Дарак выронил лакомства и
перелез через ограду. Он тоже сверкал от пота, его тело казалось
металлическим. Выглядел он исключительно красивым и очень рассерженным,
освещенный лучами заходящего солнца.
- Ну, - промолвил он. - Я уберег ваших людей от некоторых хлопот.
- Саррока должна быть твоей, - сказал вождь.
- Премного благодарен, но она мне не нужна.
Вождь пожал плечами.
Я возненавидела Дарака. Он обломал ее ради собственного тщеславия, а
теперь, оттого что она не прониклась к нему за это любовью, бросил ее.
Если бы он оставил ее в покое, возможно, эти воины махнули бы на нее рукой
и позволили ей снова стать свободной.
Солнце зашло, и начался пир.
Мы сидели вокруг кольца костров на огромных подушках, шесть вождей и
их сыновья, Дарак с его капитанами и я. Над головами у нас опустил свои
алые крылья полог. Еду и напитки подавали женщины в черных платьях и
мальчики. Согласно обычаю племен, мальчика держали при матери и сестрах до
тех пор, пока ему не станет тошно от их общества и он не сбежит, чтобы
убить степного волка зимой или не поймает дикого скакуна, или не примет
участия и бою, если идет война, и таким образом докажет, что он мужчина.
Все женщины носили шайрин, но глазницы были шире, чем у моего, и зачастую
украшены вышивкой и бусами. Они нервно поглядывали на меня и ускользали
прочь, чтобы дать дорогу другим, со следующим блюдом, тоже
любопытствующим. Еда была обильной и пахла острыми приправами, но воины к
жареному мясу не притрагивались. Его подавали только Дараку и его людям. Я
не ела ничего, кроме кусочка церемониального хлеба, который они преломляли
перед каждой сменой блюд, и который обязательно надо было взять, если ты
друг. Выпила я и немного их вина, но это и все. Они уважили мою
умеренность. Их воины тоже постятся, сказал их вождь, перед боем. Я
привыкла к последующим болям и спазмам, и они меня мало беспокоили.
Пир закончился, но возлияния продолжались. По кругу пускали чаши со
спиртным, приготовленным из козьего молока, смешанного с корой какого-то
дерева. Дарак на этот напиток особо не налегал, но вожди и их воины пили
крепко.
После этого начались наконец торговые переговоры. Меня они не очень
интересовали, ведь это была скорее игра: вожди и Дарак ставили друг другу
невозможные условия до самой последней точки, которая была фактически тем,
на чем они с самого начала собирались сойтись. Они ведь нуждались, главным
образом, в ножах, а Дарак стремился приобрести лошадей и изготовленные их
женщинами ткани, пользовавшиеся спросом в городках. Из рук в руки стали
переходить деньги и мешочки с тускло-красными фишками, бывшими, по-моему,
осколками неотшлифованных драгоценных камней - возможно, гранатов.
К этому времени я почувствовала себя опустошенной. Пары вина, которое
я даже не выпила, ударили мне в голову, глаза у меня щипало от огня.
Сквозь дым я увидала, как вышли сплясать для нас семь или восемь девушек.
Они носили белые шайрины, но хотя лица у них и были прикрыты, тела их были
почти нагими. По спинам, под мышками у них проходили тонкие кожаные ремни,
застегивавшиеся над грудью золотой пряжкой. С этих ремешков свисали
кисточки из белой шерсти, иногда скрывавшие грудь, но не часто. Схожее
сооружение окружало их бедра, и хотя кисточки тут были многочисленней,
скромность они защищали весьма относительно. Их поджарые коричневые тела
мало чем отличались от тел их мужчин, но при всем при том они были
прекрасны.
Вождь вежливо просил Дарака выбрать себе женщину, и коль скоро Дарак
выбрал, другие разбойники тоже подцепили девушек, пришедшихся им по нраву.
Наверное, мне не следовало удивляться, когда вождь нагнулся ко мне.
- И ты тоже воин. Какая из девушек даст тебе место для ночлега в
крарле?
Я не сразу поняла, что это тоже входило в обычай их женщин-воинов.
После секундного колебания я ответила ему на племенном языке:
- Ты оказываешь мне большую честь, отец мой, но хотя я буду сражаться
как мужчина, я все же в достаточной мере женщина, чтобы не спать с
женщинами. И посему я могу лишь отказаться от твоего щедрого подарка.
Он сделал рукой жест, означавший: "Это справедливо", и предложил:
- Выбери тогда для своего удовольствия воина. Таких женщин, как ты, в
крарлах высоко ценят. Любой мужчина будет только рад.
