Надеюсь,
ты сочтешь ее удобной. Наш ребенок, вероятно, родится там.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. БАШНЯ - ЭШКОРЕК
1
Там, где горы подступали, выравниваясь, к Городу, они принимали
окраску львов. Большая башня-крепость, подобно самому Эшкореку, была
сложена из того же желтовато-красного камня. Не прекрасная, а уродливая,
она отбрасывала свою неукротимую черную фаллическую тень на окрашенные
закатом горы и скалы. Очень прочная, очень надежная, но предназначенная не
для охраны рубежей, а для охраны того, что находится внутри. Тюрьма. У
меня сразу возникло ощущение, что если я войду в нее, то уже никогда не
смогу выйти на волю.
Ближе я увидела, что эта крепость окружалась огромным овальным
кратером, заполненным на треть стоячей водой, черной и непроницаемой, как
незрячий глаз. Через этот ров, казалось, не существовало никакого пути,
кроме как вплавь. Водоросли стелились по поверхности сверкающими сетями,
густея у основания башни.
Один из воинов Вазкора крикнул. Скалы подхватили его голос и
раскололи на множество голосов, и швырнули их в нас со всех сторон. Затем
молчание, но когда поползло эхо безмолвия, раздался ответный звук, и
безмолвие бежало, как преследуемый преступник. В башне со скрипом и
скрежетом открылась узкая дверь, и из этого рта-проема к нам начал
высовываться длинный каменный язык. Надо рвом он выгнулся и исчез со
скрежетанием в каком-то пазе под краем рва: мост. Он был шириной, по
меньшей мере, в десять футов, но воины все ехали колонной по одному, точно
по центру, и ведомая одним лишь инстинктом я сделала то же самое. Мой
желудок, казалось, превратился в лед, когда я проезжала над водой. Вопреки
своей воле я посмотрела в глубину, ничего не увидела, однако быстро отвела
взгляд.
За узким дверным проемом - крытый внутренний двор с конюшнями по обе
стороны, темное, примитивное, невеселое место. Трое человек в серых с
желтыми полосами ливреях стояли, словно статуи. Толстый человек под
длинной меховой туникой глубоко поклонился.
- Комендант, - произнес Вазкор.
- Мой государь, ваш гонец добрался до меня всего лишь день назад. Мы
не так готовы, как хотелось бы.
Из-под серебряной маски орла блеснули маленькие глазки. Но этот малый
- совсем не орел, а мифологический демон-жаба, упитанный и ядовитый. Опарр
- и все же не Опарр; нечто поглубже и почернее.
Раз это крепость, то в ней должен быть какой-никакой гарнизон. Мы
поднялись по каменным лестницам, прошли через большой овальный зал мимо
складов и оружейных к толкотне казарм. Людей здесь все-таки жило мало,
кучка одетых в серое солдат - воинов коменданта плюс старуха и молодая
женщина, обе явно безмозглые, судя по моим беглым взглядам. Такой порядок
казался странным, но я слишком устала, чтобы расспрашивать об этом; мы
долгие дни пробыли вместе в дороге - я потеряла счет, сколько именно дней.
Вазкор при всех по-прежнему заметных следах лихорадки выглядел менее
опустошенным, чем я, - но, впрочем, у него ведь здесь была, надо полагать,
какая-то цель; а у меня же - ничего.
Я последовала за худенькой, слегка прихрамывающей служанкой в
маленькую комнату неподалеку от вершины башни, и, когда та удалилась, я
опустилась на занавешенную постель и погрузилась в сон.
Я проснулась вновь в темноте, вся дрожа от напряжения, прислушиваясь.
Но ничего не было слышно в безмолвной прочности башни. Я подошла к узкой
щели окна, отодвинула ставню, выглянула на выбеленные скалы, черное небо,
белоглазые звезды. Я была очень напряжена, не зная, почему.
Стоя там, я вдруг сообразила, что же искал мой разум с тех пор, как
Мазлек привез меня к горам - тот полубессознательный поиск безвестной
цели. Я пыталась вспомнить слово, которое Асрен написал в книге,
прекрасной книге, которую я собиралась забрать с собой из Белханнора, но
оставила там. И теперь я сообразила, что, странное дело, я так пристально
изучала буквы, характер написания того слова, что не увидела, чем же было
это слово само по себе. Какая бы важная мысль в нем ни заключалась -
теперь это утрачено. Последний единственный предмет, который мне остался
от Асрена, навеки выскользнул у меня из рук и из памяти.
Мой глаз уловил какое-то движение, неожиданное и этим месте, где небо
и горы казались сцепившимися в древней неподвижности.
