После сна ноги у Накаты еще слегка подкашивались, и он кое-как поковылял к выходу.
— И сколько же Наката спал?
— Сейчас прикинем. — Хосино подсчитал в уме и сказал: — Часов сорок.
— Хорошо поспал.
— Да уж, наверное. Если бы плохо спалось, не спал бы. Ты не проголодался?
— Очень проголодался.
— Потерпишь немного? Нам надо отсюда отрываться поскорее. Потом поедим.
— Хорошо. Наката потерпит.
Поддерживая Накату, Хосино вывел его на улицу и остановил проезжавшее мимо такси. Увидев адрес, который продиктовал Полковник Сандерс, таксист кивнул и тронулся с места. Дорога заняла минут двадцать пять. Они выехали на ведущее из города шоссе и вскоре очутились в пригородной жилой зоне. В отличие от привокзального района, где стоял их рёкан, все здесь было иначе — очень прилично и тихо.
Они сошли у пятиэтажного многоквартирного дома — чистого, аккуратного, но самого обыкновенного, каких много. Дом назывался «Такамацу Парк Хайц», но был построен на ровном месте, да и парка рядом не оказалось. Беглецы поднялись в лифте на третий этаж, Хосино достал ключ из-под подставки для зонтиков. В квартире было две спальни, плюс гостиная и столовая-кухня. Ванная и туалет совмещенные. Все чистое, новое. Мебель почти с иголочки — ни царапин, ни пятен. Большой телевизор, портативная стереосистема. Диван, кресла. В каждой спальне застеленная кровать. На кухне — все для готовки, посуда на полках. На стенах несколько вполне приличных гравюр. Такое впечатление, что застройщики специально подготовили эту квартиру для демонстрации жилья в этом доме потенциальным покупателям.
— Неплохо, — констатировал Хосино. — Вид немного казенный, зато чисто.
— Красиво здесь, — поддержал его Наката.
Большой холодильник цвета «белая ночь» был забит едой. Наката, бормоча что-то себе под нос, долго проверял его содержимое и наконец извлек несколько яиц, перец и масло. Обжарил перец в масле, предварительно вымыв и мелко порезав. Разбил яйца в чашку и взбил их палочками для еды. Потом выбрал подходящую сковородку и, ловко орудуя, приготовил две порции омлета с перцем. Поджарил хлеб и поставил на стол вместе с омлетом на завтрак. Вскипятил воду, заварил чай.
— Ну, ты мастак! — восхитился Хосино. — Большое дело сделал.
— Наката все время один живет. Привык.
— Я тоже один, а пожрать приготовить не умею.
— А Накате больше делать нечего. Времени сколько хочешь.
Они воздали должное хлебу и омлету, но не наелись. Их голодные желудки успокоились только после того, как Наката пожарил еще бекона с китайской капустой и сделал по два тоста.
Наката и Хосино сели на диван и выпили еще по чашке чая.
— Значит, — заговорил Хосино, — ты кого-то там убил?
— Да. — И Наката рассказал, как он зарезал Джонни Уокера.
— Вот это да! Ну и дела! Но полиция в нее ни за что не поверит, даже если это все правда. Я тебе, предположим, сейчас верю. Но если бы ты мне раньше об этом сказал, я бы с тобой связываться не стал.
— Наката сам не понимает, как так вышло.
— Но убийство есть убийство в любом случае. Это ж не шутка — человека убить. Полиция тебя ищет на полном серьезе, на хвосте сидит. На Сикоку даже притащилась.
— И вам, Хосино-сан, столько беспокойства.
— А ты сдаваться идти не собираешься?
— Нет, — на удивление категорично ответил Наката. — Тогда собирался, а сейчас — нет. Потому что у Накаты есть другое важное дело. Он его до конца не доведет, если сейчас пойдет сдаваться. И получится, что на Сикоку он зря ездил.
— Надо закрыть вход, который ты открыл?
— Совершенно верно, Хосино-сан. Надо закрыть то, что открыл. И тогда Наката опять станет обыкновенным Накатой. Но до этого еще надо кое-что сделать.
— Нам Полковник Сандерс помогает, — сказал Хосино. — Он рассказал, где находится камень, спрятал нас здесь. Интересно, зачем он все это делает? Может, между ними какая-нибудь связь? Я имею в виду Полковника и Джонни Уокера.
В голове у Хосино все смешалось, и он решил не напрягать больше мозги — бесполезно искать смысл там, где все равно ничего не понятно.
— Лучше вообще ни о чем не думать, чем думать о всякой ерунде. Скажи? — проговорил парень, складывая руки на груди.
— Хосино-сан?
— Чего?
— Морем пахнет.
Хосино подошел к окну, распахнул его и, выйдя на узенький балкончик, потянул носом воздух. Какое море? Лишь далеко впереди зеленел сосновый бор. Над верхушками сосен дрейфовали белые летние облака.
— Никаким морем тут не пахнет, — констатировал он.
Подошел Наката и стал принюхиваться, как белка.