Я увидела сквозь дымное свечение, как по лицу Дарака расползлась
жесткая улыбка. Он хотел, чтобы я смутилась, очутившись в таком положении,
и заикаясь отказалась, а он потом загладил бы мой отказ перед вождем,
объяснив мою неизбывную слабую женскую нервозность.
Какого же чужака и врага я имела в человеке, которого, казалось,
любила?
Я поклонилась вождю и, повернувшись, положила руку на широкое нагое
плечо Асутоо. Я почувствовала, как затрепетали под моими пальцами его
мускулы, и была благодарна за это.
Вождь улыбнулся и несколько раз кивнул.
- Хороший выбор. Будь я моложе, ты могла бы положить руку на меня.
- Я бы не посмела надеяться на такой высокий взлет, - поскромничала
я.
Ритуал был успешно завершен.
Я не позволила себе оглянуться на лицо Дарака.
Вскоре после этого пир закончился. Явились мальчики с факелами
проводить нас к нашим раздельным шатрам. Мне подумалось, что Дарак
тронулся было за мной; я услыхала легкий тревожный шум, и несколько воинов
преградили ему дорогу. Я не оглядывалась, когда ушла с Асутоо за золотые
языки света.
Шатер у него был маленький, но вполне пригодный. Мы нырнули внутрь.
На полу лежали ковры и подставка, куда мальчик засунул факел, а потом
вышел. Я посмотрела на Асутоо. Лицо у него слегка раскраснелось, а глаза
стали яркими. Он немного захмелел, но не в опасной степени, и не казался
удрученным.
- Надеюсь, я не рассердила моего брата, выбрав его? - сказала я.
- Я счастлив, - ответил Асутоо, еще больше краснея. - Мне кажется
странным, что вождь не увидел, что ты к тому же женщина.
- Только одою условие, брат мой, - сказала я. - Тебе известно, что я
не открою своего лица?
- Я и не ожидал этого. Те шлюхи откроются любому мужчине, но ты -
воин и вдобавок принцесса.
Он, казалось, знал меня гораздо лучше, чем может было ожидать, даже
делая скидку на официальную вежливость племенного языка.
Мы разделись, свет факелов сверкал вокруг нас. Он был хорошо сложен и
экономен в движениях, несмотря на свою юность. Он ткнул факел в песок на
подставке, и мы улеглись в темноте. Я проявляла большую осторожность,
чтобы он не осознал моих физических отличий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
перелез через ограду. Он тоже сверкал от пота, его тело казалось
металлическим. Выглядел он исключительно красивым и очень рассерженным,
освещенный лучами заходящего солнца.
- Ну, - промолвил он. - Я уберег ваших людей от некоторых хлопот.
- Саррока должна быть твоей, - сказал вождь.
- Премного благодарен, но она мне не нужна.
Вождь пожал плечами.
Я возненавидела Дарака. Он обломал ее ради собственного тщеславия, а
теперь, оттого что она не прониклась к нему за это любовью, бросил ее.
Если бы он оставил ее в покое, возможно, эти воины махнули бы на нее рукой
и позволили ей снова стать свободной.
Солнце зашло, и начался пир.
Мы сидели вокруг кольца костров на огромных подушках, шесть вождей и
их сыновья, Дарак с его капитанами и я. Над головами у нас опустил свои
алые крылья полог. Еду и напитки подавали женщины в черных платьях и
мальчики. Согласно обычаю племен, мальчика держали при матери и сестрах до
тех пор, пока ему не станет тошно от их общества и он не сбежит, чтобы
убить степного волка зимой или не поймает дикого скакуна, или не примет
участия и бою, если идет война, и таким образом докажет, что он мужчина.
Все женщины носили шайрин, но глазницы были шире, чем у моего, и зачастую
украшены вышивкой и бусами. Они нервно поглядывали на меня и ускользали
прочь, чтобы дать дорогу другим, со следующим блюдом, тоже
любопытствующим. Еда была обильной и пахла острыми приправами, но воины к
жареному мясу не притрагивались. Его подавали только Дараку и его людям. Я
не ела ничего, кроме кусочка церемониального хлеба, который они преломляли
перед каждой сменой блюд, и который обязательно надо было взять, если ты
друг. Выпила я и немного их вина, но это и все. Они уважили мою
умеренность. Их воины тоже постятся, сказал их вождь, перед боем. Я
привыкла к последующим болям и спазмам, и они меня мало беспокоили.
Пир закончился, но возлияния продолжались. По кругу пускали чаши со
спиртным, приготовленным из козьего молока, смешанного с корой какого-то
дерева. Дарак на этот напиток особо не налегал, но вожди и их воины пили
крепко.
