А
если его спрашиваешь, над чем он трудится или как он ухитряется
поддерживать "Спрута" столько лет в хорошем состоянии, то его взгляд чуть
не рассекает тебя пополам.
Мама, с этой каруселью что-то не то. Если я говорю об этом
окружающим, то они смеются мне в лицо, однако я чувствую, что многие
другие также сторонятся "Спрута". Не далее как вчера, когда мы
устраивались на новом месте, один из рабочих, помогавших мистеру Эджерсу
устанавливать его аттракцион, разбил себе ногу упавшей на нее деталью
машины, и было похоже, что он сделал это нарочно. Потом у нас случилось
несколько драк, чего ни разу не было до того, как к нам присоединился
"Спрут". Люди стали раздражительными и все время нарывающимися на
неприятности. Рабочий по фамилии Чалки исчез незадолго до того, как мы
покинули Андалузию, а пару дней спустя мистеру Райдеру позвонили из
полиции и сообщили, что нашли тело Чалки в поле, неподалеку от того места,
где располагался карнавал. Его шея была сломана, но полиция не смогла
установить, как. Кроме того, в воздухе витает что-то плохое. Я тоже боюсь
"Спрута", возможно даже больше остальных, потому что я думаю, что ему
нравится вкус крови. Я не знаю, что делать.
Доктор Чудо и я часто беседуем после окончания шоу ночи напролет. Я
говорил вам, что он хотел стать зубным врачом? Рассказывал ли я вам о
машине, которую изобрел Томас Эдисон для общения с духами? Эдисон сделал
ее наброски, но умер до того, как успел построить. Доктор Чудо говорил,
что никто не знает, куда делись эти наброски. Доктор Чудо довольно много
пьет, а когда выпьет, то любит поговорить. Как-то он рассказывал мне одну
интересную вещь: он говорил, что существуют специальные институты, в
которых ученые изучают что-то, называемое парапсихологией. Эта наука
занимается мозгом, душой и телом. Я никогда не рассказывал Доктору Чудо о
Вилле Букере, лесопилке и черной ауре. Я никогда ни рассказывал ему про
бабулю и Неисповедимый Путь. Похоже, что он хочет узнать обо мне побольше,
но никогда не спрашивает напрямую.
Ну, а теперь мне нужно идти спать. Доктор Чудо хороший человек, и он
прав в одном: карнавал должен быть у тебя в крови.
Я знаю, что вы используете эти тридцать пять долларов на хорошие
дела. Напишу, когда будет время. Я люблю вас обоих.
Билли".
34
Уэйн Фальконер сидел вместе с матерью на заднем сиденье "Кадиллака".
Они направлялись к "Катклиффскому панихидному дому" в деловой части
Файета. Джимми Джед Фальконер скончался два дня назад, и этим утром его
должны были хоронить. Памятник был уже подготовлен и ждал своего часа быть
водруженным на место.
Кемми всхлипывала все утро. Она не могла остановиться. Ее глаза
покраснели, нос распух, а лицо раздулось и покрылось пятнами. Ее вид
вызывал отвращение у Уэйна. Он знал, что отец хотел бы, чтобы она держала
себя достойно, как это пытался сделать он. Уэйн был одет в мрачный черный
костюм и черный галстук с красными крапинками. Прошлой ночью, когда его
мать, приняв лекарства, заснула, он взял ножницы и разрезал свои белые
шелковые рубашку и брюки, испачканные в тине и грязи, на тонкие полосы,
которые он безо всякого труда сжег в бочке для мусора за амбаром. Пятна
исчезли вместе с дымом.
Уэйн вздрогнул, когда его мать зарыдала. Она сжала его руку, и он
осторожно, но твердо высвободил ее. Он презирал ее за то, что она слишком
поздно вызвала скорую помощь, презирал за то, что она не сказала ему про
больное сердце отца. Он видел в госпитале лицо своего отца: синее, как
иней.
Последним словом, произнесенным Фальконером в госпитале перед тем,
как он погрузился в глубокий вечный сон, была фамилия. Кемми долго ломала
себе голову, стараясь понять, что он имел в виду, но Уэйн знал это. Эту
ужасную ночь готовили во мраке демоны; они, улыбаясь и хихикая, плели сеть
вокруг Уэйна и его папы. Один из них появился перед ним в образе безликой
девушки на платформе для ныряния на озере, и чье тело - если, конечно, она
вообще существовала во плоти и крови - еще до сих пор не всплыло из его
глубин. Уэйн просматривал газету, но не нашел никаких упоминаний о находке
утопленников. Вчера ему звонил Терри Дозье, чтобы принести соболезнования,
но и он не упомянул о девушке по имени Лонни, утонувшей в озере. Уэйн
обнаружил, что он лихорадочно думает о том, существовала ли она вообще...