— Пахнет. Море там, — указал он в сторону бора.
— Ну и нюх у тебя, отец! У меня хронический синусит, вот я ничего и не чувствую.
— Пойдемте к морю, Хосино-сан.
Парень подумал и решил, что до моря, пожалуй, прогуляться можно:
— Ладно. Пошли.
— Только Накате сначала надо в туалет. Можно?
— Торопиться некуда. Иди, посиди как следует.
Пока Наката отсутствовал, Хосино оглядел квартиру и убедился, что Полковник Сандерс сказал правду: в ней действительно было все, что нужно для жизни. В ванной, например, — от крема для бритья, новых зубных щеток, пластыря до ножниц для ногтей.
— Может, конечно, этими мелочами и секретарь занимался, но уж больно все аккуратно. Ничего не пропустили, — вслух подумал Хосино.
Открыв шкаф, он обнаружил запас нижнего белья и одежды. Гаваек, правда, не нашлось — только обычные рубашки в клеточку и рубашки «поло». Все новое, от Томми Хиллфигера.
— Вот тебе и Полковник! Такой башковитый и на тебе… — ни к кому не обращаясь, пожаловался парень. — Мог бы заметить, что я люблю гавайки. Зимой — и то в них хожу. Хоть бы одну положили…
Однако делать нечего — рубаха пропахла потом, пришлось переодеваться. Натянув через голову «поло», Хосино убедился, что она сидит на нем как влитая.
Компаньоны направились к берегу моря. Миновали сосновую рощу, перелезли через волнорез и оказались на песчаном пляже, за которым лежала спокойная гладь Сэто Найкай. Они сели рядом на песок и долго, ни слова не говоря, наблюдали за мелкими волнами, что стелились перед ними, словно простыня, и с легким шумом разбивались о берег. Вдали виднелись несколько островков. Оба они бывали на море нечасто, и сейчас никак не могли на него насмотреться.
— Хосино-сан? — подал голос Наката.
— Чего?
— Море, оно замечательное. Правда?
— Ага. Глядишь на него и как-то весь успокаиваешься.
— Интересно, а почему так?
— Скорее всего потому, что оно большое и там ничего нет. — Хосино повел рукой в сторону моря. — А здесь? На каждом углу то «7-11», то «Сэйю» , то патинко, то рекламный щит… какой-нибудь «Ломбард Ёсикава». Разве успокоишься? Хорошо, когда смотришь, а вокруг — ничего.
— Наверное. Может быть. — Наката на минуту задумался. — Хосино-сан?
— Чего?
— Наката одну вещь хотел спросить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
— И сколько же Наката спал?
— Сейчас прикинем. — Хосино подсчитал в уме и сказал: — Часов сорок.
— Хорошо поспал.
— Да уж, наверное. Если бы плохо спалось, не спал бы. Ты не проголодался?
— Очень проголодался.
— Потерпишь немного? Нам надо отсюда отрываться поскорее. Потом поедим.
— Хорошо. Наката потерпит.
Поддерживая Накату, Хосино вывел его на улицу и остановил проезжавшее мимо такси. Увидев адрес, который продиктовал Полковник Сандерс, таксист кивнул и тронулся с места. Дорога заняла минут двадцать пять. Они выехали на ведущее из города шоссе и вскоре очутились в пригородной жилой зоне. В отличие от привокзального района, где стоял их рёкан, все здесь было иначе — очень прилично и тихо.
Они сошли у пятиэтажного многоквартирного дома — чистого, аккуратного, но самого обыкновенного, каких много. Дом назывался «Такамацу Парк Хайц», но был построен на ровном месте, да и парка рядом не оказалось. Беглецы поднялись в лифте на третий этаж, Хосино достал ключ из-под подставки для зонтиков. В квартире было две спальни, плюс гостиная и столовая-кухня. Ванная и туалет совмещенные. Все чистое, новое. Мебель почти с иголочки — ни царапин, ни пятен. Большой телевизор, портативная стереосистема. Диван, кресла. В каждой спальне застеленная кровать. На кухне — все для готовки, посуда на полках. На стенах несколько вполне приличных гравюр. Такое впечатление, что застройщики специально подготовили эту квартиру для демонстрации жилья в этом доме потенциальным покупателям.
— Неплохо, — констатировал Хосино. — Вид немного казенный, зато чисто.
— Красиво здесь, — поддержал его Наката.
Большой холодильник цвета «белая ночь» был забит едой. Наката, бормоча что-то себе под нос, долго проверял его содержимое и наконец извлек несколько яиц, перец и масло. Обжарил перец в масле, предварительно вымыв и мелко порезав. Разбил яйца в чашку и взбил их палочками для еды. Потом выбрал подходящую сковородку и, ловко орудуя, приготовил две порции омлета с перцем. Поджарил хлеб и поставил на стол вместе с омлетом на завтрак. Вскипятил воду, заварил чай.
— Ну, ты мастак! — восхитился Хосино. — Большое дело сделал.
— Наката все время один живет. Привык.
