Он — как туго натянутая струна: притронешься
неосторожно — причинишь боль. Каждый ребенок пере-
живает горе по-своему: одного приласкаешь — и ему ста-
нет легче, другому ласковое слово причиняет новую боль.
Педагогическое мастерство в таких случаях заключается
прежде всего в человеческой мудрости: умей щадить боль-
ное сердце, не причиняй воспитаннику нового горя, не
прикасайся к ранам его души. Потрясенный горем, охва-
ченный смятеньем ученик, конечно, не может учиться
так, как он учился раньше; горе накладывает отпечаток
на его мышление. Самое главное для учителя — это преж-
де всего видеть детское горе, печаль, страдания. Видеть
и чувствовать детскую душу. В том, как учитель отно-
сится к горю ребенка, насколько способен он понимать
и чувствовать детскую душу, заключается основа педаго-
гического мастерства.
Нельзя вызывать отвечать ученика, переживающего
горе, нельзя требовать от него усидчивости и прилежания.
Нельзя спрашивать о том, что случилось — ребенку не-
легко говорить об этом. Если дети доверяют учителю, если
он их друг, то ребенок расскажет о том, что можно рас-
сказать. Если же молчит — не прикасайся к больному дет-
скому сердцу... Самое трудное в воспитании — это учить
чувствовать. И чем старше ребенок, тем труднее учителю
прикасаться к тем, образно говоря, тонким струнам чело-
веческого сердца, звучание которых выливается в благо-
родные чувства.
Чтобы научить ребенка чувствовать, видеть в глазах
близкого его духовный мир, воспитателю надо уметь ща-
дить чувства детей, и прежде всего горестные чувства. Нет
ничего уродливее в эмоционально-нравственных отноше-
ниях взрослого и малыша, чем стремление старшего раз-
веять горестные чувства легкомысленными рассуждения-
ми о том, что ты, мол, дитя, преувеличиваешь свое горе...
Надо прежде всего понимать движения детского серд-
ца. Этому невозможно научиться с помощью каких-то спе-
циальных приемов. Это дается лишь благодаря гысокой
эмоцпотталъио-тфат'стпспной культуре педагога. Какими бы
истоками ни пмтялось детское горе, у пего псегда есть
чго-то общее-: грустные, печальные глаза, в котормх ппра-
235
жает почетен-1Н ..мдумчпкосчь, оезучегтног'ь, тс'К;|. одино-
чество. Робели!.". пере,кивающий несчастье, не замечает
игр и развлечений товарищей; ничто его не может отвлечь
от горестных мыслен. С а мал тонкая и доброжелнте льпая
помощь маленькому человеку — это разделить его горе,
не прикасаясь к глубоко личному, сокровенному. Грубое
вмешательство может вызвать озлобленность, а советы не
унывать, не отчаиваться, держать себч в руках, если за
ними нет подлинно человеческого чувства, воспринима-
ются детьми как неуместная болтливость...
Учить детей чувствовать — это значит прежде всего
передавать им свою эмоционально-нравственную культуру.
Культура чувств невозможна без глубокого понимания
душевного состояния человека. А такое понимание при-
ходит к ребенку тогда, когда он мысленно ставит себя на
место того, кто переживает печаль или тревогу.
Когда у Сашка заболела бабушка, мальчик стал печаль-
ным, задумчивым и в то же время настороженным: ска-
жешь ему что-нибудь — он вздрогнет, как будто бы при-
коснулся к больному месту. А однажды я увидел, как его
болынлс черные глаза налились слезами. Дети сказали
мне: «Сашко плачет». Было бы наивным ожидать, что
ребенок проникнется сочувствием к своему товарищу или
взрослому человеку уже потому, что он ребенок. Сопере-
живанию надо учить — так же вдумчиво, заботливо, осто-
ьхкпп. ;;аг; учат детей делать первые самостоятельные
шаги. Сопереживание — это одна из самых тонких сфер
познания, познания мыслями и сердцем. У опытного педа-
гога должно быть могучее средство воспитания сопережи-
вания — слово.
Я выбрал минутку, когда Сашка не было в классе,
и сказал детям: «Если у человека горе, нельзя выражать
удивление. А у Сашка большое горе. У пего единственный
Родной человек — бабушка. Он не помнит мамы, И вот
бабушка заболел;;. Может быть, ее отвезут в больницу —
с кем останется мальчик? Представьте себя на его месте,
и вы почувствуете, что такое горе. Помните старика, кото-
рого мы встретили у дороги? Помните, какие у пего бьпш
кеч,.лььые глспп'.' Ны почунсткопали тогда: у старика горе.
Почему же лы не замечаете печаля п глазах 'юварпща?