Я посмотрела на скальные образования, а затем подняла глаза и,
невероятное дело, обнаружила ответ в черной мгле над головой. Между
неподвижной россыпью звезд - три другие звезды, более крупные и очень
яркие, плыли в виде клина на юг. Анкурум и улица, и движущийся серебряный
свет, который я наблюдала вместе с Дараком, свет, который наблюдал также и
Асутоо, и принял за божественную колесницу, знамение, обязующее предать.
Три сверкающих шара проплыли над башней, уйдя из моего поля зрения.
Я боялась, испытывала более чем первобытный страх, потому что не
могла понять этих огоньков в небе. Я отвернулась и стала лицом к комнате,
словно меня ждал враг. В том месте было - _ч_т_о_-_т_о_ - нечто, чего я
страшилась и ее же должна была найти глубоко в скелете башни. Я
почувствовала это с самого начала, но серебряные звездные колесницы богов
Асутоо сорвали с моих глаз последнюю пелену.
Утром хромая девушка принесла кувшин с водой, серебряную чашу винного
напитка, а чуть позже вернулась с подборкой шелковых и бархатных одежд и
серебряной маской, любопытная форма которой казалась головой рыси.
Очевидно, эти вещи прислал комендант башни, и я гадала, кому же они
принадлежали. Наверное, отсутствующей жене или даме сердца, ибо в
настоящее время он, похоже, не держал тут ни той, ни другой. Одежды были
всех оттенков и тонов эшкорекского желтого, довольно просторные, вполне,
казалось, подходило к моему состоянию. Единственная трудность: звание
коменданта не давало ему права носить золото, и вследствие этого он не мог
снабдить меня золотой маской; в силу этой случайности я снизилась в
звании, довольствуясь серебром. Желтые пряди свисали с рысьей головы мне
на волосы, каждая кончалась вырезанным из желтого янтаря изысканным бледно
желтым ноготком.
Вскоре после этого по лестнице поднялся Мазлек. Я увидела, как он
воспринял серебряную маску, а затем отмела мысль, которая пришла ему на ум
так же, как пришла мне.
- Что происходит, Мазлек?
- Послали гонца в Город уведомить Джавховора, что Вазкор здесь.
- Вазкоровского Джавховора, - тихо произнесла я.
- Да, богиня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
ты сочтешь ее удобной. Наш ребенок, вероятно, родится там.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. БАШНЯ - ЭШКОРЕК
1
Там, где горы подступали, выравниваясь, к Городу, они принимали
окраску львов. Большая башня-крепость, подобно самому Эшкореку, была
сложена из того же желтовато-красного камня. Не прекрасная, а уродливая,
она отбрасывала свою неукротимую черную фаллическую тень на окрашенные
закатом горы и скалы. Очень прочная, очень надежная, но предназначенная не
для охраны рубежей, а для охраны того, что находится внутри. Тюрьма. У
меня сразу возникло ощущение, что если я войду в нее, то уже никогда не
смогу выйти на волю.
Ближе я увидела, что эта крепость окружалась огромным овальным
кратером, заполненным на треть стоячей водой, черной и непроницаемой, как
незрячий глаз. Через этот ров, казалось, не существовало никакого пути,
кроме как вплавь. Водоросли стелились по поверхности сверкающими сетями,
густея у основания башни.
Один из воинов Вазкора крикнул. Скалы подхватили его голос и
раскололи на множество голосов, и швырнули их в нас со всех сторон. Затем
молчание, но когда поползло эхо безмолвия, раздался ответный звук, и
безмолвие бежало, как преследуемый преступник. В башне со скрипом и
скрежетом открылась узкая дверь, и из этого рта-проема к нам начал
высовываться длинный каменный язык. Надо рвом он выгнулся и исчез со
скрежетанием в каком-то пазе под краем рва: мост. Он был шириной, по
меньшей мере, в десять футов, но воины все ехали колонной по одному, точно
по центру, и ведомая одним лишь инстинктом я сделала то же самое. Мой
желудок, казалось, превратился в лед, когда я проезжала над водой. Вопреки
своей воле я посмотрела в глубину, ничего не увидела, однако быстро отвела
взгляд.
За узким дверным проемом - крытый внутренний двор с конюшнями по обе
стороны, темное, примитивное, невеселое место. Трое человек в серых с
желтыми полосами ливреях стояли, словно статуи. Толстый человек под
длинной меховой туникой глубоко поклонился.
- Комендант, - произнес Вазкор.
- Мой государь, ваш гонец добрался до меня всего лишь день назад. Мы
не так готовы, как хотелось бы.
