Старуха молча изучала Колину руку. Сесиль вернулась со свечой и колодой карт. Геда что-то промолвила.
– Волос оторви с головы один, – сказала Сесиль.
Геда подпалила волос на свече и внимательно смотрела, как он скручивался и таял в огне. Затем она разложила на ковре карты, переместила их, отложила какие-то в сторону, открыла новые, уложила рядом и медленно заговорила.
– На пороге у тебя роковая женщина, – перевела Сесиль. – От нее пришел знак, который постоянно с тобой.
– Какой знак?
– Знак пересечения ваших судеб. Какой, точно тебе сказать не может. Попробует увидеть детали.
Старуха закрыла глаза, протянула руки к Колиному лицу, зашевелила сухими пальцами. Молчала, молчала и наконец произнесла слово.
– Она видит вишневый цвет. Что у тебя есть вишневого цвета? – спросила Сесиль.
Коля напряг захмелевшую память. Ничего вишневого не вспоминалось.
Геда произнесла другое слово.
– Золото, – шепотом перевела Сесиль.
– Золота у меня точно нет, – также шепотом ответил Коля. – Не увлекаюсь.
– Думай, Николай! Геда не ошибается. Не обязательно золото. Что-то у тебя есть золотого цвета?
Тут Колю пробило.
– Как она смогла увидеть?! – шепотом воскликнул он. – Это – там, в офисе.
Он вспомнил японскую куклу. Темно-вишневый жакетик поверх золоченого платья. Кукла постоянно болталась на лампе перед глазами.
– Геде не важно, где находится знак, – сказала Сесиль. – Знак подан именно тебе, если Геда его видит.
Старуха что-то спросила.
– Она спрашивает, как выглядит предмет, который ты вспомнил, – перевела Сесиль.
– Игрушка. Японка на веревочке.
На лице Геды выразилось удовлетворение.
– Вот видишь, – сказала Сесиль.
Перед глазами Коли возникла Лана, случайно занесшая безделушку в Колину жизнь. Растерянная и подавленная. Вспомнился Макс, смотрящий на нее влюбленными глазами. Коля вздохнул, стараясь освободиться от воспоминаний.
– Роковая женщина прошла мимо, – грустно прошептал он. – Роковой она стала для другого.
Сесиль резко обернулась к Коле.
– Геда не может ошибиться! – предупредила она.
– Ладно, поблагодари Геду. С «роковыми» женщинами я сам разберусь, – самонадеянно сказал он. – Спроси, что с бизнесом. Видит ли она что-то?
Старуха взглянула на карты, на Колю. Цыганки заговорили на своем языке.
– Бизнес ожидает успех, – резюмировала Сесиль их короткую беседу.
Хмель, затихший было в Колиной крови, активизировался, отвлек от гадания и погрузил в состояние эйфории по поводу предстоящего дела.
Совсем в другой части Нью-Йорка, ничего не ведая о жизни Коли и о его знаках, в модном темно-вишневом пиджаке, в юбке с золотым отливом, на высоких каблуках, медленно шла по краю тротуара Бродвея восточная женщина. Ее раскосые глаза из-под челки черных волос озабоченно рассматривали водителей проезжающих автомобилей. Она нервничала, но шага не прибавляла.
Женщину в темно-вишневом пиджаке звали Эльвира. Она дошла по Бродвею до сквера и двинулась вдоль него, продолжая рассматривать водителей. Остановилась у спуска в подземку, немного постояла, оглянулась последний раз на проезжую часть и ушла вниз, на станцию.
…Метровая фотография женской ладони с сомкнутыми пальцами украшала витрину скромного офиса на улочке нью-йоркского района Квинс. Надпись сообщала:
...
«ИСПРАВЛЕНИЕ СУДЬБЫ
СНЯТИЕ СГЛАЗА
ПРИВОРОТ
ВОССТАНОВЛЕНИЕ УДАЧИ В БИЗНЕСЕ»
У открытой настежь двери по случаю жаркого летнего солнца сидела на выносном стульчике круглолицая, лет сорока, гадалка в очках с короткими вьющимися русыми волосами и курила. К тротуару, рядом с ней, втиснулась между автомобилями старенькая черная «Тойота».
– Отдыхаешь, Валь? – спросила Эльвира, покинув «Тойоту» и проходя мимо, в дверь офиса.
– Да. Сегодня не густо. – Русоволосая зевнула, бросила сигарету, забрала складной стульчик и ушла следом.
В центре комнаты, позади низкого столика, возвышалось кресло с наброшенной на него серой шкурой. На столике – стеклянная сфера, замысловатые подсвечники, карты и прочие причиндалы оккультных дел. Синим дымком исходила на столе бронзовая курильница, распространяя сладкий запах. В углу – спортивный мат, накрытый полотенцем.
Эльвира достала из кармашка пиджака пакет с белым порошком и протянула коллеге.
