Лицо у него выглядело сжавшимся и
бледным. Он взглянул на меня и чуть улыбнулся.
- Утомительное путешествие, - сказал он, - для нас обоих.
Я кивнула. Мною овладели покой и пустота. Чувствуя ростки понимания,
я, казалось, не нуждалась в достижении его. Оно придет.
Дверь в противоположной стене ушла в сторону; за ней находилась
небольшая тускло освещенная комната. Свет загородила высокая фигура Рарма.
Он жестом подозвал меня, и я без трепета вошла в ту комнату. Он последовал
за мной, и двери мягко закрылись.
Между нами повисло молчание. Наконец я проговорила:
- Странно вспомнить пережитое при рождении. Первая борьба, которую мы
все забываем.
- Твое рождение, - отвечал он, - не важно. Ты раскопала собственную
тайну?
- Да, по-моему, раскопала.
- Тогда скажи мне, - попросил он.
- Это кажется смехотворным, - сказала я, все еще не желая говорить об
этом вслух.
- Потребность открыть ее для тебя так же важна, как и отыскать ее, -
указал мне он. - А теперь скажи мне, - так, как ты это видишь, что с тобой
произошло.
Я уселась на ложе, которое явилось ко мне из стены. И посмотрела на
собственные руки, спокойные, белые, слегка раскрытые у меня на коленях.
- Дарак, Вазкор и ты, Рарм Завид, уж это-то я ясно вижу, - тихо
произнесла я. - Вы обладаете лишь поверхностным сходством друг с другом;
нет того абсолютного подобия, которое, как я воображала, связывало каждого
из вас с последним. Я также вижу, сходство с кем послужило началом моей
одержимости - высоким темным узкоглазым мужчиной - Секишем, лицо которого
появилось в моих первых снах после того, как я покинула Гору. Секишем,
который напугал и унизил меня, который заставил меня осознать мое зло и
недостойность жить. Я также понимаю, почему я заблокировала свои мысли
четырех лет своего прошлого и особенно последнего полугода смерти и горя.
За исключением того, что я помнила, Рарм, и даже слишком хорошо - не
вспоминая.
- Ты была сильной, - сказал он. - Каким-то чудом ты спаслась от Мора
и выросла в женщину, пролежав шестнадцать лет в безвоздушной келье.
Б_е_з_в_о_з_д_у_ш_н_о_й_ келье. Не дыша, ты могла лежать только в коме. Ты
знаешь теперь, что тебя разбудило?
- По-моему, да, - не уверена.
- В последние дни Мора, - разъяснил он, - вулкан проснулся; скала
обрушилась и перекрыла воздушные воронки. Шестнадцать лет твоей комы
вулкан глухо ворчал и дрожал, готовясь к извержению. В последний день
стены горы потрескались под давлением накопившихся внутри газов. Сквозь
эти трещины к тебе просочился свежий воздух. Ты начала дышать. Через
некоторое время в последние часы перед извержением ты очнулась.
- Значит, - заключила я, - не мое пробуждение вызвало извержение -
эту часть проклятья и наказания, которое я должна понести за выход из
горы. Именно извержение-то и пробудило меня.
- Твое проклятие и наказание, - повторил он. - Однако ты ведь теперь
понимаешь, не так ли, кто тебя проклял и кто тебя наказал? Ты понимаешь,
наконец, природу Карраказа?
- Карраказ был моим изобретением. Я наделила жертвенные чаши
Сгинувших силой своего страха перед собой. Никогда не существовало
никакого Злого, Бездушного, созданного из пороков моего народа и
вернувшегося, чтобы уничтожить его. Я страшилась своей Силы, потому что
Секиш заставил меня страшиться ее, и я старалась всем существом своим не
дать себе обрести ее.
- И это, - сказал он, - по нелепой иронии, стояло за всем, что с
тобой случилось. Потому что ты проснулась, обладая Силой, своей
п_о_л_н_о_й_ Силой. Голос, который, как ты воображала, говорил с тобой из
жертвенной чаши, сказал тебе, что ты никогда не сможешь вновь обрести
прежнее величие, пока не найдешь сородича своей души в виде зеленого
Нефрита - поиск, безнадежный поиск. Если б ты продолжала верить в это и
следовать этой инструкции, тебе никогда не понадобилось бы раскрывать
собственную Силу: требования Секиша были бы выполнены. Несмотря на твои
очевидные дары - способность понимать любую речь посредством разновидности
телепатии, способность исцелять самые смертельные заболевания - ты
придумывала оправдания своим достижениям - толпа сама себя исцелила - и
мечтала о Нефрите, которого никогда не смогла бы найти. Явился Дарак, и ты
заживо похоронила себя в его образе жизни, сожалея о своем пропащем
поиске, но не в состоянии вырваться на волю. В стане в ущелье ты
поднималась к прислоненным камням, потому что чувствовала их ауру,
ощущение зла, исходившее от них из-за суеверий разбойников. Оно идеально
соответствовало тому представлению, какое ты создала о самой себе. На
Южной дороге проявилась эмпатия, еще одна часть твоей Силы. Ты видела
вещи, происходившие там в прошлом, ты видела Сгинувших, но видела глазами
их человеческих рабов до такой степени, что тоже перепутала левитацию с
полетом. А потом Ки-ул. Ты пригрозила самой себе молнией у Дорожных ворот,
но руины все равно притягивали тебя.
