Ждали недолго. Марику не пришлось ничего говорить. Коля открыл заднюю дверцу и тут же бухнулся на сиденье с возгласом:
– О! Тут у нас дама!
В бедро ему уперся ствол Клариного револьвера.
– Коля! – радостно обнимая его свободной рукой, воскликнула Клара. – Я тут! Мы поедем на нашей машинке. Ты рад?
На Колином лице последовательно образовался целый ряд эмоций. Они в конечном счете перешли в глупую «радостную» улыбку. «Муж» подчинился Клариной воле. Под руку, как любящие супруги, они пошли по улице в сторону «Понтиака».
Усадив Колю на сиденье, Клара захлопнула за ним дверцу, заперла, пискнув брелком, взобралась в салон и сорвала «понтиак» с места. Выскочив на магистраль, она посмотрела на Колю.
– Что ты приуныл, мой милый! Женщина тебя любит и похищает. Гордись!
– Куда мы едем, любовь моя?
– В райское местечко, где мы будем принадлежать друг другу.
Коля действительно приуныл. Ковбоем он был лишь в воображении «Персика». Бороться с вооруженной Кларой и влететь вместе с ней в столб – такая перспектива его решительно не устраивала. Он временно смирился с ситуацией и отбросил пока все мысли о побеге.
Клара между тем нервничала, рулила одной рукой (второй она держала оружие) и гнала с безумными глазами, как с цепи сорвалась. Именно сейчас, на головокружительных виражах, сопровождаемых визгом тормозов, Коле стало по-настоящему страшно.
– Зачем ты так гонишь?! – взмолился он. – И убери от меня револьвер – куда я денусь?!
– Ты находишь, куда деваться! – закричала она и вдруг разрыдалась. – Меня еле отходили на пляже! Думала, что тебя акула сожрала… Полиция с ног сбилась… Водолазы весь океан прочесали… В госпитале потом с кровотечением чуть не померла…
Машина виляла, прыгала и неслась «без руля и ветрил».
– Да не убегу я! – заорал перепуганный насмерть Коля. – Видишь, еду с тобой! Не убегу!
В этот момент Колин глаз отметил пятящийся из выезда автофургон. Клара вывернулась. Встречная машина шарахнулась. Коля схватился за руль и потянул обратно, вправо. Скользнув на масляном пятне на дороге, авто понеслось под визг «насмерть» прижатых Кларой тормозов на ящики с бутылями воды у ларька.
Бутыли – последнее, что Коля видел. Он зажмурил глаза. Вокруг громыхало, стучало и скрежетало. С оружейным хлопком из панели выскочили и раздулись подушки безопасности, смяли лицо, прижали к сиденью. Удар железа в полной темноте и тишина.
Светало медленно. Сначала – розовый туман. Коля поднял веки. Из трюмо отражался сильный луч солнца и слепил глаза. Он лежал на кровати. Коля огляделся и увидел Клару. Вполне живая, хотя и залепленная кусками пластыря, она сидела на стуле и смотрела на него.
– С добрым утром! – сказала приветливо.
– Много народу погубили? – первое, что спросил Коля.
– Никого, к счастью. Я тебе уже говорила.
– Когда говорила?
– В больнице. Ты в больнице пришел в себя и искал сумку. Я тебе показала. Она тут. Как прилетели, опять спрашивал.
– Чудеса какие-то. Ничего не помню. Что я еще говорил?
Глаза Клары загорелись интимным блеском.
– За меня волновался, требовал отвезти в палату, показать. Я сама пришла. У меня только порезы, – говорила она возбуждаясь. – Да и у тебя – не смертельно. Перелом правой ноги, на левой – ушиб. Доктор сказал, до свадьбы заживет.
Коля пошевелился, острая боль отозвалась в ногах. Одна – забинтованная гипсовая кукла, покоилась на подушке. Вторая, под одеялом, – при шевелении ныла.
– Я тебя люблю! – объявила Клара. – Жить без тебя не хочу. Ты сбежал в Россию, поменял паспорт и вернулся. Если ты опять убежишь, я найду тебя всюду. Ничего не могу с собой сделать. На любую подлость пойду. Открою твою тайну, тебя найдет Интерпол. Буду носить тебе передачи в тюрьму, дорогой.
Никак не вмещало Колино сердце столько Клариной любви. Во всем теле чувствовалась слабость, и жутко болела поясница, как будто прихлопнула огромная мышеловка.
Но Клара ничего этого не желала замечать:
– Я хочу, чтобы у нас был ребенок, милый. – Она нагнулась его поцеловать.
Наступило теплое вашингтонское лето. В небе со свистом носились стрижи, и газоны пылали красными каннами. Коля плыл в кресле на колесиках по прогулочной крыше (нога еще была в гипсе). Клара установила его у перил рядом с креслом мужа Дездемоны. Мистер Клиффорд ожил за последние годы и вполне оправдывал предположения супруги о своем долгожительстве.
– Хай! – приветствовал он Колю жестом.
– Хай!
– Архив твоего «Сада» изучил, – сообщил Клиффорд, сладострастно улыбнулся и подмигнул слезящимся глазком. – Записал одну сценку. Самуилу с четвертого этажа приготовил. Станешь в нашем доме популярен.
Он уставился Коле в глаза, ожидая его реакцию. Тот завозился в кресле, это известие не доставило ему удовольствия. Он оглянулся. Женщины уединились в шезлонгах и были заняты разговором.
– Гинеколог сказал, выкидыш от переживаний произошел, – тихо говорила Клара. – Все после пляжа началось, ты помнишь?
– Перенервничала ты, дорогая моя.
– А сейчас у нас с ним ничего не получается, подруга.
– Ты дай ему выздороветь. Встанет на ноги, окрепнет.
– Не понимаю, почему так происходит! Возила на анализы. Все у нас было великолепно.
– Господи! Да не мучайся ты! Забеременей с помощью экстракорпорального оплодотворения. – Подруга-медик заговорила по-научному.
– Как это?
– В клинике тебя обрюхатят. Запихнут его семя в яйцеклетку, как надо, и проследят, – бесцеремонно объяснила Дездемона.
Клара оживилась – повернулась к креслам у перил.
– Не знаешь, медстраховка оплатит операцию? – спросила она.
– Чего не знаю, того не знаю. Ты у нас специалист по выживанию.
– Я читала, в Англии служащим в армии женщинам оплачивают операции по увеличению груди за счет министерства обороны.
– Вот и начни переписываться с нашим министерством, – засмеялась подруга.
Коля пребывал в волнении. По лицу гуляла тень испуга. Его везли в «Банк спермы». Спорить с Кларой было совершенно бесполезно. Она тут же впадала в отчаяние. Пока спорил, понял: Клара будет в клинике несколько дней, и он наконец может спокойно осуществить свой план. Гипс сняли, ноги ходят и доведут его куда надо.
– Клара, ты чего только не придумаешь! – несерьезно ворчал он.
– Милый, это надежно. Процедура несложная. Тебе будет приятно. Я бы ревновала, если бы не знала, что это для меня.
В «Банке» его усадили в кресло и покатили в глубь коридоров. Доставлять Коле искусственное сексуальное удовольствие, добывать у него детопроизводящее семя, приступило шоколадное существо, настолько выпирающее из халата, как будто халат этот надели на женщину еще в ее раннем девичестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128