– Рассыпь по сиреневым пакетикам с травами. Распредели точно. Тару сожги, чтобы она не валялась тут нигде.
Валентина скрылась в узкий пенал кухни. Открыла настенный шкаф с множеством банок и пакетов с цветными наклейками. Принялась выгружать на стойку те, что с сиреневыми метками.
Эльвира прошла в смежную комнатку, сбросила парадную одежду и облачилась в тренировочный костюм, раскрашенный драконами. Она вернулась в приемную, остановилась, выгнулась телом над спортивным матом и ловко встала на голову, уперев ноги в стену.
– Как охота? – спросила Валя, вернувшись из кухни.
– Ноги устали, километра три, наверно, прошла. Когда надо, никого нет. Раньше по улице пройти не успевала, подруливают.
– Долго собиралась, дорогая моя. Но важно, что твердо решила.
– Твердо, Валь. Тут можно годы просидеть и никуда не вырваться. Работаем за аренду да за еду. Что я, хуже их?
Она скосила глаза на газетную страницу, вырванную и лежащую на мате. Страницу заполняли цветные фотографии девиц. Крупные буквы заголовка сообщали: «Нашествие русских жен на обитателей квартир на Парк-авеню Нью-Йорка!», «Бракоразводные процессы оборачиваются для красоток миллионными доходами!»
– Ты – лучше их, подруга, – сказала Валентина. – Тебе сам Бог велел в твой четвертак. Они все – блядюшки из провинции. Я внимательно читала. Американцы не разбираются. Это мне поздновато.
– Получится – вытащу тебя, не беспокойся! Рискованно, конечно, но другого пути не вижу.
Вдруг Валентина рассмеялась:
– Слушай, если завтра опять пойдешь, что делать с горе-пенсионером? Его жена приведет. Он у нее на поводке, как с девицей его застукала.
Эльвира помрачнела, опустилась на мат, села на скрещенные ноги.
– Здесь у меня такое впервые, – сказала она и задумалась.
– Чего делать с ним? – повторила коллега.
– Смертник он.
– Как – смертник?! – всполошилась Валентина. Смешливое выражение исчезло с ее лица.
– Чего, чего, а смерть я чувствую на все сто. В молодости началось. С мужем такое случилось. Напился мой народный артист СССР где-то у себя в опере, привели его и положили на диван. Я подошла накрыть пледом, смотрю, он белый совсем. Испугалась и разбудила. Он изругал меня. Потом глянул из-под бровей. Я содрогнулась. В глазах блеска нет, темнота одна. По спине мурашки побежали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
– Волос оторви с головы один, – сказала Сесиль.
Геда подпалила волос на свече и внимательно смотрела, как он скручивался и таял в огне. Затем она разложила на ковре карты, переместила их, отложила какие-то в сторону, открыла новые, уложила рядом и медленно заговорила.
– На пороге у тебя роковая женщина, – перевела Сесиль. – От нее пришел знак, который постоянно с тобой.
– Какой знак?
– Знак пересечения ваших судеб. Какой, точно тебе сказать не может. Попробует увидеть детали.
Старуха закрыла глаза, протянула руки к Колиному лицу, зашевелила сухими пальцами. Молчала, молчала и наконец произнесла слово.
– Она видит вишневый цвет. Что у тебя есть вишневого цвета? – спросила Сесиль.
Коля напряг захмелевшую память. Ничего вишневого не вспоминалось.
Геда произнесла другое слово.
– Золото, – шепотом перевела Сесиль.
– Золота у меня точно нет, – также шепотом ответил Коля. – Не увлекаюсь.
– Думай, Николай! Геда не ошибается. Не обязательно золото. Что-то у тебя есть золотого цвета?
Тут Колю пробило.
– Как она смогла увидеть?! – шепотом воскликнул он. – Это – там, в офисе.
Он вспомнил японскую куклу. Темно-вишневый жакетик поверх золоченого платья. Кукла постоянно болталась на лампе перед глазами.
– Геде не важно, где находится знак, – сказала Сесиль. – Знак подан именно тебе, если Геда его видит.
Старуха что-то спросила.
– Она спрашивает, как выглядит предмет, который ты вспомнил, – перевела Сесиль.
– Игрушка. Японка на веревочке.
На лице Геды выразилось удовлетворение.
– Вот видишь, – сказала Сесиль.
Перед глазами Коли возникла Лана, случайно занесшая безделушку в Колину жизнь. Растерянная и подавленная. Вспомнился Макс, смотрящий на нее влюбленными глазами. Коля вздохнул, стараясь освободиться от воспоминаний.
– Роковая женщина прошла мимо, – грустно прошептал он. – Роковой она стала для другого.
Сесиль резко обернулась к Коле.
– Геда не может ошибиться! – предупредила она.
– Ладно, поблагодари Геду. С «роковыми» женщинами я сам разберусь, – самонадеянно сказал он. – Спроси, что с бизнесом. Видит ли она что-то?
