– Если вы решите: то, что я знаю, имеет отношение к делу, – я расскажу все Роджеру, сыну, дочери. А потом выступлю свидетелем защиты на процессе мисс Карелли.
Судья наклонилась вперед, думая о своем. Терри была почти уверена, что угадывает ее мысли: дело Марка Ренсома оказалось гораздо сложней, чем ей представлялось, она не желает нанести какой-либо вред Линдси Колдуэлл или Мелиссе Раппапорт, она не может больше смотреть на процесс только с точки зрения своей роли в нем.
– Можно мне задать несколько вопросов? – подала голос Шарп.
Почти с видимой неохотой судья Мастерс повернулась к ней:
– Конечно.
Шарп придвинула свое кресло ближе, поставив его напротив Линдси.
– Вы не знаете, где находится та кассета?
– Нет. Не знаю.
– И не имеете никакого представления о том, что с ней могло произойти?
– Нет. – Линдси помолчала, задумавшись. – Хотя хотела бы знать.
Шарп наклонила голову, как будто тоже удрученная.
– Мистер Ренсом требовал за кассету вступить с ним в половую связь?
– Нет. Так прямо он не говорил об этом.
– А не кажется ли вам, что Марка Ренсома следовало понимать буквально: ему нужна информация и только информация – пусть и самого интимного свойства? – Шарп помолчала. – Может быть, он оказывал на вас какое-то давление, журналисты иногда это делают, с единственной целью – получить материал для своей самой сенсационной книги?
Актриса движением руки откинула назад волосы.
– Ну, если вы думаете, что, когда мужчина говорит женщине: "Я хотел бы остаться у вас на ночь", надо понимать его буквально – ему безумно понравилась ваша софа, – тогда все верно. И когда мужчина оказывает на вас какое-то давление, такое иногда случается, то делает он это с одной лишь целью – хорошо выспаться ночью.
Терри удивил неожиданный сарказм в голосе Линдси. Кэролайн прервала ход своих мыслей. Шарп вспыхнула, но тут же продолжала тоном, исполненным безграничного терпения:
– Когда вы находитесь в суде, слова имеют буквальный смысл. Я выступала обвинителем в нескольких делах об изнасиловании, там мужчины уверяли, что "нет" означает "да". Если бы такие выкрутасы могли служить оправданием, то дело дошло бы до того, что какой-нибудь из этих мужчин стал бы насиловать женщину прямо в нашем присутствии.
– Не утрируйте, – возразила Колдуэлл. – Ренсом не пытался изнасиловать меня лишь по той причине, что был убит мисс Карелли. – Голос ее был спокоен, но холоден. – Любопытна причина его обращения ко мне – она мне ясна, что бы он ни говорил, – его жгучее желание подогревалось тем, что я – женщина, достигшая успеха в жизни, и феминистка. Как и вы, полагаю. – Линдси помолчала. – Невольно напрашивается вопрос: а как бы вы себя чувствовали, мисс Шарп, если бы Марк Ренсом позвонил вам?
Шарп отодвинулась от Линдси, глядя на нее со странным и обиженным выражением.
– Это совершенно исключено.
– Так ли?
Кэролайн Мастерс подалась вперед:
– Я поняла вашу точку зрения, Марни. И вашу, мисс Колдуэлл. Есть что-нибудь еще?
Шарп тут же отвернулась от Линдси.
– Только одно замечание, – спокойно сказала она. – У нас нет оснований говорить о сексе или о доказанном факте шантажа. И тем более об изнасиловании. Факт тот, что пятьсот миль, разделявшие мистера Ренсома и мисс Колдуэлл, так и остались непреодоленными. И все, чем мы располагаем, – это междугородный звонок, суть которого мисс Колдуэлл передала нарочито непонятно и который свидетельствует ни о чем ином, как о ее личных проблемах. Которые останутся, это надо отметить, ее сугубо личными проблемами.
– На это надо смотреть как на полноценную улику, – вмешалась Терри. – И суд несомненно должен заслушать показания мисс Колдуэлл. Мисс Шарп сможет участвовать в перекрестном допросе. А после этого суд будет решать, как рассматривать звонок мистера Ренсома к мисс Колдуэлл, который так же мало напоминает сбор материала для книги, как изнасилование – медовый месяц.
– Проблема в том, – сказала судья Мастерс, – что речь здесь идет не об изнасиловании. Которым и оправдывает свои действия мисс Карелли.
Почувствовав, что Кэролайн ее не поддерживает, Терри выдвинула новый аргумент.
– Оправдательными аргументами мисс Карелли, – ответила она, – являются и сексуальные особенности этого человека, и его сексуальное поведение в отношении мисс Карелли. Которое – и она может это подтвердить – выражается и в некоторых мнимо "неясных" подходах, которые Марк Ренсом использовал и к мисс Колдуэлл.
