Пот ослепил Билли, и он начал неистово тереть глаза, ожидая
возвращения странных бойцов.
- Это грех, Билли, - раздался тихий голос прямо у него за спиной.
Билли испуганно обернулся. Там, в фартуке и рабочих шароварах, сидел
его отец, худой, с грустными глазами.
- Папа! - в изумлении закричал Билли. - Что ты здесь делаешь?
- Это все грех, - тяжело покачал головой мужчина. - Все, до
последнего кусочка.
- Нет, это не так! Бабуля говорила...
Джон подался вперед, и в его глазах отразился свет от костра.
- Это гнилое, грязное, черное зло. Это женщина пытается пометить твою
душу, чтобы ты всю оставшуюся жизнь принадлежал Сатане.
- Но она говорила, что мне надо кое-чему научиться! Что у меня есть
предназначение...
Он медленно застонал, как будто слова мальчика нанесли ему физическую
боль.
- Весь этот... вся эта болтовня ничего не значит, сынок. Ты умный,
честный мальчик, и ты никогда не обращал внимания на разговоры о призраках
и духах, правильно? Этот Неисповедимый Путь - ошибочен, и он смертельно
опасен, - он протянул руку. - Дай мне руку, Билли, и я выведу тебя из
этого гнусного места. Давай. Верь своему папе.
Билли почти коснулся его руки. Яркие глаза отца смотрели умоляюще, и
как бы говорили о том, сколько отец перенес из-за него. Но все же...
что-то было не так.
- Как... как ты сюда добрался? - спросил Билли. - Мы приехали на
машине, поэтому... как ты сюда добрался?
- Я приехал на автобусе так быстро, как смог, чтобы спасти тебя от
вил Сатаны. И он пырнет тебя, Билли; о, да, он пырнет тебя, и ты будешь
кричать, если останешься в этом темном месте...
- Нет. Ты ошибаешься. Бабуля говорила...
- Меня не интересует, что она говорила! - закричал мужчина. Возьми
меня за руку.
И тут Билли увидел его пальцы. Ногти на них были черные.
- Ты не... мой папа, - прошептал он, отшатнувшись от ужаса. Ты...
нет!
Внезапно лицо мужчины стало таять, как восковая свеча, и Билли ясно
увидел то, чем он был. Нос размяк и сполз вниз толстым наплывом плоти; под
ним находилось черное, отвратительное рыло. Щека сползла к подбородку, а
затем отвалилась совсем. Нижняя челюсть отпала, обнажив тонкий рот с двумя
желтыми кривыми клыками. Один из голубых глаз скатился с головы, а на его
месте показалось маленькое глазное яблоко, похожее на глаз дикого вепря.
Пока лицо менялось, этот глаз не мигая смотрел на Билли.
- Мальчик, - прошептало существо голосом, напоминающим скрежет ногтей
по поверхности классной доски, - уходи отсюда! Беги! Беги и прячься,
придурок!
У Билли от страха подкосились ноги. Ужасное лицо - то самое, которое
он видел на дороге - становилось все ближе, освещаемое красными отблесками
костра.
- Беги! - гремело оно.
Но, как и в прошлый раз, Билли парализовал страх.
"Ты сильный?" - вспомнил он бабушкин вопрос. "Есть ли сила в твоем
сердце?"
- Да, я сильный, - хрипло произнес Билли. - Да, я сильный.
Существо остановилось, а затем разразилось смехом, от которого у
Билли заломило в голове. С лица сполз второй голубой глаз, и теперь на
Билли глядели два красных зрачка. Билли уже было бросился бежать, как
вдруг в его голове всплыл образ величественного орла, и он заставил себя
остаться на месте. Он смотрел в лицо зверя, стараясь не показывать страха.
Смех утих.
- Хорошо, - прошептало существо, и, похоже, стало отходить от Билли.
- У меня есть дела поважнее. Учи все, что сможешь, и учи хорошо. Но не
поворачивайся ко мне спиной, мальчик.
Существо стало таять, превращаясь в черную маслянистую лужу на полу.
Бесформенный рот произнес:
- Я буду ждать тебя, - и фигура исчезла.
Лужа засияла голубым огнем и через мгновение тоже исчезла.
Что-то коснулось его плеча, и он резко обернулся, издав стон от
страха.
- Бог мой, мальчик, - произнесла Ребекка, сузив глаза. - Что в тебя
вселилось? - Она снова расположилась около костра, в то время, как Рамона
подбрасывала в него дрова и листья. - Ты трясешься, как осиновый лист! Мы
вышли только на пять минут! - Она внимательно присмотрелась к нему и
напряглась. - Что случилось?
- Ничего. Ничего не случилось. Я ничего не видел!
Ребекка кинула быстрый взгляд на дочь, а затем снова посмотрела на
мальчика.
- Хорошо. Ты можешь рассказать об этом потом, когда захочешь.
Она помогла Билли снова усесться к огню, и он уставился на него
невидящим взглядом, пока она месила его шею и плечи сильными коричневыми
руками.
- Иметь такой дар - такой талант, не побоюсь этого слова, - не так
легко. Бремя настоящей ответственности никогда не бывает легким. Но иногда
ответственность встает стеной между тобой и другими людьми; они не могут
заглянуть тебе в голову, они не могут понять твою цель и высмеивают тебя
за твои действия, которые ты считаешь правильными. Некоторые люди будут
бояться тебя, а кое-кто ненавидеть...
Пока старушка говорила, Рамона смотрела на сына, изучая при свете
костра его лицо. Она знала, что он вырастет красивым молодым человеком, за
которым начнут увиваться девчонки, когда он пойдет в файетскую окружную
школу; но как сложится его жизнь? Будет жить отдаленным от других людей,
которые будут его бояться и ненавидеть? Она вспомнила слова шерифа Бромли
о том, что для Билли жизнь уже никогда не потечет по-прежнему, и
почувствовала боль в сердце. Он стал взрослым только что, на ее глазах,
однако она знала, что путнику на Неисповедимом Пути необходимо всегда
сохранять в себе кусочек детства в качестве убежища от жизненных штормов.
И еще потому, что восприятие и понимание ребенка во многих случаях
полезнее, чем жесткое, рациональное видение мира взрослыми.
- ...Но правильное использование этого таланта еще труднее, -
говорила Ребекка. - Ты, Билли, должен думать о себе как о вратах на
границе этого мира и другого. Ты должен научиться открывать себя, чтобы
давать пройти нуждающимся в этом. Но ты должен оставлять в себе их страх и
боль, как губка, впитывающая воду, чтобы они могли пройти с не отягощенной
душой. Это сделать непросто, и я не могу помочь тебе научиться этому; это
придет к тебе само собой, когда подойдет время. Однако то, что ты сможешь
сделать это в первый раз, отнюдь не означает, что далее будет проще, ты
только поймешь, что сможешь это выносить. Все же первый раз - самый
трудный, поскольку ты не знаешь, чего ожидать.
- Это больно?
- В какой-то степени. Нет, это не та боль, какую ощущаешь, когда тебе
делают укол или когда ты поцарапаешь колено о камень, при этом болит
здесь, - она коснулась груди, - и здесь, - она дотронулась до лба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128