Старуха взглянула на карты, на Колю. Цыганки заговорили на своем языке.
– Бизнес ожидает успех, – резюмировала Сесиль их короткую беседу.
Хмель, затихший было в Колиной крови, активизировался, отвлек от гадания и погрузил в состояние эйфории по поводу предстоящего дела.
Совсем в другой части Нью-Йорка, ничего не ведая о жизни Коли и о его знаках, в модном темно-вишневом пиджаке, в юбке с золотым отливом, на высоких каблуках, медленно шла по краю тротуара Бродвея восточная женщина. Ее раскосые глаза из-под челки черных волос озабоченно рассматривали водителей проезжающих автомобилей. Она нервничала, но шага не прибавляла.
Женщину в темно-вишневом пиджаке звали Эльвира. Она дошла по Бродвею до сквера и двинулась вдоль него, продолжая рассматривать водителей. Остановилась у спуска в подземку, немного постояла, оглянулась последний раз на проезжую часть и ушла вниз, на станцию.
…Метровая фотография женской ладони с сомкнутыми пальцами украшала витрину скромного офиса на улочке нью-йоркского района Квинс. Надпись сообщала:
...
«ИСПРАВЛЕНИЕ СУДЬБЫ
СНЯТИЕ СГЛАЗА
ПРИВОРОТ
ВОССТАНОВЛЕНИЕ УДАЧИ В БИЗНЕСЕ»
У открытой настежь двери по случаю жаркого летнего солнца сидела на выносном стульчике круглолицая, лет сорока, гадалка в очках с короткими вьющимися русыми волосами и курила. К тротуару, рядом с ней, втиснулась между автомобилями старенькая черная «Тойота».
– Отдыхаешь, Валь? – спросила Эльвира, покинув «Тойоту» и проходя мимо, в дверь офиса.
– Да. Сегодня не густо. – Русоволосая зевнула, бросила сигарету, забрала складной стульчик и ушла следом.
В центре комнаты, позади низкого столика, возвышалось кресло с наброшенной на него серой шкурой. На столике – стеклянная сфера, замысловатые подсвечники, карты и прочие причиндалы оккультных дел. Синим дымком исходила на столе бронзовая курильница, распространяя сладкий запах. В углу – спортивный мат, накрытый полотенцем.
Эльвира достала из кармашка пиджака пакет с белым порошком и протянула коллеге.
– Рассыпь по сиреневым пакетикам с травами. Распредели точно. Тару сожги, чтобы она не валялась тут нигде.
Валентина скрылась в узкий пенал кухни. Открыла настенный шкаф с множеством банок и пакетов с цветными наклейками. Принялась выгружать на стойку те, что с сиреневыми метками.
Эльвира прошла в смежную комнатку, сбросила парадную одежду и облачилась в тренировочный костюм, раскрашенный драконами. Она вернулась в приемную, остановилась, выгнулась телом над спортивным матом и ловко встала на голову, уперев ноги в стену.
– Как охота? – спросила Валя, вернувшись из кухни.
– Ноги устали, километра три, наверно, прошла. Когда надо, никого нет. Раньше по улице пройти не успевала, подруливают.
– Долго собиралась, дорогая моя. Но важно, что твердо решила.
– Твердо, Валь. Тут можно годы просидеть и никуда не вырваться. Работаем за аренду да за еду. Что я, хуже их?
Она скосила глаза на газетную страницу, вырванную и лежащую на мате. Страницу заполняли цветные фотографии девиц. Крупные буквы заголовка сообщали: «Нашествие русских жен на обитателей квартир на Парк-авеню Нью-Йорка!», «Бракоразводные процессы оборачиваются для красоток миллионными доходами!»
– Ты – лучше их, подруга, – сказала Валентина. – Тебе сам Бог велел в твой четвертак. Они все – блядюшки из провинции. Я внимательно читала. Американцы не разбираются. Это мне поздновато.
– Получится – вытащу тебя, не беспокойся! Рискованно, конечно, но другого пути не вижу.
Вдруг Валентина рассмеялась:
– Слушай, если завтра опять пойдешь, что делать с горе-пенсионером? Его жена приведет. Он у нее на поводке, как с девицей его застукала.
Эльвира помрачнела, опустилась на мат, села на скрещенные ноги.
– Здесь у меня такое впервые, – сказала она и задумалась.
– Чего делать с ним? – повторила коллега.
– Смертник он.
– Как – смертник?! – всполошилась Валентина. Смешливое выражение исчезло с ее лица.
– Чего, чего, а смерть я чувствую на все сто. В молодости началось. С мужем такое случилось. Напился мой народный артист СССР где-то у себя в опере, привели его и положили на диван. Я подошла накрыть пледом, смотрю, он белый совсем. Испугалась и разбудила. Он изругал меня. Потом глянул из-под бровей. Я содрогнулась. В глазах блеска нет, темнота одна. По спине мурашки побежали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128