Ты знаешь, у меня были связи. – Коля погнал волну.
– Колюн, ты не пори горячку! Ситуация рассасывается, – сказал испуганный Сашок, доставая конверт с документами.
Коля взял конверт, вытащил паспорт и бумаги, обрадовался.
– Вот спасибо! – заулыбался он. – Сиди спокойно. Тебя не коснется. Я улетаю, Сашок, – многозначительно соврал Коля на прощание. – Не стану тебя напрягать. Паспорт пришлю для обмена. Анкету я прошлый раз подписал. Поменяй и береги. Вдруг пригодится. Если появлюсь, разыщу. Рожайте сына. Всего!
– Спасибо! – поблагодарил растерянный Сашок. – Ты звони. Мой дом – твой дом.
Коля задержался, остановился, посмотрел на бывшего друга.
– Да, я знаю, – и пошел к выходу.
Сашок тупо глядел на полные рюмки.
В прорезь в заборной калитке просунулся и упал в ящик с дырочками выпуск «Коммерсанта». Коля вытащил газету, отнес в дом, взял конверт.
На почте он появился как старый знакомый.
– Здравствуйте! – сказал и раздал женщинам шоколадки.
Услышал свое новое, несуществующее имя.
– «Эсмеральдов и K°», что у тебя? – спросила голубоглазая блондинка.
Он стоял к ней в очереди за женщиной с сумкой продуктов.
– Пакет хочу ценным письмом отправить. В американское посольство.
– В первое окошко, пожалуйста, подойди, к старшей.
Коля перешел к первому окошку. Пока оформляли письмо, он косился на голубоглазую, перехватил коротко брошенный заинтересованный взгляд.
– Эсмеральдов, распишитесь здесь. – Из окошка высунулась бумажка.
Коля расписался и потерял расположение духа. В домик вернулся расстроенный. На столе в комнате, рядом со стопкой «Коммерсанта», лежал исписанный подписями «Эсмеральдов» листок. Коля смял его и бросил в мусор.
Листва на деревьях пожелтела, покраснела, пожухла. Стопка непрочитанного «Коммерсанта» выросла. Коля листал свежую газету, рассматривал женщин на рекламах и фото. Настигло «корабельное неудобство». Вокруг жили одни женщины. Он тихо ехал по проселку, и они постоянно отвлекали.
Две молодухи в теплых халатах смеялись у калитки. На голове одной полотенце стягивало узлом бигуди. Она повернулась к Коле и, пока он двигался мимо, улыбалась, провожала распутным взглядом.
Прокатила мимо спортсменка на велосипеде. Она тренировалась на скорость, выжимала максимум из двухколесного снаряда. Бедра и попка загипнотизировали Колю. Он догнал и на расстоянии тянулся за ней, пока она не свернула в проулок.
Раскрасневшаяся баба в фартуке поливала ковер из ведра и терла щеткой. Юбку баба задрала и подогнула за пояс. Белели на солнце толстые бедра.
На обочине дороги виляли другие бедра. Воспитательница вела рядком группу девочек в фартучках. Коля поравнялся с воспитательницей, притормозил. Та испуганно посмотрела на Колю, потом на детский выводок, потом опять на Колю.
– Дети, всем остановиться! – крикнула.
Коля уехал, чтоб не тревожить детскую начальницу.
Ближе к станции женщины замелькали тут и там. Коля притормозил у почты, но передумал. Впереди шла женщина в голубеньком плащике, вела на поводке собачку. Догнав, Коля обернулся посмотреть лицо и тут же прибавил газу. Возраст женщины в голубом плащике не располагал к разговору.
Остановился он у хозяйственного магазина. Продавцы – две женщины, пожилая и молодая. Молодая стояла на лестнице, передвигала кастрюли на верхней полке. Коля «машинально» загляделся на бледные икры.
– Вы покупать или что? – прервала Колино занятие пожилая.
– Мне удлинитель надо, побольше.
– Для чего?
Коля неожиданно рассмеялся.
– Как – для чего!? Для розетки.
– У нас есть на катушках для моторов, – пояснила сверху молодая.
– Мне для телевизора.
– Комнатные – в другом месте, в углу, – сердито сказала пожилая. – Возьмите и идите сюда.
Коля проехал мимо станции. Дорога свернула между домами и вывела к речке. На берегу полоскали белье. На мостках возвышались на расставленных ногах три круглые попки. Грело солнце, блестела вода. Коля вылез из «Жигулей», спустился на берег.
– У вас купаются тут? – спросил он.
Три растрепанные головы повернулись одновременно. Женщины распрямились, забрав Колино внимание богатыми телесами, ожившими под майками и под расхристанными кофточками.
– Летом купаются, – сказала в розовой майке, вытирая локтем лоб.
Коля разделся и прыгнул в воду.
– Ух! – шлепал он руками по телу, стоя по пояс.