После этого начались наконец торговые переговоры. Меня они не очень
интересовали, ведь это была скорее игра: вожди и Дарак ставили друг другу
невозможные условия до самой последней точки, которая была фактически тем,
на чем они с самого начала собирались сойтись. Они ведь нуждались, главным
образом, в ножах, а Дарак стремился приобрести лошадей и изготовленные их
женщинами ткани, пользовавшиеся спросом в городках. Из рук в руки стали
переходить деньги и мешочки с тускло-красными фишками, бывшими, по-моему,
осколками неотшлифованных драгоценных камней - возможно, гранатов.
К этому времени я почувствовала себя опустошенной. Пары вина, которое
я даже не выпила, ударили мне в голову, глаза у меня щипало от огня.
Сквозь дым я увидала, как вышли сплясать для нас семь или восемь девушек.
Они носили белые шайрины, но хотя лица у них и были прикрыты, тела их были
почти нагими. По спинам, под мышками у них проходили тонкие кожаные ремни,
застегивавшиеся над грудью золотой пряжкой. С этих ремешков свисали
кисточки из белой шерсти, иногда скрывавшие грудь, но не часто. Схожее
сооружение окружало их бедра, и хотя кисточки тут были многочисленней,
скромность они защищали весьма относительно. Их поджарые коричневые тела
мало чем отличались от тел их мужчин, но при всем при том они были
прекрасны.
Вождь вежливо просил Дарака выбрать себе женщину, и коль скоро Дарак
выбрал, другие разбойники тоже подцепили девушек, пришедшихся им по нраву.
Наверное, мне не следовало удивляться, когда вождь нагнулся ко мне.
- И ты тоже воин. Какая из девушек даст тебе место для ночлега в
крарле?
Я не сразу поняла, что это тоже входило в обычай их женщин-воинов.
После секундного колебания я ответила ему на племенном языке:
- Ты оказываешь мне большую честь, отец мой, но хотя я буду сражаться
как мужчина, я все же в достаточной мере женщина, чтобы не спать с
женщинами. И посему я могу лишь отказаться от твоего щедрого подарка.
Он сделал рукой жест, означавший: "Это справедливо", и предложил:
- Выбери тогда для своего удовольствия воина. Таких женщин, как ты, в
крарлах высоко ценят. Любой мужчина будет только рад.
Я увидела сквозь дымное свечение, как по лицу Дарака расползлась
жесткая улыбка. Он хотел, чтобы я смутилась, очутившись в таком положении,
и заикаясь отказалась, а он потом загладил бы мой отказ перед вождем,
объяснив мою неизбывную слабую женскую нервозность.
Какого же чужака и врага я имела в человеке, которого, казалось,
любила?
Я поклонилась вождю и, повернувшись, положила руку на широкое нагое
плечо Асутоо. Я почувствовала, как затрепетали под моими пальцами его
мускулы, и была благодарна за это.
Вождь улыбнулся и несколько раз кивнул.
- Хороший выбор. Будь я моложе, ты могла бы положить руку на меня.
- Я бы не посмела надеяться на такой высокий взлет, - поскромничала
я.
Ритуал был успешно завершен.
Я не позволила себе оглянуться на лицо Дарака.
Вскоре после этого пир закончился. Явились мальчики с факелами
проводить нас к нашим раздельным шатрам. Мне подумалось, что Дарак
тронулся было за мной; я услыхала легкий тревожный шум, и несколько воинов
преградили ему дорогу. Я не оглядывалась, когда ушла с Асутоо за золотые
языки света.
Шатер у него был маленький, но вполне пригодный. Мы нырнули внутрь.
На полу лежали ковры и подставка, куда мальчик засунул факел, а потом
вышел. Я посмотрела на Асутоо. Лицо у него слегка раскраснелось, а глаза
стали яркими. Он немного захмелел, но не в опасной степени, и не казался
удрученным.
- Надеюсь, я не рассердила моего брата, выбрав его? - сказала я.
- Я счастлив, - ответил Асутоо, еще больше краснея. - Мне кажется
странным, что вождь не увидел, что ты к тому же женщина.
- Только одою условие, брат мой, - сказала я. - Тебе известно, что я
не открою своего лица?
- Я и не ожидал этого. Те шлюхи откроются любому мужчине, но ты -
воин и вдобавок принцесса.
Он, казалось, знал меня гораздо лучше, чем может было ожидать, даже
делая скидку на официальную вежливость племенного языка.
Мы разделись, свет факелов сверкал вокруг нас. Он был хорошо сложен и
экономен в движениях, несмотря на свою юность. Он ткнул факел в песок на
подставке, и мы улеглись в темноте. Я проявляла большую осторожность,
чтобы он не осознал моих физических отличий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147