– Мария подняла голову. – Он сказал, что это конец и моей репутации, и моей карьеры.
– Вы тоже так думали?
– По этой причине я и встретилась с ним, – спокойно сказала она. – Просить его, если надо – умолять, чтобы он оставил мое прошлое там, где ему надлежит быть. В прошлом.
– Вы чувствовали, что это доводит вас до отчаяния?
Мария закрыла глаза:
– То, что узнал он, было причиной моих мучений. Потому-то я и ходила к доктору Стайнгардту.
Пэйджит обернулся к судье Мастерс:
– Ваша Честь, позвольте посовещаться с вами и с обвинением?
У судьи был немного растерянный вид – как будто, захваченная показаниями Марии, она не могла понять, о чем ее просят.
– Да. Конечно.
Шарп и Пэйджит быстро подошли к судейскому столу. Пэйджит почувствовал, что объектив камеры преследует его по пятам. Кэролайн Мастерс, глядя на ряды публики, спросила громко, чтобы звук ее голоса дошел до Марии, до репортеров, до микрофонов ТВ:
– В чем дело, мистер Пэйджит?
– Мисс Карелли уже сказала все, что она намеревалась сказать о кассете. Признала ее существование, то, что она способна нанести урон ее репутации и карьере и что из-за нее она согласилась встретиться с Ренсомом. То есть она упомянула о кассете – для того, чтобы объяснить, как та повлияла на ее поведение, да и просто ради верности истине. Но, поскольку она не сообщила ничего конкретного о самой записи, мисс Карелли не намерена отказываться от прав, защищающих конфиденциальность ее разговора с доктором Стайнгардтом.
– Ну, если это верность истине, – приглушенно сказала Шарп, – то судить пора уже не по кодексу законов, а по детской считалочке. Мисс Карелли очень хитро повела себя в отношении содержания кассеты, утаив, чем оно ей угрожает – а ведь в ней факт ее лжесвидетельства сенату Соединенных Штатов. В то же время она завоевывает сочувствие окружающих, рассказывая, как Ренсом использовал для нажима на нее неназванные секреты кассеты. Напоминаю, что единственный эффект, который в свое время произвела эта кассета, – она вызвала страх мисс Карелли, поскольку та обманула верховную власть.
Пэйджит обернулся к ней:
– Неужели это означало бы для нее конец карьеры и навсегда подмоченную репутацию, Марни? Если бы вас уличили в обмане верховной власти, вы бы много проиграли?
– В том случае, если бы рассчитывала завоевать симпатии публики, много. – Шарп повернулась к судье. – Она без разрешения ввела в дело эту кассету.
– К сожалению, – ответила судья, – это сделали вы, когда на закрытом заседании получали от меня разрешение задать те вопросы, которые мистер Пэйджит только что задал. Он просто опередил вас. Если вы хотите разыгрывать ту же карту, вам придется вынудить мисс Карелли сказать больше того, что она уже сказала.
– Благодарю вас, – быстро произнес Пэйджит и пошел на свое место, оставив Шарп недвижно стоящей перед судьей. Когда Шарп пожала плечами, Пэйджит молча кивнул Марии, уголок ее рта тронула легкая улыбка. Взглянув на Карло, Пэйджит увидел, что его лицо спокойно.
– Продолжайте, пожалуйста, – разрешила судья.
– Позвольте узнать, мисс Карелли: почему вы пришли с пистолетом в номер Ренсома?
– Чтобы защищать себя.
– Почему вы решили, что в этом будет необходимость?
Мария стиснула руки.
– Его телефонный звонок был полон намеков на сексуальные отношения и был, по сути, шантажом с целью принудить к сексу.
– Не могли бы вы дать пояснения?
Мария нервно пожала плечами, будто ее передернуло от отвращения.
– Дело даже не в словах, а в том, как он говорил… Это хихиканье, этот унизительный тон… Он рассчитывал "побеседовать наедине". После меня он собирался "беседовать" с другой "знаменитой женщиной". Он хотел нас "подряд", чтобы можно было "сравнить ноты". Он даже собирался обсудить "проблему выбора" и женское "право на тайну". – Она покачала головой. – От каждого его слова меня передергивало.
Пэйджит взглянул на Кэролайн Мастерс, как бы желая обратить ее внимание на сходство со случаем Линдси Колдуэлл. Потом спросил Марию:
– К какому же выводу вы пришли?
– Что Ренсом хочет не упустить меня, – холодно ответила она. – Что он решил обменять кассету на половой акт. И что он не остановится перед насилием, если я не соглашусь.
Шарп вскочила с места:
– Прошу обратить внимание на последний ответ, Ваша Честь! Он не соответствует вопросу, он спекулятивен – свидетельница заявляет о том, чего знать не могла, поскольку Марк Ренсом этого не говорил.
