Да как побежали – согреться не могу. Лежу и не знаю, что со мной. Еле заснула. Он не проснулся утром, умер ночью. На похоронах я все забыла. Не до себя было. Да и чего я понимала, шестнадцатилетняя девчушка. Позже, когда я уже на сцене выступала, во время спектакля точно такой же взгляд у актера Латифа поймала. Опять холод по всему телу, играть не могу, чуть представление не сорвала. Директор вызвал объявить выговор, а ему звонок: умер Латиф. С тех пор такой взгляд врезался мне в память. Я к бабушке Гюльсары ходила. В театре у нас многие у нее гадали. Она мне объяснила. «Ты, – говорит, – смерть чувствуешь. Присмотрись к людям. Помощь можешь оказать многим».
– Ушла из театра?
– Там трудно стало. Коммерческие режиссеры понаехали. Роли своим женам раздали. Но я с промыслом оказалась. Деньги пошли побольше, чем у актрисы. Один из клана нанял меня. Испугалась, правда, здорово.
– А для чего нанял?
– Как только додумался до такого?! Выдал удостоверение от центральной газеты. «Пройди, – говорит, – по тем, кто наверху оказался. Бери интервью и определяй, кто готовится дуба дать». За каждого соответственно – сумма. Знаешь, что я тогда поняла? Смерть человека метит не только когда он болен или стар. Я работодателю одного эмвэдэшника выглядела. Он мне не поверил: «Молодой слишком, – говорит, – чтобы помирать. Можешь ошибиться, конечно. Не страшно, продолжай!» Через день звонит. Прикончил начальничка кто-то.
Обе какое-то время молча смотрели на дымок из курильницы, который пошел колечками.
– Пенсионеру не мешай, – сказала Эльвира. – Приворот для проформы изобрази. А так – выдай травки с гашишем. Проверь, чтобы слабый, ливанский, был, зеленый. Пусть порадуется последние дни на Земле. Жена у него – стерва, чувствуется.
– Эльвир, раз ты сама рассказала про мужа… Для меня многоженство – загадка. Как вы друг с другом разбирались? Любила ты своего «народного»?
– Кого я в четырнадцать лет могла любить! Отдали, и пошла. Он тетку черной «Волгой» покорил. «Солидный человек, – говорила мне, – к тебе сватается. Счастливая ты!» Главные коммунисты по нескольку жен неофициально имели.
– Для мусульман, наверно, привычно.
– Они – мусульмане, когда девочек из аулов за путевку в санаторий выкупать, а как водку жрать, все – коммунисты-ленинцы. Это я сейчас понимаю. Если бы он мне сегодня вторую жену привел, обоих бы отравила. – Она резко ожесточилась от собственных воспоминаний.
При полном женском параде Эльвира стояла на центральном бульваре района, глаз ее остановился на водителе открытого «Ровера». Не первой свежести мужчина в темном костюме медленно тянул автомобиль вдоль тротуара и смотрел на нее. Она отвернулась и занялась рассматриванием прохожих. Машина остановилась рядом.
– Леди! Я извиняюсь… – услышала она голос и обернулась.
Сидящий за рулем размахивал каким-то «Приглашением», оттиснутым на золотом фоне.
– Что ты хочешь? – весьма недружелюбно спросила Эльвира.
– Мисс, можете мне помочь?
– Это чем же? – Она подозрительно посмотрела на водителя машины.
Он представился:
– Барри Скотт. Менеджер компании «Фреш фиш», – и протянул «Приглашение».
Эльвира прочитала. Открытка сообщала о банкете, который проводила рыботорговая фирма.
– И что?
– Дело несложное, но деликатное. Глядя на вас, я понял, что лучшую кандидатуру мне не найти.
– Чем же я столь уникальна? – кокетливо спросила Эльвира, сообразив, что удача наконец ей улыбнулась.
– Мне надо блеснуть в обществе. Ничего лучше женщины мужчину не украшает.
Она задумалась, посмотрела на автомобиль, на хозяина:
– Покажи руку.
Тот посмотрел удивленно, но подчинился. Эльвира перевернула руку ладонью вверх и некоторое время рассматривала.
– Эскорт предлагаешь?
– Что-то вроде этого.
– Надолго мероприятие?
– На полдня. А там – как хочешь. Природа, озера. Можно отдохнуть.
Эльвира засунула «Приглашение» в карман, села в машину, поехала.
– Что по руке узнала? – спросил Барри, прибавляя скорость.
– Смотрела, не убийца ли ты.
– И как?
– Ходок ты, конечно, по бабам, но на чужую душу не посягаешь. – Улыбнулась.