уже пескочько дней молчали-
'ге, п псе ого мысли — у "абуш-
:,-; ост.-". гк'Тсч »•! >!'•(•>; '. кп !!п:>й
:;пмигн,, паче:,;.' оп не был Б
И,1,! же
ВЫП. ЗЕ
Г':ГНС![
видите,
го
школе. Человеку нелегко говорить о своей беде. II вообще,
если вы видите, что у человека горе, страдание — не лю-
бопытствуйте, а помогайте. Не растравляйте сердечных
ран. Если вы знаете, что у кого-нибудь из пас в коллек-
тиве случилось несчастье, делайте всё так, чтобы ни одно
ваше слово, ни один поступок не прибавляли горя. И по-
думайте еще. чем можно помочь Сашку п его бабушке.
Но помощь ваша не должна быть хвастливой: вот, мол,
какие мы хорошие — помогаем товарищу. Выставлять на-
показ свою доброту — это никуда не годится. Если сердце
не говорит вам, что надо помочь другу,— никакая показ-
ная доброта не сделает вас добрыми».
Сашко пришел в класс, о нем я больше не говорил ни
слова, и дети почувствовали, почему я сразу же стал го-
ворить о другом. А на перерыве они стали советоваться,
как помочь мальчику п его бабушке. Ребята принесли
товарищу яблоки и рыбу — всё это было сделано из самых
чистых побуждений. Когда бабушку положили в больницу
и Сашко стал жить у тети, дети часто ходили к нему.
Узнав, что мальчик промок под дождем, заболел н лежит
в больнице вместе с бабушкой, они глубоко переживали
л то горе. В выходной день мы все отправились в боль-
ницу. Дети взяли для товарища яблоки и печенье. А Шура
принес плитку шоколада, привезенного отцом. Полдня мы
ждали, пока все ребята побывали в палате у Сашка.
Меня это и радовало и беспокоило. Ведь тут — резуль-
тат коллективного порыва. Кое-кому из детей хотелось
сделать товарищу добро прежде всего для того, чтобы бла-
городный поступок увидели другие. Володя сказал мне, что
понесет Сашку в больницу свой подарок — новые коньки,
недавно купленные отцом.
— А отец разрешает? — спросил я.
— Да, разрешает.
— Ну, тогда незачем нести в больницу. Ведь Сашко
сейчас не может кататься. Понесешь коньки домой, когда
Сашко выздоровеет.
Володя пе подарил коньки товарищу. Душевный порыв
оказался очень сл-;бтлм... Ятот случай заступил задуматься
над воспитанием душепроп доброп.г. сер.'и'п-у.х'тп. отзыч-
шгее, с."1Ж}">||'- • '•;•;, 1!!'':':т. !;'мк л
чолошм; делал что-то хорошее н
II
вости большее значегше имеет п коллективный духовный
порып.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
неосторожно — причинишь боль. Каждый ребенок пере-
живает горе по-своему: одного приласкаешь — и ему ста-
нет легче, другому ласковое слово причиняет новую боль.
Педагогическое мастерство в таких случаях заключается
прежде всего в человеческой мудрости: умей щадить боль-
ное сердце, не причиняй воспитаннику нового горя, не
прикасайся к ранам его души. Потрясенный горем, охва-
ченный смятеньем ученик, конечно, не может учиться
так, как он учился раньше; горе накладывает отпечаток
на его мышление. Самое главное для учителя — это преж-
де всего видеть детское горе, печаль, страдания. Видеть
и чувствовать детскую душу. В том, как учитель отно-
сится к горю ребенка, насколько способен он понимать
и чувствовать детскую душу, заключается основа педаго-
гического мастерства.
Нельзя вызывать отвечать ученика, переживающего
горе, нельзя требовать от него усидчивости и прилежания.
Нельзя спрашивать о том, что случилось — ребенку не-
легко говорить об этом. Если дети доверяют учителю, если
он их друг, то ребенок расскажет о том, что можно рас-
сказать. Если же молчит — не прикасайся к больному дет-
скому сердцу... Самое трудное в воспитании — это учить
чувствовать. И чем старше ребенок, тем труднее учителю
прикасаться к тем, образно говоря, тонким струнам чело-
веческого сердца, звучание которых выливается в благо-
родные чувства.
Чтобы научить ребенка чувствовать, видеть в глазах
близкого его духовный мир, воспитателю надо уметь ща-
дить чувства детей, и прежде всего горестные чувства. Нет
ничего уродливее в эмоционально-нравственных отноше-
ниях взрослого и малыша, чем стремление старшего раз-
веять горестные чувства легкомысленными рассуждения-
ми о том, что ты, мол, дитя, преувеличиваешь свое горе...
Надо прежде всего понимать движения детского серд-
ца. Этому невозможно научиться с помощью каких-то спе-
циальных приемов. Это дается лишь благодаря гысокой
эмоцпотталъио-тфат'стпспной культуре педагога. Какими бы
истоками ни пмтялось детское горе, у пего псегда есть
чго-то общее-: грустные, печальные глаза, в котормх ппра-
235
жает почетен-1Н ..мдумчпкосчь, оезучегтног'ь, тс'К;|. одино-
чество. Робели!.". пере,кивающий несчастье, не замечает
игр и развлечений товарищей; ничто его не может отвлечь
от горестных мыслен. С а мал тонкая и доброжелнте льпая
помощь маленькому человеку — это разделить его горе,
не прикасаясь к глубоко личному, сокровенному. Грубое
вмешательство может вызвать озлобленность, а советы не
унывать, не отчаиваться, держать себч в руках, если за
ними нет подлинно человеческого чувства, воспринима-
ются детьми как неуместная болтливость...
