Во мне росло новое помешательство - что есть какие то скрытые
средства для слежки за мной. Я спросила у женщины, но она не отвечала. В
досаде и гневе я ударила ее по лицу. Могла бы с таким же успехом ударить
куклу.
Спустя день после этого - я говорю день, подразумевая одну из тех
неизвестных единиц времени, что следовали за сном, - она принесла мне
нижнее белье, длинное платье из черного шелка с талией в обтяжку и
рукавами, поясок из золотых звеньев, сплошь в виде трилистников, и золотую
маску с мордой кошки. Она положила их на постель и сразу же покинула меня.
Когда она ушла, я изучила эти вещи и больше всего маску. Она была
прекрасной. Оправу больших глазниц составляли полупрозрачные зеленые
камни, и никакие стекла по прятали за ними человеческие глаза. На
заостренных ушках висели покачивающиеся серьги из золотых капель и дисков,
с кусочком изумруда, горящим в центре. С макушки маски свисали длинные
хвостики жестких золотых нитей, заплетенных наподобие волос.
В апартаментах не было зеркал, что порадовало меня, меня, которая не
смела посмотреться даже в гладь озера. Теперь, почти Загипнотизированная
этими странными одеждами, я тосковала по возможности увидеть себя одетой
подобным образом. И все же я не оделась. Я стояла нагая, какой была с тех
пор, как очнулась здесь, боясь обуревающей меня одержимости.
Подойдя к двери, я в тысячный раз попыталась открыть ее. Она не
поддалась.
И пошла в бассейн.
Я долго лежала в надушенной воде, потом, наконец, поднялась и
обнаружила, что женщина вернулась. Она вытерла меня, а потом подала черное
шелковое платье. Мне казалось вполне естественным, что следует надеть его,
а также и золотой пояс. Потом она протянула мне маску. Я взяла ее, и
женщина сразу же закрыла ладонями глаза и отвернулась.
Я сорвала с лица ненавистный шайрин и надела маску кошки.
Невероятно! Она была такой тонкой и изящной ковки, что покоилась у
меня на лице легче, чем тень. Золотые косички упали мне на волосы. В меня
влилась новая Сила Я сразу почувствовала себя так же, как на насыпной
дороге, когда осведомилась у воинов Вазкора: "Вы что, опять меня убьете?"
Я схватила женщину за плечо с такой силой, что та вскрикнула от боли.
- Проведи меня через дверь.
Она каким-то образом вывернулась и убежала от меня, но я настигла ее
у двери, когда она открыла ее сильным прикосновением мизинцев к двум
замеченным мной ранее бороздкам. Дверь распахнулась. Я схватила ее за руку
и прошла через боковой проем, волоча ее за собой как пленницу.

3
За дверью - темный коридор, переливающийся, словно стекло, освещенный
настенными шарами-светильниками.
Я подталкивала ее, держа за край рукава. В конце коридора -
единственная арка, закрытая занавесом ювелирной работы. Мы прошли через
нее в еще одну черно комнату, на этот раз очень и очень большую, гулкую и
вызывающую своими размерами странный холодок. К потолку устремлялись
огромные базальтовые колонны. Тут было предельно темно, только одна
крошечная пылающая точка скрывалась где-то впереди среди колонн.
Внезапно меня схватили за руку и оторвали от женщины. Тень скользнула
ко мне и повернула меня к себе, покуда женщина стремительно улетала от
меня, быстрая, как моль, на которую она походила.
- Итак, ты теперь готова, - констатировал Вазкор.
Его голос, голос Дарака, стал для меня чужим за то время, что я не
общалась с ним. Я не видела его лица, однако чувствовала на своей руке
давление его пальцев.
- Идем со мной, - предложил он.
Я не могла вынести прикосновения его знакомой-незнакомой руки. И
высвободила свою.
- Где находится это место? И что это такое?
- Идем со мной и увидишь.
Он пошел прочь, ожидая, что я последую за ним, но это было трудно
сделать во тьме. До встречи с ним я чувствовала себя довольно уверенно.
Теперь я не была столь уверена. Во мне пробудился неистовый страх, что его
сущность поглотит мою; я знала этот ужас, я уже испытала с Дараком, но не
столь сильно осознанный.
Мы стояли в проходе, полого поднимающемся вверх. Тусклый свет
просачивался на наши маски волка и кошки с конца прохода. Там стояла
высокая занавешенная фигура - золотая статуя, слабо сверкающая из-под
покрова. Перед ней плита алтаря, на котором высилась большая базальтовая
чаша а в чаше - мерцающий, постоянно меняющийся свет.
Свет, так хорошо мне знакомый.
Здесь был Карраказ. Так близко. Однако я не слышала голоса и не
испытывала никаких чувств.
- Значит, здесь, - прошептала я.
- Древний алтарь, - закончил он. - Благодаря мне пламя у них
продолжает гореть, как горит оно во всех великих храмах Городов.
Он приблизился к алтарю. Я последовала за ним. И уставилась на
скручивающееся фосфоресцирующее пламя. Неужели он не ощущал Зла рядом с
собой?
- Посмотри, - сказал он.
Я оторвала глаза от пламени, посмотрела на статую и увидела
металлическую женщину в черном платье и в золотой маске кошки.
- Ты ничего не понимаешь, - сказал он. Мне подумалось, что я услышала
в его голосе легкое презрительное удовольствие. - Я должен обучить тебя и
объяснить тебе все насчет тебя самой, богиня.

И он посвятил меня - в их обычаи, верования, темные мечтания и свои
собственные амбиции, которые должны были стать и моими. Он объяснил мне,
что использует меня в качестве орудия своей власти - как топор для очистки
дороги. Однако он заметил также, что страшился меня и моего неожиданного
появления, сам того не желая; страшился, что я в конечном итоге буду
больше, чем он. И еще научил меня бояться его.
Город Эзланн был древним, как и все Города за Водой, - они называли
ее луисом в честь алутмиса, голубого камня, добываемого за тысячи лет до
их рождения. Добыча камня, строительство Городов велись во времена
Великих. А теперь люди, которые не признались бы в своей принадлежности к
роду человеческому, жили тут, словно вторгшиеся в заброшенные дома крысы.
Я не знала, как они завладели этими жилищами, и ни в каких анналах этого
не сообщалось - только их легенда. Легенда гласила, что они носили в себе
семя Великих - смешанная порода: полубог-получеловек. Они отстроили города
точно такими, какими те были в прежние времена. Они научились пользоваться
механизмами Городов (хотя так толком и не поняв принцип их действия,
догадалась я). И ныне они говорили на искаженной Старинной речи,
театрально воспроизводили придворный этикет вымерших, опасно баловались
ментальными упражнениями и искусством магии, которыми в совершенстве
владели Сгинувшие, и прилагали до смешного огромные усилия для того, чтобы
скрыть друг от друга свою человеческую природу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147