– Ты – волшебница. Как имя волшебницы?
– Эльвира.
– Успешно гаданием занимаешься? – спросил образовавшийся кавалер.
– Вообще не занимаюсь, – соврала Эльвира. – Так, для себя только.
Машина свернула на шоссе и понеслась из города.
…Столы были накрыты на свежем воздухе. Прием, как чувствовалось, уже заканчивался, кое-кто уезжал.
Хозяин в красном галстуке, надутый как баллон, желал всем хорошо отдохнуть и извинялся за то, что вынужден покинуть гостей: по предписанному режиму ему предстояло принимать процедуры.
Нарядный рыботорговый народ сидел, стоял, ходил и был навеселе. Мужчины в строгих официальных костюмах и женщины с оголенными плечами в вечерних платьях с любопытством обернулись в их сторону. Барри под руку с Эльвирой направился к одной из групп, остановившись по дороге у шведского стола.
Эльвира в вишневом пиджаке выглядела в этом обществе, как фазан в стае белых и черных лебедей, присевших отдохнуть на зеленой лужайке. Чувствуя на себе множество взглядов, она робела. Обстановка вокруг была знакома только по фильмам или снилась ночами.
Барри запасся с подноса официанта большим бокалом виски со льдом. Эльвире протянул плоскую «воронку» искристого шампанского.
– Расслабляйся и веселись, – сказал он и выпил. – Сейчас кое-кому представлю. Чем-нибудь по жизни занимаешься?
– Актриса.
Барри посмотрел на нее наигранно восхищенно:
– У тебя большие перспективы, если будешь умно себя вести.
– Это как?
– Ну… – Он не продолжил, поскольку они подошли к компании. – Вира, – представил Барри спутницу, сократив для удобства ее имя.
Ей протянулось несколько рук для приветствия.
– Представляете, – весело обратился он к окружающим, – Вира по руке определяет, кто ты.
– Кто же ты, Барри? – спросила худая женщина в шляпе с цветами.
– Я – не убийца! – ответил он с деланным достоинством.
– Как мило! – хором одобрило общество.
– Вира, а что мой муж? – Женщина в шляпке заворковала, возбуждаясь от любопытства. – Джил, ну-ка, дай руку!
Мужчина, с близко посаженными глазами и бородкой, начал вытирать руку салфеткой.
– Я – в шутку, – смутилась Эльвира.
– Давайте в шутку. В шутке – истина, – настаивали вокруг.
Компания обросла любопытными. Потянулись другие руки. Группа расселась на ажурные белые креслица. Засуетились официанты с подносами. Солнце спускалось к дальнему лесу, окрашивая бесхитростное веселье на поляне в розовые тона грядущего заката.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
– Ушла из театра?
– Там трудно стало. Коммерческие режиссеры понаехали. Роли своим женам раздали. Но я с промыслом оказалась. Деньги пошли побольше, чем у актрисы. Один из клана нанял меня. Испугалась, правда, здорово.
– А для чего нанял?
– Как только додумался до такого?! Выдал удостоверение от центральной газеты. «Пройди, – говорит, – по тем, кто наверху оказался. Бери интервью и определяй, кто готовится дуба дать». За каждого соответственно – сумма. Знаешь, что я тогда поняла? Смерть человека метит не только когда он болен или стар. Я работодателю одного эмвэдэшника выглядела. Он мне не поверил: «Молодой слишком, – говорит, – чтобы помирать. Можешь ошибиться, конечно. Не страшно, продолжай!» Через день звонит. Прикончил начальничка кто-то.
Обе какое-то время молча смотрели на дымок из курильницы, который пошел колечками.
– Пенсионеру не мешай, – сказала Эльвира. – Приворот для проформы изобрази. А так – выдай травки с гашишем. Проверь, чтобы слабый, ливанский, был, зеленый. Пусть порадуется последние дни на Земле. Жена у него – стерва, чувствуется.
– Эльвир, раз ты сама рассказала про мужа… Для меня многоженство – загадка. Как вы друг с другом разбирались? Любила ты своего «народного»?
– Кого я в четырнадцать лет могла любить! Отдали, и пошла. Он тетку черной «Волгой» покорил. «Солидный человек, – говорила мне, – к тебе сватается. Счастливая ты!» Главные коммунисты по нескольку жен неофициально имели.
– Для мусульман, наверно, привычно.
– Они – мусульмане, когда девочек из аулов за путевку в санаторий выкупать, а как водку жрать, все – коммунисты-ленинцы. Это я сейчас понимаю. Если бы он мне сегодня вторую жену привел, обоих бы отравила. – Она резко ожесточилась от собственных воспоминаний.