— Я тоже один, а пожрать приготовить не умею.
— А Накате больше делать нечего. Времени сколько хочешь.
Они воздали должное хлебу и омлету, но не наелись. Их голодные желудки успокоились только после того, как Наката пожарил еще бекона с китайской капустой и сделал по два тоста.
Наката и Хосино сели на диван и выпили еще по чашке чая.
— Значит, — заговорил Хосино, — ты кого-то там убил?
— Да. — И Наката рассказал, как он зарезал Джонни Уокера.
— Вот это да! Ну и дела! Но полиция в нее ни за что не поверит, даже если это все правда. Я тебе, предположим, сейчас верю. Но если бы ты мне раньше об этом сказал, я бы с тобой связываться не стал.
— Наката сам не понимает, как так вышло.
— Но убийство есть убийство в любом случае. Это ж не шутка — человека убить. Полиция тебя ищет на полном серьезе, на хвосте сидит. На Сикоку даже притащилась.
— И вам, Хосино-сан, столько беспокойства.
— А ты сдаваться идти не собираешься?
— Нет, — на удивление категорично ответил Наката. — Тогда собирался, а сейчас — нет. Потому что у Накаты есть другое важное дело. Он его до конца не доведет, если сейчас пойдет сдаваться. И получится, что на Сикоку он зря ездил.
— Надо закрыть вход, который ты открыл?
— Совершенно верно, Хосино-сан. Надо закрыть то, что открыл. И тогда Наката опять станет обыкновенным Накатой. Но до этого еще надо кое-что сделать.
— Нам Полковник Сандерс помогает, — сказал Хосино. — Он рассказал, где находится камень, спрятал нас здесь. Интересно, зачем он все это делает? Может, между ними какая-нибудь связь? Я имею в виду Полковника и Джонни Уокера.
В голове у Хосино все смешалось, и он решил не напрягать больше мозги — бесполезно искать смысл там, где все равно ничего не понятно.
— Лучше вообще ни о чем не думать, чем думать о всякой ерунде. Скажи? — проговорил парень, складывая руки на груди.
— Хосино-сан?
— Чего?
— Морем пахнет.
Хосино подошел к окну, распахнул его и, выйдя на узенький балкончик, потянул носом воздух. Какое море? Лишь далеко впереди зеленел сосновый бор. Над верхушками сосен дрейфовали белые летние облака.
— Никаким морем тут не пахнет, — констатировал он.
Подошел Наката и стал принюхиваться, как белка.
— Пахнет. Море там, — указал он в сторону бора.
— Ну и нюх у тебя, отец! У меня хронический синусит, вот я ничего и не чувствую.
— Пойдемте к морю, Хосино-сан.
Парень подумал и решил, что до моря, пожалуй, прогуляться можно:
— Ладно. Пошли.
— Только Накате сначала надо в туалет. Можно?
— Торопиться некуда. Иди, посиди как следует.
Пока Наката отсутствовал, Хосино оглядел квартиру и убедился, что Полковник Сандерс сказал правду: в ней действительно было все, что нужно для жизни. В ванной, например, — от крема для бритья, новых зубных щеток, пластыря до ножниц для ногтей.
— Может, конечно, этими мелочами и секретарь занимался, но уж больно все аккуратно. Ничего не пропустили, — вслух подумал Хосино.
Открыв шкаф, он обнаружил запас нижнего белья и одежды. Гаваек, правда, не нашлось — только обычные рубашки в клеточку и рубашки «поло». Все новое, от Томми Хиллфигера.
— Вот тебе и Полковник! Такой башковитый и на тебе… — ни к кому не обращаясь, пожаловался парень. — Мог бы заметить, что я люблю гавайки. Зимой — и то в них хожу. Хоть бы одну положили…
Однако делать нечего — рубаха пропахла потом, пришлось переодеваться. Натянув через голову «поло», Хосино убедился, что она сидит на нем как влитая.
Компаньоны направились к берегу моря. Миновали сосновую рощу, перелезли через волнорез и оказались на песчаном пляже, за которым лежала спокойная гладь Сэто Найкай. Они сели рядом на песок и долго, ни слова не говоря, наблюдали за мелкими волнами, что стелились перед ними, словно простыня, и с легким шумом разбивались о берег. Вдали виднелись несколько островков. Оба они бывали на море нечасто, и сейчас никак не могли на него насмотреться.
— Хосино-сан? — подал голос Наката.
— Чего?
— Море, оно замечательное. Правда?
— Ага. Глядишь на него и как-то весь успокаиваешься.
— Интересно, а почему так?
— Скорее всего потому, что оно большое и там ничего нет. — Хосино повел рукой в сторону моря. — А здесь? На каждом углу то «7-11», то «Сэйю» , то патинко, то рекламный щит… какой-нибудь «Ломбард Ёсикава». Разве успокоишься? Хорошо, когда смотришь, а вокруг — ничего.
— Наверное. Может быть. — Наката на минуту задумался. — Хосино-сан?
— Чего?
— Наката одну вещь хотел спросить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138