуэлл… Завтра, возможно, через Терри, он сообщит актрисе, что отныне ее секреты принадлежат только ей: она сама будет решать, как распоряжаться ими, как Пэйджит распорядится сейчас своими. Он достал первую кассету Марии.
Помедлил, глядя на огонь. Сколько раз, подумал он, они вместе с Карло сидели вот так же, наблюдая за загадочной пляской языков пламени. Потом начал сматывать пленку с катушки.
Когда открылась входная дверь, он замер.
Это был Карло.
Услышав, что сын идет в библиотеку, привлеченный светом и потрескиванием горящих дров, Пэйджит непроизвольно схватился за вторую кассету, где Мария говорила, что Карло не его сын.
Мальчик стоял в дверях:
– Что ты делаешь?
Пэйджит знал, что теперь уже ничего не может сказать, кроме правды:
– Сжигаю кассету. Кроме этой, есть еще одна.
– Та, что о моей маме?
– Нет, – ответил Пэйджит. – Обо мне и твоей маме.
Карло задумался на мгновение:
– А разве можно это делать?
– Это больше не вещественное доказательство, Карло. Это теперь лишь источник душевных страданий. И я волен делать с этим все, что захочу.
Карло не отрываясь смотрел на него.
– А можно мне послушать? Я ведь твой сын, в конце концов.
– Да, ты мой сын, Карло. Но ты уже взрослый. И значит, должен понимать, что у родителей до твоего рождения была своп жизнь, в которой они делали ошибки. – Пэйджит помолчал. – Вчера ты просил меня помочь твоей матери. А сегодня я прошу тебя помочь нам обоим. Мы живем настоящим, прошлое лучше оставить прошлому.
Карло смотрел ему в глаза. Странно, подумал Пэйджит, стоять вот так перед ним, держа в руках секрет его рождения, и просить, как об одолжении, разрешения сохранить в тайне то, от чего зависит мир в душе этого мальчика. Нельзя же сказать ему: твое счастье зависит от того, способен ли ты проявить сострадание к родителям.
– Мне всегда будет интересно знать… – сказал Карло.
– Постарайся не думать об этом. Для тебя важно только то, что мы для тебя сейчас. Все остальное не имеет значения. Пока, конечно, ты этому остальному не придаешь значения.
У Карло был задумчивый вид.
– А что бы ты сделал, папа? На моем месте.
Пэйджит молча смотрел на вторую кассету. Потом неожиданно бросил ее Карло. Ему вспомнился вдруг тот первый день в Бостоне, когда он бросил этому мальчику красный резиновый мячик. Но на этот раз Карло поймал то, что летело к нему.
– Я помог бы сжечь это, – ответил Пэйджит.
Карло посмотрел на него, потом – на кассету в своей руке.
– А долго ты уже первую разматываешь? У тебя никогда особой сноровки не было.
Пэйджит улыбнулся облегченно:
– Это передается через поколение. Мой отец собрал корабль в бутылке.
Карло сел на ковер, Пэйджит устроился рядом с ним. Сидя лицом к огню, спиной к кофейному столику, они разматывали пленки.
– Лучше бы ты это без меня делал, – проговорил Карло. Пэйджит обернулся к нему:
– А почему ты домой так рано пришел? Надеюсь, ничего не случилось?
– Нет. Мы с мамой наметили кое-что на уик-энд. И когда пообедали, я решил побыть с тобой.
– Почему?
Пожав плечами, Карло взглянул на Пэйджита с легкой улыбкой:
– Кто знает?
Так они и сидели рядом, разматывали катушки прошлого, молчали, но молчание не разъединяло их. Закончив, Карло подержал в руке клубок пленки. Потом встал и молча бросил в огонь. Лента скрючилась, затрещала и исчезла в пламени.
Они вместе смотрели, как она горит, а вместе с ней – тайна рождения Карло. Хорошо, подумал Пэйджит, что это происходит именно так. Он знал теперь: семья начинается не с кровной связи, семья начинается с любви. Эти узы мы создаем сами, мы их сами определяем изо дня в день тем, что выбираем, кого любить и как любить. Но, делая этот выбор, мы выбираем и себя.
Пэйджит взглянул на сына. Возможно, подумал он, Карло что-то извлек бы из этой кассеты. И если ему, Пэйджиту, кассета помогла кое-что понять, то Карло, наверное, нашел бы в ней нечто свое. Но что такое любить, он уже знает.
Пэйджит бросил свою пленку вслед за лентой Карло. Они смотрели, как пламя охватило ее.
– Все, – подытожил Пэйджит. – Дело сделано.
Ночью, впервые за несколько недель, Пэйджит спал крепким сном.
Утром Карло пошел в школу. Пэйджит остался дома. Он знал, что Терезе Перальте тоже нужен отдых; когда телефон у нее дома не ответил, он позвонил в офис и оставил для нее сообщение: сегодня у них отдых.
Он лениво позавтракал, газеты раскрывать не стал. Думать ни о чем не хотелось, он и не старался принуждать себя к этому. Это состояние его друг Ларри Колвин определил как соединение души с телом.
Утреннее солнце было ярким. Несколько парусников бороздили воды залива. На переднем плане дома, украшенные лепниной, сверкали в лучах солнца. Пэйджит понял, что, как и раньше, любит Сан-Франциско.
Но теперь ему надо было ко многому привыкнуть. Изменения коснулись всей его жизни: у него теперь есть Карло, но он многое потерял и пока не знает, что все это для него значит. Через два года Карло поступит в университет, Пэйджит будет счастлив за него, но дом их станет пуст.
В дверь звонили.
Репортер или разносчик, подумал Пэйджит. Вначале он хотел не открывать, но потом пошел к двери. Это была Терри.
В голубых джинсах и блузке, она была нарядней, чем вчера. Пэйджит улыбнулся ей:
– Процесс закончен. Вы можете идти домой. Спать, если хотите.
Она подумала с минуту.
– Дома мне как раз нечем заняться.
– Иногда это бывает после процесса. – Он помолчал. – А я как раз был на веранде. Хотите присоединиться?
Терри немного поколебалась:
– Если ненадолго.
Что-то не так, подумал Пэйджит. Но решил ни о чем не спрашивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167