или же ее тело зацепилось за затопленное, лежащее на илистом дне дерево...
или что смерть отца затмила смерть этой бедной девушки.
Второй демон подкрался в темноте, чтобы похитить сердце отца; он был
наслан готорнской женщиной-колдуньей в отместку за то, что его отец на
тайной встрече с несколькими готорнскими мужчинами подговорил их испугать
Крикморов так, чтобы они убрались из округа. Это будет на благо общества,
вспомнил Уэйн слова отца, которые он произносил перед мужчинами, чьи лица
омывались пламенем свечей. Если вы освободите Готорн от этой скверны,
говорил Фальконер, Господь вознаградит вас. Уэйну показалось, что в
дальнем углу темной комнаты, за кольцом слушающих мужчин, он заметил
какое-то движение. На мгновение - только на мгновение - он увидел что-то,
напоминающее дикого вепря, стоящего на задних ногах и высотой более семи
футов. Но когда Уэйн начал пристальнее вглядываться в этот угол, существо
исчезло как не бывало. Теперь он решил, что это мог быть сам Сатана,
шпионивший по просьбе женщины-колдуньи и ее сына.
Долги нужно отдавать. Руки Уэйна на коленях сжались в кулаки.
Генри Брэгг и Джордж Ходжес сказали ему вчера, что "Крестовый поход",
Фонд Фальконера, радиостанция, журнал, земельные участки в Джорджии и
Флориде, акции и облигации, трейлер и все дорожное оборудование теперь
принадлежат ему. Он провел утро, подписывая бумаги - но прежде прочитывая
их по несколько раз, чтобы знать, к чему это приведет. Кемми получила
ежемесячные отчисления с личного счета Джи-Джи, но все остальное имущество
и ответственность, пришедшая вместе с ним, легла на плечи Уэйна.
Злой голос, словно ветер в камышах, нашептывал ему: "Ты не справишься
с этим..."
Когда лимузин подъехал к панихидному дому, тротуар перед ним был
полон репортеров и фотокорреспондентов. Когда Уэйн начал помогать матери
выходить из машины, вокруг защелкали камеры, и у нее хватило рассудка,
чтобы накинуть на лицо черную вуаль. Уэйн отмахивался от вопросов, когда
навстречу им из дома вышел Джордж Ходжес.
Внутри дома было холодно и тихо и пахло как в цветочном магазине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
если его спрашиваешь, над чем он трудится или как он ухитряется
поддерживать "Спрута" столько лет в хорошем состоянии, то его взгляд чуть
не рассекает тебя пополам.
Мама, с этой каруселью что-то не то. Если я говорю об этом
окружающим, то они смеются мне в лицо, однако я чувствую, что многие
другие также сторонятся "Спрута". Не далее как вчера, когда мы
устраивались на новом месте, один из рабочих, помогавших мистеру Эджерсу
устанавливать его аттракцион, разбил себе ногу упавшей на нее деталью
машины, и было похоже, что он сделал это нарочно. Потом у нас случилось
несколько драк, чего ни разу не было до того, как к нам присоединился
"Спрут". Люди стали раздражительными и все время нарывающимися на
неприятности. Рабочий по фамилии Чалки исчез незадолго до того, как мы
покинули Андалузию, а пару дней спустя мистеру Райдеру позвонили из
полиции и сообщили, что нашли тело Чалки в поле, неподалеку от того места,
где располагался карнавал. Его шея была сломана, но полиция не смогла
установить, как. Кроме того, в воздухе витает что-то плохое. Я тоже боюсь
"Спрута", возможно даже больше остальных, потому что я думаю, что ему
нравится вкус крови. Я не знаю, что делать.
Доктор Чудо и я часто беседуем после окончания шоу ночи напролет. Я
говорил вам, что он хотел стать зубным врачом? Рассказывал ли я вам о
машине, которую изобрел Томас Эдисон для общения с духами? Эдисон сделал
ее наброски, но умер до того, как успел построить. Доктор Чудо говорил,
что никто не знает, куда делись эти наброски. Доктор Чудо довольно много
пьет, а когда выпьет, то любит поговорить. Как-то он рассказывал мне одну
интересную вещь: он говорил, что существуют специальные институты, в
которых ученые изучают что-то, называемое парапсихологией. Эта наука
занимается мозгом, душой и телом. Я никогда не рассказывал Доктору Чудо о
Вилле Букере, лесопилке и черной ауре. Я никогда ни рассказывал ему про
бабулю и Неисповедимый Путь. Похоже, что он хочет узнать обо мне побольше,
но никогда не спрашивает напрямую.
Ну, а теперь мне нужно идти спать. Доктор Чудо хороший человек, и он
прав в одном: карнавал должен быть у тебя в крови.