– Смотри не простуди оборудование! – весело крикнула в розовой майке.
– Мне оно что-то ни к чему стало, – кокетничал Коля.
– Отстегни и неси сюда! В хозяйстве используем, – захохотала в кофточке.
– Несу, – ответил Коля, присев в воде.
– Не слушай их, – сказала третья. – Трепачки. Оставьте дачника в покое!
Коля побултыхался на мелководье и вылез на берег.
У станции на стихийном базарчике торговали опять женщины. Коля обошел базарчик и остановился у скучающей перед бараниной деревенской молодухи в платке с загорелым лицом.
– Выберите мне баранинки на жаркое.
Она повеселела, улыбнулась точеным лицом с иконной фрески.
– У меня вымоченная есть. Сегодня не берет никто. Надо было в воскресенье везти. – И потащила из полотняной сумки целлофановый пакет с мясом и луком.
Дома голодный Коля принялся разводить очаг. Хворост медленно горел и никак не превращался в угли. Коля изжевал полбатона хлеба и хрустел луковицей, разглядывая по телевидению гимнасток. Шашлыки созрели, когда поселок накрыла темень. Коля принес их в дом, запер на ночь дверь на щеколду и набросился на сочное, с жирком, мясо.
От стола он отодвинулся, поглаживая живот. Лениво потянулся к сумке, достал мобильник и стал стирать Кларины записи. На одной он остановился. «– Мистер Паулс! Ты помнишь, как хорошо нам было в кустах? – Клара делилась с Колей интимными воспоминаниями, которыми жила. – Я не соблазняла тебя. Ты сам разыгрался. Когда ты схватил меня, повалил и, не целуя, стал…»
– У-у! – застонал Коля, стер запись, разделся и лег спать.
Железная кровать поскрипела сеткой под ватным матрасом и замолкла. Зашумела от ветра листва. Застучали по крыше капли дождя. Обрушился ливень. Коля ворочался.
Сон начался с неприятного «воспоминания». Коля гладил пышное тело Веры и постоянно поднимал голову. Партнерша царапала тело в минуты оргазма, возбуждаясь больше и больше. Он напрягал себя и ничего не чувствовал. Устало крутил головой. Наваждение продолжалось самым худшим образом. Все было, как наяву, в полной тишине. Коля оказался на почте. Голубоглазой полненькой пышки в рабочем окошке не было.
«Подписаться? Идите сюда!» – звала старшая.
В помещении темнело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
– Колюн, ты не пори горячку! Ситуация рассасывается, – сказал испуганный Сашок, доставая конверт с документами.
Коля взял конверт, вытащил паспорт и бумаги, обрадовался.
– Вот спасибо! – заулыбался он. – Сиди спокойно. Тебя не коснется. Я улетаю, Сашок, – многозначительно соврал Коля на прощание. – Не стану тебя напрягать. Паспорт пришлю для обмена. Анкету я прошлый раз подписал. Поменяй и береги. Вдруг пригодится. Если появлюсь, разыщу. Рожайте сына. Всего!
– Спасибо! – поблагодарил растерянный Сашок. – Ты звони. Мой дом – твой дом.
Коля задержался, остановился, посмотрел на бывшего друга.
– Да, я знаю, – и пошел к выходу.
Сашок тупо глядел на полные рюмки.
В прорезь в заборной калитке просунулся и упал в ящик с дырочками выпуск «Коммерсанта». Коля вытащил газету, отнес в дом, взял конверт.
На почте он появился как старый знакомый.
– Здравствуйте! – сказал и раздал женщинам шоколадки.
Услышал свое новое, несуществующее имя.
– «Эсмеральдов и K°», что у тебя? – спросила голубоглазая блондинка.
Он стоял к ней в очереди за женщиной с сумкой продуктов.
– Пакет хочу ценным письмом отправить. В американское посольство.
– В первое окошко, пожалуйста, подойди, к старшей.
Коля перешел к первому окошку. Пока оформляли письмо, он косился на голубоглазую, перехватил коротко брошенный заинтересованный взгляд.
– Эсмеральдов, распишитесь здесь. – Из окошка высунулась бумажка.
Коля расписался и потерял расположение духа. В домик вернулся расстроенный. На столе в комнате, рядом со стопкой «Коммерсанта», лежал исписанный подписями «Эсмеральдов» листок. Коля смял его и бросил в мусор.
Листва на деревьях пожелтела, покраснела, пожухла. Стопка непрочитанного «Коммерсанта» выросла. Коля листал свежую газету, рассматривал женщин на рекламах и фото. Настигло «корабельное неудобство». Вокруг жили одни женщины. Он тихо ехал по проселку, и они постоянно отвлекали.
Две молодухи в теплых халатах смеялись у калитки. На голове одной полотенце стягивало узлом бигуди. Она повернулась к Коле и, пока он двигался мимо, улыбалась, провожала распутным взглядом.
