Не сводя глаз с Шарп, Терри наклонилась к нему:
– Неведомым путем Марни узнала, что произошло. Марси с ней не разговаривала. И никто не разговаривал, насколько мне известно.
А Шарп тем временем обратилась к Линтон:
– Согласны вы с тем, что вы и Марк Ренсом были любовниками?
Марси Линтон пристально смотрела на нее.
– Я не хотела, чтобы он бил меня.
– Значит, вы просто притворялись любовницей.
– Да.
Шарп скрестила руки на груди.
– Тогда почему же у вас с мистером Ренсомом не получилось полового сношения?
Женщина задумалась.
– Потому что он не мог.
– Что не мог?
Глядя на Шарп, Марси, казалось, собиралась с силами.
– Сохранять эрекцию, – тихо проговорила она. – Поэтому он и спустился вниз.
– Он был смущен?
– О да. – Марси повысила голос. – И это было не только смущение. Был и страх, и гнев.
– Что он сказал?
– Взял с меня слово, что я никому не скажу. Говорил, что такого с ним раньше не бывало. – В голосе ее зазвучала горечь. – Как будто я лишила его чего-то. Мне кажется, он считал, что на диване внизу у него получилось лучше.
Хороший ответ, подумала Терри. Но Марни Шарп выглядела совершенно спокойной.
– Благодарю вас. Вопросов больше нет. Пэйджит взглянул на Терри:
– К чему это она?
– Попытаюсь что-нибудь сделать, – ответила та и встала. – До того, как мистер Ренсом изнасиловал вас, – спросила она Линтон, – вы сопротивлялись ему, верно?
– Да. Сопротивлялась.
– Как он реагировал на это?
Когда Марси взглянула на нее, Терри увидела, что она все поняла.
– Было видно, что это возбуждает его.
– И то, что он ударил вас, подействовало на него возбуждающе?
– У него даже глаза заблестели. Мне кажется, это от того, что он заставлял меня смотреть, что он делает, и подчиняться ему. Ему нравилось принуждать женщину, быть ее господином.
– И когда он решил второй раз совершить половой акт, вы уже не оказывали сопротивления.
– Да.
– Вы не боролись с ним.
– Нет.
– У него не было повода, чтобы ударить вас.
– Нет. Я не хотела давать ему повода.
– Вместо этого вы раскрыли ему объятия, так?
– Я была напугана. – Марси заговорила совсем тихо. – Поэтому я обняла его.
– А что было после этого?
– У него пропала эрекция. Это было так странно.
– Странно? А не в том ли различие между этими двумя случаями, что насилие – когда он смог вонзиться в вас – включает и жестокость, и оскорбление, а в тот раз, когда он потерпел неудачу, вы притворились любовницей и все было как бы по доброму согласию?
Мгновение Марси Линтон молчала.
– Да, – проговорила она. – Разница только в этом. Но это значит, что Марк Ренсом ненавидел женщин.
– Это значит, что Марк Ренсом был насильником, – заявила Терри. – И поэтому, когда вы раскрыли ему свои объятия, вы спасли себя не только от побоев.
Судья подняла брови:
– Это вопрос, мисс Перальта?
Терри повернулась к ней:
– Это утверждение, Ваша Честь. Вопросов у меня больше нет.
Кэролайн Мастерс посмотрела на Пэйджита, потом на Терри:
– Мисс Линтон – ваша последняя свидетельница? Терри переглянулась с Пэйджитом.
– Да. На закрытом заседании мы подавали заявку с просьбой решить вопрос о возможности допроса других свидетелей.
Судья кивнула.
– Ваши аргументы по этому поводу я выслушаю завтра, в девять утра. – Она обратилась к Марси: – Вы свободны, мисс Линтон. И от имени суда заявляю: ваше появление здесь оказало суду неоценимую услугу.
Кивнув, та сошла с места свидетеля, и Терри, в глазах которой появилась надежда, заметила, что выглядит она не хуже, а возможно, и лучше, чем в тот момент, когда занимала это место. А потом, как и накануне ночью, когда Терри рассказала ей про Стива Урбину, Марси Линтон обняла Терезу Перальту.
Терри остановила машину напротив отеля, где жила Мария Карелли.
Темнело, позади была дорога вдвоем от здания суда, дорога, за которую не было сказано ни слова. Мария взглянула на кучку репортеров, ждущих какого-нибудь финального заявления.
– Неужели и я когда-нибудь снова буду такой же, как они, – проговорила она. – Одной из них.
Терри почувствовала, что силы ее на исходе: из-за Линтон, из-за мучительных поисков доводов в пользу того, что Раппапорт и Колдуэлл должны выступить в открытом заседании. Запоздало ответила:
– По крайней мере, они могли бы проявлять больше такта.
Мария кивнула.
– Был удачный день, для меня, может быть, самый лучший. Спасибо.
– Пожалуйста. Но не меня надо благодарить. А Марси Линтон. Радоваться рано. Судя по вопросам Шарп, она готовит нам сюрприз.
– И все же Линтон нашли вы. Несмотря на все мои сомнения. – Мария обернулась к ней: – Вы ни о чем не хотите меня спросить?
– О пропавших кассетах.
Мария прищурила глаза:
– Что именно?
Терри почувствовала, как у нее сжало живот.
– Я хотела бы знать, где они.
Мария внимательно рассматривала ее.
– Почему это вас заботит? – холодно поинтересовалась она.
– Потому что мы должны найти их раньше Шарп. И потому что я не хочу, чтобы Крис или Карло снова мучились.
– Вас Крис подослал с этим поручением?
Терри отрицательно покачала головой:
– Крис не может позволить себе заниматься чем-либо, кроме вашей защиты. Это нужно мне.
Мария слегка улыбнулась:
– Я так и думала. Есть какие-нибудь идеи?
– Две. Одна общая и одна конкретная. Предположение общее – вы избавились от них.
Лицо Марии стало жестким:
– А второе, конкретное?
Терри сделала глубокий вдох:
– После гибели Марка Ренсома вы запечатали их в конверт и бросили в почтовый ящик.
Какое-то мгновение Мария молчала.
– Вы мне кажетесь очень умным человеком.
– Возможно.
– Очень умным. И все же недостаточно. – Невеселая улыбка снова появилась на ее лице. – А как, по-вашему, я оплатила пересылку?
Терри взглянула на репортеров. Группа из четырех человек стояла в нескольких футах от автомобиля.
– У вас марки были с собой в сумочке, – предположила она. – У Ренсома могло быть несколько.
– Правда? И после того как в поисках марок я обшарила карманы Ренсома, кому же я все это отправила? Самой себе?
– Полиция нашла бы.
– Правильно, я не так глупа, чтобы отправить бандероль по своему адресу. Тогда куда же? Как ни странно, я забыла взять с собой адресную книгу. А по тем адресам, что я знаю наизусть, Шарп может наведаться в любую минуту.
Разговор зашел в тупик. Несмотря на насмешку в голосе Марии, глаза ее смотрели остро и пытливо. Терри не могла бы сказать, что интересовало собеседницу: она сама, как партнер по некой абстрактной игре ума, или что-то еще.
– Это меня и беспокоит, – ответила ей Терри. – Куда вы послали ее.
Мария улыбнулась:
– Мне бы пришлось поломать над этим голову. Если бы я своей руной надписала конверт и сунула туда кассеты, это была бы заверенная мною исповедь. Все, что Шарп оставалось бы сделать, – найти ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167