Я знаю, что вы используете эти тридцать пять долларов на хорошие
дела. Напишу, когда будет время. Я люблю вас обоих.
Билли".
34
Уэйн Фальконер сидел вместе с матерью на заднем сиденье "Кадиллака".
Они направлялись к "Катклиффскому панихидному дому" в деловой части
Файета. Джимми Джед Фальконер скончался два дня назад, и этим утром его
должны были хоронить. Памятник был уже подготовлен и ждал своего часа быть
водруженным на место.
Кемми всхлипывала все утро. Она не могла остановиться. Ее глаза
покраснели, нос распух, а лицо раздулось и покрылось пятнами. Ее вид
вызывал отвращение у Уэйна. Он знал, что отец хотел бы, чтобы она держала
себя достойно, как это пытался сделать он. Уэйн был одет в мрачный черный
костюм и черный галстук с красными крапинками. Прошлой ночью, когда его
мать, приняв лекарства, заснула, он взял ножницы и разрезал свои белые
шелковые рубашку и брюки, испачканные в тине и грязи, на тонкие полосы,
которые он безо всякого труда сжег в бочке для мусора за амбаром. Пятна
исчезли вместе с дымом.
Уэйн вздрогнул, когда его мать зарыдала. Она сжала его руку, и он
осторожно, но твердо высвободил ее. Он презирал ее за то, что она слишком
поздно вызвала скорую помощь, презирал за то, что она не сказала ему про
больное сердце отца. Он видел в госпитале лицо своего отца: синее, как
иней.
Последним словом, произнесенным Фальконером в госпитале перед тем,
как он погрузился в глубокий вечный сон, была фамилия. Кемми долго ломала
себе голову, стараясь понять, что он имел в виду, но Уэйн знал это. Эту
ужасную ночь готовили во мраке демоны; они, улыбаясь и хихикая, плели сеть
вокруг Уэйна и его папы. Один из них появился перед ним в образе безликой
девушки на платформе для ныряния на озере, и чье тело - если, конечно, она
вообще существовала во плоти и крови - еще до сих пор не всплыло из его
глубин. Уэйн просматривал газету, но не нашел никаких упоминаний о находке
утопленников. Вчера ему звонил Терри Дозье, чтобы принести соболезнования,
но и он не упомянул о девушке по имени Лонни, утонувшей в озере. Уэйн
обнаружил, что он лихорадочно думает о том, существовала ли она вообще...
или же ее тело зацепилось за затопленное, лежащее на илистом дне дерево...
или что смерть отца затмила смерть этой бедной девушки.
Второй демон подкрался в темноте, чтобы похитить сердце отца; он был
наслан готорнской женщиной-колдуньей в отместку за то, что его отец на
тайной встрече с несколькими готорнскими мужчинами подговорил их испугать
Крикморов так, чтобы они убрались из округа. Это будет на благо общества,
вспомнил Уэйн слова отца, которые он произносил перед мужчинами, чьи лица
омывались пламенем свечей. Если вы освободите Готорн от этой скверны,
говорил Фальконер, Господь вознаградит вас. Уэйну показалось, что в
дальнем углу темной комнаты, за кольцом слушающих мужчин, он заметил
какое-то движение. На мгновение - только на мгновение - он увидел что-то,
напоминающее дикого вепря, стоящего на задних ногах и высотой более семи
футов. Но когда Уэйн начал пристальнее вглядываться в этот угол, существо
исчезло как не бывало. Теперь он решил, что это мог быть сам Сатана,
шпионивший по просьбе женщины-колдуньи и ее сына.
Долги нужно отдавать. Руки Уэйна на коленях сжались в кулаки.
Генри Брэгг и Джордж Ходжес сказали ему вчера, что "Крестовый поход",
Фонд Фальконера, радиостанция, журнал, земельные участки в Джорджии и
Флориде, акции и облигации, трейлер и все дорожное оборудование теперь
принадлежат ему. Он провел утро, подписывая бумаги - но прежде прочитывая
их по несколько раз, чтобы знать, к чему это приведет. Кемми получила
ежемесячные отчисления с личного счета Джи-Джи, но все остальное имущество
и ответственность, пришедшая вместе с ним, легла на плечи Уэйна.
Злой голос, словно ветер в камышах, нашептывал ему: "Ты не справишься
с этим..."
Когда лимузин подъехал к панихидному дому, тротуар перед ним был
полон репортеров и фотокорреспондентов. Когда Уэйн начал помогать матери
выходить из машины, вокруг защелкали камеры, и у нее хватило рассудка,
чтобы накинуть на лицо черную вуаль. Уэйн отмахивался от вопросов, когда
навстречу им из дома вышел Джордж Ходжес.
Внутри дома было холодно и тихо и пахло как в цветочном магазине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128