– Поддерживаем. – Судья Мастерс обратилась к Марии: – Мисс Карелли, нам нужны факты. Интерпретацию их предоставьте мне.
Мария медленно кивнула. Продолжая допрос, Пэйджит спросил:
– Вы собирались обменять половой акт на кассету?
– Я не хотела этого. – Ее голос упал. – Я лишь решила попытаться отговорить его от этого. Больше у меня не было никаких вариантов.
– Но вы все же принесли пистолет.
– Да. – Мария посмотрела на судью. – Но не для того, чтобы убить его. Просто он пугал меня.
– Тогда почему же вы не обратились в полицию?
Мария помолчала, провела пальцами по глазам.
– Я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что на кассете.
– И потому же, когда Марк Ренсом погиб, вы опять не сказали полиции о кассете?
– Да. Это так.
– А вы не думали, что полиция найдет какую-нибудь кассету из тех, что были у мистера Ренсома?
– Да, это логично. – Мария повернулась и Кэролайн Мастерс. – Но тогда я была в шоке.
Пэйджит кивнул, довольный. Задавая вопросы, которые могли задать критически настроенная судья или представитель обвинения, он разоружал Шарп и одновременно восстанавливал доверие к Марии. И хотя Кэролайн Мастерс сразу все поняла, она готова была слушать: Терри сделала свою работу, теперь Мария делала свою.
– Вам представляется, – спросил Пэйджит, – что существуют две кассеты с записью вашей беседы с доктором Стайнгардтом и обвинение располагает только одной из них?
– Да, именно.
– Знаете ли вы что-нибудь о том, где находится другая кассета?
Мария взглянула на Шарп.
– Нет, – с ударением ответила она. – Не знаю.
Легкое раздражение ощущалось в ее голосе. Чтобы так притворяться, если на самом деле знаешь, что произошло со второй кассетой, подумал Пэйджит, надо быть отъявленной лгуньей. Впрочем, Мария и была ею.
– В действительности Ренсом не принес никакой кассеты?
– Моей ни одной не принес. – Мария казалась обеспокоенной. – Принес кассету с записью беседы доктора Стайнгардта и Лауры Чейз. Ее гибель была темой его очередной книги.
В зале суда поднялось волнение – до этого пресса не знала о кассете Лауры Чейз.
– Ваша Честь, – вмешалась Шарп. – Обвинение требует совещания сторон в присутствии судьи.
Оба юриста опять подошли к судейскому столу.
– Еще не было принято решение, разрешающее ссылки на эту кассету, – энергично начала Шарп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
– Вы тоже так думали?
– По этой причине я и встретилась с ним, – спокойно сказала она. – Просить его, если надо – умолять, чтобы он оставил мое прошлое там, где ему надлежит быть. В прошлом.
– Вы чувствовали, что это доводит вас до отчаяния?
Мария закрыла глаза:
– То, что узнал он, было причиной моих мучений. Потому-то я и ходила к доктору Стайнгардту.
Пэйджит обернулся к судье Мастерс:
– Ваша Честь, позвольте посовещаться с вами и с обвинением?
У судьи был немного растерянный вид – как будто, захваченная показаниями Марии, она не могла понять, о чем ее просят.
– Да. Конечно.
Шарп и Пэйджит быстро подошли к судейскому столу. Пэйджит почувствовал, что объектив камеры преследует его по пятам. Кэролайн Мастерс, глядя на ряды публики, спросила громко, чтобы звук ее голоса дошел до Марии, до репортеров, до микрофонов ТВ:
– В чем дело, мистер Пэйджит?
– Мисс Карелли уже сказала все, что она намеревалась сказать о кассете. Признала ее существование, то, что она способна нанести урон ее репутации и карьере и что из-за нее она согласилась встретиться с Ренсомом. То есть она упомянула о кассете – для того, чтобы объяснить, как та повлияла на ее поведение, да и просто ради верности истине. Но, поскольку она не сообщила ничего конкретного о самой записи, мисс Карелли не намерена отказываться от прав, защищающих конфиденциальность ее разговора с доктором Стайнгардтом.
– Ну, если это верность истине, – приглушенно сказала Шарп, – то судить пора уже не по кодексу законов, а по детской считалочке. Мисс Карелли очень хитро повела себя в отношении содержания кассеты, утаив, чем оно ей угрожает – а ведь в ней факт ее лжесвидетельства сенату Соединенных Штатов. В то же время она завоевывает сочувствие окружающих, рассказывая, как Ренсом использовал для нажима на нее неназванные секреты кассеты. Напоминаю, что единственный эффект, который в свое время произвела эта кассета, – она вызвала страх мисс Карелли, поскольку та обманула верховную власть.
Пэйджит обернулся к ней:
– Неужели это означало бы для нее конец карьеры и навсегда подмоченную репутацию, Марни? Если бы вас уличили в обмане верховной власти, вы бы много проиграли?