Прокатила мимо спортсменка на велосипеде. Она тренировалась на скорость, выжимала максимум из двухколесного снаряда. Бедра и попка загипнотизировали Колю. Он догнал и на расстоянии тянулся за ней, пока она не свернула в проулок.
Раскрасневшаяся баба в фартуке поливала ковер из ведра и терла щеткой. Юбку баба задрала и подогнула за пояс. Белели на солнце толстые бедра.
На обочине дороги виляли другие бедра. Воспитательница вела рядком группу девочек в фартучках. Коля поравнялся с воспитательницей, притормозил. Та испуганно посмотрела на Колю, потом на детский выводок, потом опять на Колю.
– Дети, всем остановиться! – крикнула.
Коля уехал, чтоб не тревожить детскую начальницу.
Ближе к станции женщины замелькали тут и там. Коля притормозил у почты, но передумал. Впереди шла женщина в голубеньком плащике, вела на поводке собачку. Догнав, Коля обернулся посмотреть лицо и тут же прибавил газу. Возраст женщины в голубом плащике не располагал к разговору.
Остановился он у хозяйственного магазина. Продавцы – две женщины, пожилая и молодая. Молодая стояла на лестнице, передвигала кастрюли на верхней полке. Коля «машинально» загляделся на бледные икры.
– Вы покупать или что? – прервала Колино занятие пожилая.
– Мне удлинитель надо, побольше.
– Для чего?
Коля неожиданно рассмеялся.
– Как – для чего!? Для розетки.
– У нас есть на катушках для моторов, – пояснила сверху молодая.
– Мне для телевизора.
– Комнатные – в другом месте, в углу, – сердито сказала пожилая. – Возьмите и идите сюда.
Коля проехал мимо станции. Дорога свернула между домами и вывела к речке. На берегу полоскали белье. На мостках возвышались на расставленных ногах три круглые попки. Грело солнце, блестела вода. Коля вылез из «Жигулей», спустился на берег.
– У вас купаются тут? – спросил он.
Три растрепанные головы повернулись одновременно. Женщины распрямились, забрав Колино внимание богатыми телесами, ожившими под майками и под расхристанными кофточками.
– Летом купаются, – сказала в розовой майке, вытирая локтем лоб.
Коля разделся и прыгнул в воду.
– Ух! – шлепал он руками по телу, стоя по пояс.
– Смотри не простуди оборудование! – весело крикнула в розовой майке.
– Мне оно что-то ни к чему стало, – кокетничал Коля.
– Отстегни и неси сюда! В хозяйстве используем, – захохотала в кофточке.
– Несу, – ответил Коля, присев в воде.
– Не слушай их, – сказала третья. – Трепачки. Оставьте дачника в покое!
Коля побултыхался на мелководье и вылез на берег.
У станции на стихийном базарчике торговали опять женщины. Коля обошел базарчик и остановился у скучающей перед бараниной деревенской молодухи в платке с загорелым лицом.
– Выберите мне баранинки на жаркое.
Она повеселела, улыбнулась точеным лицом с иконной фрески.
– У меня вымоченная есть. Сегодня не берет никто. Надо было в воскресенье везти. – И потащила из полотняной сумки целлофановый пакет с мясом и луком.
Дома голодный Коля принялся разводить очаг. Хворост медленно горел и никак не превращался в угли. Коля изжевал полбатона хлеба и хрустел луковицей, разглядывая по телевидению гимнасток. Шашлыки созрели, когда поселок накрыла темень. Коля принес их в дом, запер на ночь дверь на щеколду и набросился на сочное, с жирком, мясо.
От стола он отодвинулся, поглаживая живот. Лениво потянулся к сумке, достал мобильник и стал стирать Кларины записи. На одной он остановился. «– Мистер Паулс! Ты помнишь, как хорошо нам было в кустах? – Клара делилась с Колей интимными воспоминаниями, которыми жила. – Я не соблазняла тебя. Ты сам разыгрался. Когда ты схватил меня, повалил и, не целуя, стал…»
– У-у! – застонал Коля, стер запись, разделся и лег спать.
Железная кровать поскрипела сеткой под ватным матрасом и замолкла. Зашумела от ветра листва. Застучали по крыше капли дождя. Обрушился ливень. Коля ворочался.
Сон начался с неприятного «воспоминания». Коля гладил пышное тело Веры и постоянно поднимал голову. Партнерша царапала тело в минуты оргазма, возбуждаясь больше и больше. Он напрягал себя и ничего не чувствовал. Устало крутил головой. Наваждение продолжалось самым худшим образом. Все было, как наяву, в полной тишине. Коля оказался на почте. Голубоглазой полненькой пышки в рабочем окошке не было.
«Подписаться? Идите сюда!» – звала старшая.
В помещении темнело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128