Он умолк, подталкивая меня своим молчанием.
Я послушно продолжила:
- ...Меня одновременно и отталкивало и влекло, как отталкивало и
влекли по всем местам, которые я могла наделить характером Карраказа. Я
хотела уничтожить саму себя и, одновременно удушаемая личностью Дарака, я
жаждала соединить себя со своим собственным "я" - отрезанной частью меня,
которую я превратила в демона.
- Отсюда и сделка с Карраказом, - сказал он, - а потом твоя попытка
убить Дарака упавшим камнем, когда он встряхнул тебя, выводя из транса.
- А подземный толчок, летящие камни, которые убили Кала и стольких
других людей - это вызвала я?
- Да. С помощью Силы, о которой ты и понятия не имела. Ты подняла
бурю, чтобы уничтожить Дарака и ту жизнь, которую ты вела с ним, чтобы
уничтожить саму себя, если сможешь.
- Но я побоялась, - сказала я.
- В тебе соединилось стремление к смерти и стремление к жизни, -
сказал он. - Это обычно для всех людей. К несчастью, ты обладала
способностью организовать и то, и другое.
- А смерть Дарака в Анкуруме? Она случилась из-за меня?
- Не думаю, - усомнился он, и мне хотелось ему верить. - Ты была
убеждена, что на тебе лежит проклятье, что не может быть никакого счастья
ни для тебя, ни для любого, кого ты полюбишь. Эта убежденность сообщилась
и Дараку с Вазкором, но не прямо через тебя, потому что ты никогда не
говорила им о ней.
Но я вспомнила, как сказала Дараку: "Увидеть мое лицо для тебя
смерть".
Мне хотелось ему верить. Я оттолкнула прочь воспоминание о Дараке и
воспоминание об Асутоо, воине, которого я загипнотизировала и убила, мстя
за Дарака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
бледным. Он взглянул на меня и чуть улыбнулся.
- Утомительное путешествие, - сказал он, - для нас обоих.
Я кивнула. Мною овладели покой и пустота. Чувствуя ростки понимания,
я, казалось, не нуждалась в достижении его. Оно придет.
Дверь в противоположной стене ушла в сторону; за ней находилась
небольшая тускло освещенная комната. Свет загородила высокая фигура Рарма.
Он жестом подозвал меня, и я без трепета вошла в ту комнату. Он последовал
за мной, и двери мягко закрылись.
Между нами повисло молчание. Наконец я проговорила:
- Странно вспомнить пережитое при рождении. Первая борьба, которую мы
все забываем.
- Твое рождение, - отвечал он, - не важно. Ты раскопала собственную
тайну?
- Да, по-моему, раскопала.
- Тогда скажи мне, - попросил он.
- Это кажется смехотворным, - сказала я, все еще не желая говорить об
этом вслух.
- Потребность открыть ее для тебя так же важна, как и отыскать ее, -
указал мне он. - А теперь скажи мне, - так, как ты это видишь, что с тобой
произошло.
Я уселась на ложе, которое явилось ко мне из стены. И посмотрела на
собственные руки, спокойные, белые, слегка раскрытые у меня на коленях.
- Дарак, Вазкор и ты, Рарм Завид, уж это-то я ясно вижу, - тихо
произнесла я. - Вы обладаете лишь поверхностным сходством друг с другом;
нет того абсолютного подобия, которое, как я воображала, связывало каждого
из вас с последним. Я также вижу, сходство с кем послужило началом моей
одержимости - высоким темным узкоглазым мужчиной - Секишем, лицо которого
появилось в моих первых снах после того, как я покинула Гору. Секишем,
который напугал и унизил меня, который заставил меня осознать мое зло и
недостойность жить. Я также понимаю, почему я заблокировала свои мысли
четырех лет своего прошлого и особенно последнего полугода смерти и горя.
За исключением того, что я помнила, Рарм, и даже слишком хорошо - не
вспоминая.
- Ты была сильной, - сказал он. - Каким-то чудом ты спаслась от Мора
и выросла в женщину, пролежав шестнадцать лет в безвоздушной келье.
Б_е_з_в_о_з_д_у_ш_н_о_й_ келье. Не дыша, ты могла лежать только в коме. Ты
знаешь теперь, что тебя разбудило?