– В том случае, если бы рассчитывала завоевать симпатии публики, много. – Шарп повернулась к судье. – Она без разрешения ввела в дело эту кассету.
– К сожалению, – ответила судья, – это сделали вы, когда на закрытом заседании получали от меня разрешение задать те вопросы, которые мистер Пэйджит только что задал. Он просто опередил вас. Если вы хотите разыгрывать ту же карту, вам придется вынудить мисс Карелли сказать больше того, что она уже сказала.
– Благодарю вас, – быстро произнес Пэйджит и пошел на свое место, оставив Шарп недвижно стоящей перед судьей. Когда Шарп пожала плечами, Пэйджит молча кивнул Марии, уголок ее рта тронула легкая улыбка. Взглянув на Карло, Пэйджит увидел, что его лицо спокойно.
– Продолжайте, пожалуйста, – разрешила судья.
– Позвольте узнать, мисс Карелли: почему вы пришли с пистолетом в номер Ренсома?
– Чтобы защищать себя.
– Почему вы решили, что в этом будет необходимость?
Мария стиснула руки.
– Его телефонный звонок был полон намеков на сексуальные отношения и был, по сути, шантажом с целью принудить к сексу.
– Не могли бы вы дать пояснения?
Мария нервно пожала плечами, будто ее передернуло от отвращения.
– Дело даже не в словах, а в том, как он говорил… Это хихиканье, этот унизительный тон… Он рассчитывал "побеседовать наедине". После меня он собирался "беседовать" с другой "знаменитой женщиной". Он хотел нас "подряд", чтобы можно было "сравнить ноты". Он даже собирался обсудить "проблему выбора" и женское "право на тайну". – Она покачала головой. – От каждого его слова меня передергивало.
Пэйджит взглянул на Кэролайн Мастерс, как бы желая обратить ее внимание на сходство со случаем Линдси Колдуэлл. Потом спросил Марию:
– К какому же выводу вы пришли?
– Что Ренсом хочет не упустить меня, – холодно ответила она. – Что он решил обменять кассету на половой акт. И что он не остановится перед насилием, если я не соглашусь.
Шарп вскочила с места:
– Прошу обратить внимание на последний ответ, Ваша Честь! Он не соответствует вопросу, он спекулятивен – свидетельница заявляет о том, чего знать не могла, поскольку Марк Ренсом этого не говорил.
– Поддерживаем. – Судья Мастерс обратилась к Марии: – Мисс Карелли, нам нужны факты. Интерпретацию их предоставьте мне.
Мария медленно кивнула. Продолжая допрос, Пэйджит спросил:
– Вы собирались обменять половой акт на кассету?
– Я не хотела этого. – Ее голос упал. – Я лишь решила попытаться отговорить его от этого. Больше у меня не было никаких вариантов.
– Но вы все же принесли пистолет.
– Да. – Мария посмотрела на судью. – Но не для того, чтобы убить его. Просто он пугал меня.
– Тогда почему же вы не обратились в полицию?
Мария помолчала, провела пальцами по глазам.
– Я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что на кассете.
– И потому же, когда Марк Ренсом погиб, вы опять не сказали полиции о кассете?
– Да. Это так.
– А вы не думали, что полиция найдет какую-нибудь кассету из тех, что были у мистера Ренсома?
– Да, это логично. – Мария повернулась и Кэролайн Мастерс. – Но тогда я была в шоке.
Пэйджит кивнул, довольный. Задавая вопросы, которые могли задать критически настроенная судья или представитель обвинения, он разоружал Шарп и одновременно восстанавливал доверие к Марии. И хотя Кэролайн Мастерс сразу все поняла, она готова была слушать: Терри сделала свою работу, теперь Мария делала свою.
– Вам представляется, – спросил Пэйджит, – что существуют две кассеты с записью вашей беседы с доктором Стайнгардтом и обвинение располагает только одной из них?
– Да, именно.
– Знаете ли вы что-нибудь о том, где находится другая кассета?
Мария взглянула на Шарп.
– Нет, – с ударением ответила она. – Не знаю.
Легкое раздражение ощущалось в ее голосе. Чтобы так притворяться, если на самом деле знаешь, что произошло со второй кассетой, подумал Пэйджит, надо быть отъявленной лгуньей. Впрочем, Мария и была ею.
– В действительности Ренсом не принес никакой кассеты?
– Моей ни одной не принес. – Мария казалась обеспокоенной. – Принес кассету с записью беседы доктора Стайнгардта и Лауры Чейз. Ее гибель была темой его очередной книги.
В зале суда поднялось волнение – до этого пресса не знала о кассете Лауры Чейз.
– Ваша Честь, – вмешалась Шарп. – Обвинение требует совещания сторон в присутствии судьи.
Оба юриста опять подошли к судейскому столу.
– Еще не было принято решение, разрешающее ссылки на эту кассету, – энергично начала Шарп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167