При полном женском параде Эльвира стояла на центральном бульваре района, глаз ее остановился на водителе открытого «Ровера». Не первой свежести мужчина в темном костюме медленно тянул автомобиль вдоль тротуара и смотрел на нее. Она отвернулась и занялась рассматриванием прохожих. Машина остановилась рядом.
– Леди! Я извиняюсь… – услышала она голос и обернулась.
Сидящий за рулем размахивал каким-то «Приглашением», оттиснутым на золотом фоне.
– Что ты хочешь? – весьма недружелюбно спросила Эльвира.
– Мисс, можете мне помочь?
– Это чем же? – Она подозрительно посмотрела на водителя машины.
Он представился:
– Барри Скотт. Менеджер компании «Фреш фиш», – и протянул «Приглашение».
Эльвира прочитала. Открытка сообщала о банкете, который проводила рыботорговая фирма.
– И что?
– Дело несложное, но деликатное. Глядя на вас, я понял, что лучшую кандидатуру мне не найти.
– Чем же я столь уникальна? – кокетливо спросила Эльвира, сообразив, что удача наконец ей улыбнулась.
– Мне надо блеснуть в обществе. Ничего лучше женщины мужчину не украшает.
Она задумалась, посмотрела на автомобиль, на хозяина:
– Покажи руку.
Тот посмотрел удивленно, но подчинился. Эльвира перевернула руку ладонью вверх и некоторое время рассматривала.
– Эскорт предлагаешь?
– Что-то вроде этого.
– Надолго мероприятие?
– На полдня. А там – как хочешь. Природа, озера. Можно отдохнуть.
Эльвира засунула «Приглашение» в карман, села в машину, поехала.
– Что по руке узнала? – спросил Барри, прибавляя скорость.
– Смотрела, не убийца ли ты.
– И как?
– Ходок ты, конечно, по бабам, но на чужую душу не посягаешь. – Улыбнулась.
– Ты – волшебница. Как имя волшебницы?
– Эльвира.
– Успешно гаданием занимаешься? – спросил образовавшийся кавалер.
– Вообще не занимаюсь, – соврала Эльвира. – Так, для себя только.
Машина свернула на шоссе и понеслась из города.
…Столы были накрыты на свежем воздухе. Прием, как чувствовалось, уже заканчивался, кое-кто уезжал.
Хозяин в красном галстуке, надутый как баллон, желал всем хорошо отдохнуть и извинялся за то, что вынужден покинуть гостей: по предписанному режиму ему предстояло принимать процедуры.
Нарядный рыботорговый народ сидел, стоял, ходил и был навеселе. Мужчины в строгих официальных костюмах и женщины с оголенными плечами в вечерних платьях с любопытством обернулись в их сторону. Барри под руку с Эльвирой направился к одной из групп, остановившись по дороге у шведского стола.
Эльвира в вишневом пиджаке выглядела в этом обществе, как фазан в стае белых и черных лебедей, присевших отдохнуть на зеленой лужайке. Чувствуя на себе множество взглядов, она робела. Обстановка вокруг была знакома только по фильмам или снилась ночами.
Барри запасся с подноса официанта большим бокалом виски со льдом. Эльвире протянул плоскую «воронку» искристого шампанского.
– Расслабляйся и веселись, – сказал он и выпил. – Сейчас кое-кому представлю. Чем-нибудь по жизни занимаешься?
– Актриса.
Барри посмотрел на нее наигранно восхищенно:
– У тебя большие перспективы, если будешь умно себя вести.
– Это как?
– Ну… – Он не продолжил, поскольку они подошли к компании. – Вира, – представил Барри спутницу, сократив для удобства ее имя.
Ей протянулось несколько рук для приветствия.
– Представляете, – весело обратился он к окружающим, – Вира по руке определяет, кто ты.
– Кто же ты, Барри? – спросила худая женщина в шляпе с цветами.
– Я – не убийца! – ответил он с деланным достоинством.
– Как мило! – хором одобрило общество.
– Вира, а что мой муж? – Женщина в шляпке заворковала, возбуждаясь от любопытства. – Джил, ну-ка, дай руку!
Мужчина, с близко посаженными глазами и бородкой, начал вытирать руку салфеткой.
– Я – в шутку, – смутилась Эльвира.
– Давайте в шутку. В шутке – истина, – настаивали вокруг.
Компания обросла любопытными. Потянулись другие руки. Группа расселась на ажурные белые креслица. Засуетились официанты с подносами. Солнце спускалось к дальнему лесу, окрашивая бесхитростное веселье на поляне в розовые тона грядущего заката.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128