Из-под серебряной маски орла блеснули маленькие глазки. Но этот малый
- совсем не орел, а мифологический демон-жаба, упитанный и ядовитый. Опарр
- и все же не Опарр; нечто поглубже и почернее.
Раз это крепость, то в ней должен быть какой-никакой гарнизон. Мы
поднялись по каменным лестницам, прошли через большой овальный зал мимо
складов и оружейных к толкотне казарм. Людей здесь все-таки жило мало,
кучка одетых в серое солдат - воинов коменданта плюс старуха и молодая
женщина, обе явно безмозглые, судя по моим беглым взглядам. Такой порядок
казался странным, но я слишком устала, чтобы расспрашивать об этом; мы
долгие дни пробыли вместе в дороге - я потеряла счет, сколько именно дней.
Вазкор при всех по-прежнему заметных следах лихорадки выглядел менее
опустошенным, чем я, - но, впрочем, у него ведь здесь была, надо полагать,
какая-то цель; а у меня же - ничего.
Я последовала за худенькой, слегка прихрамывающей служанкой в
маленькую комнату неподалеку от вершины башни, и, когда та удалилась, я
опустилась на занавешенную постель и погрузилась в сон.
Я проснулась вновь в темноте, вся дрожа от напряжения, прислушиваясь.
Но ничего не было слышно в безмолвной прочности башни. Я подошла к узкой
щели окна, отодвинула ставню, выглянула на выбеленные скалы, черное небо,
белоглазые звезды. Я была очень напряжена, не зная, почему.
Стоя там, я вдруг сообразила, что же искал мой разум с тех пор, как
Мазлек привез меня к горам - тот полубессознательный поиск безвестной
цели. Я пыталась вспомнить слово, которое Асрен написал в книге,
прекрасной книге, которую я собиралась забрать с собой из Белханнора, но
оставила там. И теперь я сообразила, что, странное дело, я так пристально
изучала буквы, характер написания того слова, что не увидела, чем же было
это слово само по себе. Какая бы важная мысль в нем ни заключалась -
теперь это утрачено. Последний единственный предмет, который мне остался
от Асрена, навеки выскользнул у меня из рук и из памяти.
Мой глаз уловил какое-то движение, неожиданное и этим месте, где небо
и горы казались сцепившимися в древней неподвижности.
Я посмотрела на скальные образования, а затем подняла глаза и,
невероятное дело, обнаружила ответ в черной мгле над головой. Между
неподвижной россыпью звезд - три другие звезды, более крупные и очень
яркие, плыли в виде клина на юг. Анкурум и улица, и движущийся серебряный
свет, который я наблюдала вместе с Дараком, свет, который наблюдал также и
Асутоо, и принял за божественную колесницу, знамение, обязующее предать.
Три сверкающих шара проплыли над башней, уйдя из моего поля зрения.
Я боялась, испытывала более чем первобытный страх, потому что не
могла понять этих огоньков в небе. Я отвернулась и стала лицом к комнате,
словно меня ждал враг. В том месте было - _ч_т_о_-_т_о_ - нечто, чего я
страшилась и ее же должна была найти глубоко в скелете башни. Я
почувствовала это с самого начала, но серебряные звездные колесницы богов
Асутоо сорвали с моих глаз последнюю пелену.
Утром хромая девушка принесла кувшин с водой, серебряную чашу винного
напитка, а чуть позже вернулась с подборкой шелковых и бархатных одежд и
серебряной маской, любопытная форма которой казалась головой рыси.
Очевидно, эти вещи прислал комендант башни, и я гадала, кому же они
принадлежали. Наверное, отсутствующей жене или даме сердца, ибо в
настоящее время он, похоже, не держал тут ни той, ни другой. Одежды были
всех оттенков и тонов эшкорекского желтого, довольно просторные, вполне,
казалось, подходило к моему состоянию. Единственная трудность: звание
коменданта не давало ему права носить золото, и вследствие этого он не мог
снабдить меня золотой маской; в силу этой случайности я снизилась в
звании, довольствуясь серебром. Желтые пряди свисали с рысьей головы мне
на волосы, каждая кончалась вырезанным из желтого янтаря изысканным бледно
желтым ноготком.
Вскоре после этого по лестнице поднялся Мазлек. Я увидела, как он
воспринял серебряную маску, а затем отмела мысль, которая пришла ему на ум
так же, как пришла мне.
- Что происходит, Мазлек?
- Послали гонца в Город уведомить Джавховора, что Вазкор здесь.
- Вазкоровского Джавховора, - тихо произнесла я.
- Да, богиня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147