Учить детей чувствовать — это значит прежде всего
передавать им свою эмоционально-нравственную культуру.
Культура чувств невозможна без глубокого понимания
душевного состояния человека. А такое понимание при-
ходит к ребенку тогда, когда он мысленно ставит себя на
место того, кто переживает печаль или тревогу.
Когда у Сашка заболела бабушка, мальчик стал печаль-
ным, задумчивым и в то же время настороженным: ска-
жешь ему что-нибудь — он вздрогнет, как будто бы при-
коснулся к больному месту. А однажды я увидел, как его
болынлс черные глаза налились слезами. Дети сказали
мне: «Сашко плачет». Было бы наивным ожидать, что
ребенок проникнется сочувствием к своему товарищу или
взрослому человеку уже потому, что он ребенок. Сопере-
живанию надо учить — так же вдумчиво, заботливо, осто-
ьхкпп. ;;аг; учат детей делать первые самостоятельные
шаги. Сопереживание — это одна из самых тонких сфер
познания, познания мыслями и сердцем. У опытного педа-
гога должно быть могучее средство воспитания сопережи-
вания — слово.
Я выбрал минутку, когда Сашка не было в классе,
и сказал детям: «Если у человека горе, нельзя выражать
удивление. А у Сашка большое горе. У пего единственный
Родной человек — бабушка. Он не помнит мамы, И вот
бабушка заболел;;. Может быть, ее отвезут в больницу —
с кем останется мальчик? Представьте себя на его месте,
и вы почувствуете, что такое горе. Помните старика, кото-
рого мы встретили у дороги? Помните, какие у пего бьпш
кеч,.лььые глспп'.' Ны почунсткопали тогда: у старика горе.
Почему же лы не замечаете печаля п глазах 'юварпща?
уже пескочько дней молчали-
'ге, п псе ого мысли — у "абуш-
:,-; ост.-". гк'Тсч »•! >!'•(•>; '. кп !!п:>й
:;пмигн,, паче:,;.' оп не был Б
И,1,! же
ВЫП. ЗЕ
Г':ГНС![
видите,
го
школе. Человеку нелегко говорить о своей беде. II вообще,
если вы видите, что у человека горе, страдание — не лю-
бопытствуйте, а помогайте. Не растравляйте сердечных
ран. Если вы знаете, что у кого-нибудь из пас в коллек-
тиве случилось несчастье, делайте всё так, чтобы ни одно
ваше слово, ни один поступок не прибавляли горя. И по-
думайте еще. чем можно помочь Сашку п его бабушке.
Но помощь ваша не должна быть хвастливой: вот, мол,
какие мы хорошие — помогаем товарищу. Выставлять на-
показ свою доброту — это никуда не годится. Если сердце
не говорит вам, что надо помочь другу,— никакая показ-
ная доброта не сделает вас добрыми».
Сашко пришел в класс, о нем я больше не говорил ни
слова, и дети почувствовали, почему я сразу же стал го-
ворить о другом. А на перерыве они стали советоваться,
как помочь мальчику п его бабушке. Ребята принесли
товарищу яблоки и рыбу — всё это было сделано из самых
чистых побуждений. Когда бабушку положили в больницу
и Сашко стал жить у тети, дети часто ходили к нему.
Узнав, что мальчик промок под дождем, заболел н лежит
в больнице вместе с бабушкой, они глубоко переживали
л то горе. В выходной день мы все отправились в боль-
ницу. Дети взяли для товарища яблоки и печенье. А Шура
принес плитку шоколада, привезенного отцом. Полдня мы
ждали, пока все ребята побывали в палате у Сашка.
Меня это и радовало и беспокоило. Ведь тут — резуль-
тат коллективного порыва. Кое-кому из детей хотелось
сделать товарищу добро прежде всего для того, чтобы бла-
городный поступок увидели другие. Володя сказал мне, что
понесет Сашку в больницу свой подарок — новые коньки,
недавно купленные отцом.
— А отец разрешает? — спросил я.
— Да, разрешает.
— Ну, тогда незачем нести в больницу. Ведь Сашко
сейчас не может кататься. Понесешь коньки домой, когда
Сашко выздоровеет.
Володя пе подарил коньки товарищу. Душевный порыв
оказался очень сл-;бтлм... Ятот случай заступил задуматься
над воспитанием душепроп доброп.г. сер.'и'п-у.х'тп. отзыч-
шгее, с."1Ж}">||'- • '•;•;, 1!!'':':т. !;'мк л
чолошм; делал что-то хорошее н
II
вости большее значегше имеет п коллективный духовный
порып.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99