– Но мы, – продолжала судья, – рассматриваем бесспорные улики, чтобы, основываясь на них, решить: действовала ли мисс Карелли в целях самообороны и, следовательно, можно ли говорить о возбуждении уголовного дела. Вы должны признать, Тереза, что случай, который мы рассматриваем, не может быть определен как "акт, сходный" с изнасилованием.
– Это зависит от того, о каком акте мы говорим. – Терри еще раз подошла к проблеме с новых позиций. – Я предлагаю следующее: не принимать решения, пока не проявится полностью версия защиты, которая складывается не только на основании показаний мисс Раппапорт, мисс Колдуэлл и записи беседы психиатра с Лаурой Чейз. Можно рассчитывать на появление новой обширной информации, и у суда будут все возможности для принятия обоснованного решения.
Кэролайн слегка улыбнулась.
– Не занимайся сегодня тем, – заметила она, – что можно перенести на завтра. Особенно когда принимаешь решение.
Терри улыбнулась в ответ.
– Никогда не принимай решение по делу сегодня, – ответила она, – если завтра это можно сделать лучше.
Улыбка судьи Мастерс погасла, она медленно кивнула:
– Хорошо, Терри. Вы отстояли свои позиции. Я приму решение, заслушав других ваших свидетелей. – Она обернулась к Линдси Колдуэлл: – Извините, что забыли о вас, мисс Колдуэлл. Но с точки зрения суда предложение мисс Перальты заслуживает внимания.
– Понимаю, – ответила Линдси.
– Рассчитываю на это. – Судья повернулась к Шарп: – Марни, если у вас появятся новые кассеты, касающиеся мисс Карелли, Лауры Чейз или мисс Колдуэлл, известите меня немедленно. – Она сделала паузу, чтобы подчеркнуть то, что собиралась сказать. – Немедленно и конфиденциально. И если содержание какой-либо из этих кассет будет предано огласке по инициативе обвинения, я буду рассматривать это как сознательный отказ от участия в процессе. Дело будет прекращено. И, прекращая дело, я объясню почему.
У Шарп был удивленный вид.
– Есть ли необходимость у суда, – спросила она, – брать на себя ответственность за сохранность улик и делать это столь экстраординарным путем?
– Эта необходимость диктуется моим пониманием порядочности. Поэтому я принимаю на себя ответственность. – Кэролайн Мастерс обернулась и Линдси Колдуэлл:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
Судья наклонилась вперед, думая о своем. Терри была почти уверена, что угадывает ее мысли: дело Марка Ренсома оказалось гораздо сложней, чем ей представлялось, она не желает нанести какой-либо вред Линдси Колдуэлл или Мелиссе Раппапорт, она не может больше смотреть на процесс только с точки зрения своей роли в нем.
– Можно мне задать несколько вопросов? – подала голос Шарп.
Почти с видимой неохотой судья Мастерс повернулась к ней:
– Конечно.
Шарп придвинула свое кресло ближе, поставив его напротив Линдси.
– Вы не знаете, где находится та кассета?
– Нет. Не знаю.
– И не имеете никакого представления о том, что с ней могло произойти?
– Нет. – Линдси помолчала, задумавшись. – Хотя хотела бы знать.
Шарп наклонила голову, как будто тоже удрученная.
– Мистер Ренсом требовал за кассету вступить с ним в половую связь?
– Нет. Так прямо он не говорил об этом.
– А не кажется ли вам, что Марка Ренсома следовало понимать буквально: ему нужна информация и только информация – пусть и самого интимного свойства? – Шарп помолчала. – Может быть, он оказывал на вас какое-то давление, журналисты иногда это делают, с единственной целью – получить материал для своей самой сенсационной книги?
Актриса движением руки откинула назад волосы.
– Ну, если вы думаете, что, когда мужчина говорит женщине: "Я хотел бы остаться у вас на ночь", надо понимать его буквально – ему безумно понравилась ваша софа, – тогда все верно. И когда мужчина оказывает на вас какое-то давление, такое иногда случается, то делает он это с одной лишь целью – хорошо выспаться ночью.
Терри удивил неожиданный сарказм в голосе Линдси. Кэролайн прервала ход своих мыслей. Шарп вспыхнула, но тут же продолжала тоном, исполненным безграничного терпения:
– Когда вы находитесь в суде, слова имеют буквальный смысл. Я выступала обвинителем в нескольких делах об изнасиловании, там мужчины уверяли, что "нет" означает "да". Если бы такие выкрутасы могли служить оправданием, то дело дошло бы до того, что какой-нибудь из этих мужчин стал бы насиловать женщину прямо в нашем присутствии.