- По-моему, да, - не уверена.
- В последние дни Мора, - разъяснил он, - вулкан проснулся; скала
обрушилась и перекрыла воздушные воронки. Шестнадцать лет твоей комы
вулкан глухо ворчал и дрожал, готовясь к извержению. В последний день
стены горы потрескались под давлением накопившихся внутри газов. Сквозь
эти трещины к тебе просочился свежий воздух. Ты начала дышать. Через
некоторое время в последние часы перед извержением ты очнулась.
- Значит, - заключила я, - не мое пробуждение вызвало извержение -
эту часть проклятья и наказания, которое я должна понести за выход из
горы. Именно извержение-то и пробудило меня.
- Твое проклятие и наказание, - повторил он. - Однако ты ведь теперь
понимаешь, не так ли, кто тебя проклял и кто тебя наказал? Ты понимаешь,
наконец, природу Карраказа?
- Карраказ был моим изобретением. Я наделила жертвенные чаши
Сгинувших силой своего страха перед собой. Никогда не существовало
никакого Злого, Бездушного, созданного из пороков моего народа и
вернувшегося, чтобы уничтожить его. Я страшилась своей Силы, потому что
Секиш заставил меня страшиться ее, и я старалась всем существом своим не
дать себе обрести ее.
- И это, - сказал он, - по нелепой иронии, стояло за всем, что с
тобой случилось. Потому что ты проснулась, обладая Силой, своей
п_о_л_н_о_й_ Силой. Голос, который, как ты воображала, говорил с тобой из
жертвенной чаши, сказал тебе, что ты никогда не сможешь вновь обрести
прежнее величие, пока не найдешь сородича своей души в виде зеленого
Нефрита - поиск, безнадежный поиск. Если б ты продолжала верить в это и
следовать этой инструкции, тебе никогда не понадобилось бы раскрывать
собственную Силу: требования Секиша были бы выполнены. Несмотря на твои
очевидные дары - способность понимать любую речь посредством разновидности
телепатии, способность исцелять самые смертельные заболевания - ты
придумывала оправдания своим достижениям - толпа сама себя исцелила - и
мечтала о Нефрите, которого никогда не смогла бы найти. Явился Дарак, и ты
заживо похоронила себя в его образе жизни, сожалея о своем пропащем
поиске, но не в состоянии вырваться на волю. В стане в ущелье ты
поднималась к прислоненным камням, потому что чувствовала их ауру,
ощущение зла, исходившее от них из-за суеверий разбойников. Оно идеально
соответствовало тому представлению, какое ты создала о самой себе. На
Южной дороге проявилась эмпатия, еще одна часть твоей Силы. Ты видела
вещи, происходившие там в прошлом, ты видела Сгинувших, но видела глазами
их человеческих рабов до такой степени, что тоже перепутала левитацию с
полетом. А потом Ки-ул. Ты пригрозила самой себе молнией у Дорожных ворот,
но руины все равно притягивали тебя.
Он умолк, подталкивая меня своим молчанием.
Я послушно продолжила:
- ...Меня одновременно и отталкивало и влекло, как отталкивало и
влекли по всем местам, которые я могла наделить характером Карраказа. Я
хотела уничтожить саму себя и, одновременно удушаемая личностью Дарака, я
жаждала соединить себя со своим собственным "я" - отрезанной частью меня,
которую я превратила в демона.
- Отсюда и сделка с Карраказом, - сказал он, - а потом твоя попытка
убить Дарака упавшим камнем, когда он встряхнул тебя, выводя из транса.
- А подземный толчок, летящие камни, которые убили Кала и стольких
других людей - это вызвала я?
- Да. С помощью Силы, о которой ты и понятия не имела. Ты подняла
бурю, чтобы уничтожить Дарака и ту жизнь, которую ты вела с ним, чтобы
уничтожить саму себя, если сможешь.
- Но я побоялась, - сказала я.
- В тебе соединилось стремление к смерти и стремление к жизни, -
сказал он. - Это обычно для всех людей. К несчастью, ты обладала
способностью организовать и то, и другое.
- А смерть Дарака в Анкуруме? Она случилась из-за меня?
- Не думаю, - усомнился он, и мне хотелось ему верить. - Ты была
убеждена, что на тебе лежит проклятье, что не может быть никакого счастья
ни для тебя, ни для любого, кого ты полюбишь. Эта убежденность сообщилась
и Дараку с Вазкором, но не прямо через тебя, потому что ты никогда не
говорила им о ней.
Но я вспомнила, как сказала Дараку: "Увидеть мое лицо для тебя
смерть".
Мне хотелось ему верить. Я оттолкнула прочь воспоминание о Дараке и
воспоминание об Асутоо, воине, которого я загипнотизировала и убила, мстя
за Дарака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147