– Не утрируйте, – возразила Колдуэлл. – Ренсом не пытался изнасиловать меня лишь по той причине, что был убит мисс Карелли. – Голос ее был спокоен, но холоден. – Любопытна причина его обращения ко мне – она мне ясна, что бы он ни говорил, – его жгучее желание подогревалось тем, что я – женщина, достигшая успеха в жизни, и феминистка. Как и вы, полагаю. – Линдси помолчала. – Невольно напрашивается вопрос: а как бы вы себя чувствовали, мисс Шарп, если бы Марк Ренсом позвонил вам?
Шарп отодвинулась от Линдси, глядя на нее со странным и обиженным выражением.
– Это совершенно исключено.
– Так ли?
Кэролайн Мастерс подалась вперед:
– Я поняла вашу точку зрения, Марни. И вашу, мисс Колдуэлл. Есть что-нибудь еще?
Шарп тут же отвернулась от Линдси.
– Только одно замечание, – спокойно сказала она. – У нас нет оснований говорить о сексе или о доказанном факте шантажа. И тем более об изнасиловании. Факт тот, что пятьсот миль, разделявшие мистера Ренсома и мисс Колдуэлл, так и остались непреодоленными. И все, чем мы располагаем, – это междугородный звонок, суть которого мисс Колдуэлл передала нарочито непонятно и который свидетельствует ни о чем ином, как о ее личных проблемах. Которые останутся, это надо отметить, ее сугубо личными проблемами.
– На это надо смотреть как на полноценную улику, – вмешалась Терри. – И суд несомненно должен заслушать показания мисс Колдуэлл. Мисс Шарп сможет участвовать в перекрестном допросе. А после этого суд будет решать, как рассматривать звонок мистера Ренсома к мисс Колдуэлл, который так же мало напоминает сбор материала для книги, как изнасилование – медовый месяц.
– Проблема в том, – сказала судья Мастерс, – что речь здесь идет не об изнасиловании. Которым и оправдывает свои действия мисс Карелли.
Почувствовав, что Кэролайн ее не поддерживает, Терри выдвинула новый аргумент.
– Оправдательными аргументами мисс Карелли, – ответила она, – являются и сексуальные особенности этого человека, и его сексуальное поведение в отношении мисс Карелли. Которое – и она может это подтвердить – выражается и в некоторых мнимо "неясных" подходах, которые Марк Ренсом использовал и к мисс Колдуэлл.
– Но мы, – продолжала судья, – рассматриваем бесспорные улики, чтобы, основываясь на них, решить: действовала ли мисс Карелли в целях самообороны и, следовательно, можно ли говорить о возбуждении уголовного дела. Вы должны признать, Тереза, что случай, который мы рассматриваем, не может быть определен как "акт, сходный" с изнасилованием.
– Это зависит от того, о каком акте мы говорим. – Терри еще раз подошла к проблеме с новых позиций. – Я предлагаю следующее: не принимать решения, пока не проявится полностью версия защиты, которая складывается не только на основании показаний мисс Раппапорт, мисс Колдуэлл и записи беседы психиатра с Лаурой Чейз. Можно рассчитывать на появление новой обширной информации, и у суда будут все возможности для принятия обоснованного решения.
Кэролайн слегка улыбнулась.
– Не занимайся сегодня тем, – заметила она, – что можно перенести на завтра. Особенно когда принимаешь решение.
Терри улыбнулась в ответ.
– Никогда не принимай решение по делу сегодня, – ответила она, – если завтра это можно сделать лучше.
Улыбка судьи Мастерс погасла, она медленно кивнула:
– Хорошо, Терри. Вы отстояли свои позиции. Я приму решение, заслушав других ваших свидетелей. – Она обернулась к Линдси Колдуэлл: – Извините, что забыли о вас, мисс Колдуэлл. Но с точки зрения суда предложение мисс Перальты заслуживает внимания.
– Понимаю, – ответила Линдси.
– Рассчитываю на это. – Судья повернулась к Шарп: – Марни, если у вас появятся новые кассеты, касающиеся мисс Карелли, Лауры Чейз или мисс Колдуэлл, известите меня немедленно. – Она сделала паузу, чтобы подчеркнуть то, что собиралась сказать. – Немедленно и конфиденциально. И если содержание какой-либо из этих кассет будет предано огласке по инициативе обвинения, я буду рассматривать это как сознательный отказ от участия в процессе. Дело будет прекращено. И, прекращая дело, я объясню почему.
У Шарп был удивленный вид.
– Есть ли необходимость у суда, – спросила она, – брать на себя ответственность за сохранность улик и делать это столь экстраординарным путем?
– Эта необходимость диктуется моим пониманием порядочности. Поэтому я принимаю на себя ответственность. – Кэролайн Мастерс обернулась и Линдси Колдуэлл:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167